Владимир Лившиц - Защита Лившица: Адвокатские истории

• Название: Защита Лившица: Адвокатские истории
• Автор: Владимир Лившиц
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2009
• ISBN: 0-00-000000-0, 978-5-9725-1421-2

«Любому практикующему адвокату известно, что хорошо соврать – это лишь первая половина пути к успеху. Вторая половина – сделать так, чтобы этому поверили. И если первая половина относится к области науки, то вторая – это уже искусство», – утверждает адвокат Лившиц, придуманный писателем Лившицем для рассказывания своих адвокатских историй. В них есть всё: умный юмор, ювелирная ирония, изощренный сарказм и ненавязчивая сатира – в лучших традициях прозы Чехова, Зощенко, Аверченко… В это трудно поверить – настолько порой невероятными кажутся коллизии персонажей, – но все эти истории случились когда-то на самом деле. Честное адвокатское слово!

---

Он стал жить версией о разбойном нападении, полностью поверил в нее и периодически вспоминал новые подробности происшествия. Предмет, похожий на нож, стал ножом. Более того, Митрич вспоминал размер клинка и его матовый блеск. А почему блестел клинок? Да потому, что на него падал свет от луны или от фонаря. Митрич ехал на место и обнаруживал у здания кафе-бара фонарь. Он вспоминал дословный текст, произнесенный разбойником, и они с Зятем ехали к Марго, которая должна была дополнительно это подтвердить. События приобрели кинематографическую ясность. Стоило сделать стоп-кадр, и было видно, как Серж производит широкий замах правой рукой и сильно бьет Митрича в левую часть лица по направлению несколько снизу вверх и спереди назад. Митрич начинает падение, и Серж добивает старика ребром ладони левой руки. А нож?! Нож недоносок держал в правой руке, а потом спрятал в карман.

Каждый всплеск воспоминаний сопровождался походом к следователю. Следователь почти безропотно все записывал в протокол. Но если следователь за это получал зарплату (я же не знаю, о чем они в кабинете разговаривали с Зятем), то для Марго это не было обязанностью. Она приравнивала посещение следователя к двум ходкам (туда и обратно). Соответственно при подсчете размера компенсации морального вреда сумма росла. После восьмого похода взаимоотношения потерпевшего со свидетелем приобрели напряженный характер.

* * *

Защита двигалась в противоположном направлении. На помощь из Костылевки приехала бабушка, и мы с ней пошли по следу. Начали с однокурсников, опросили официантов и хозяйку кафе, получили справки от диспетчера таксопарка, из ресторана, где Марго уже восемь месяцев не работала, из травматологического пункта больницы и даже отследили по карте маршрут движения Митрича по отношению к дому Марго.

Шанс у Сержа таки был. Но чтобы этот шанс не упустить, мы к следователю не ходили, а хранили все в тайне до суда. И судный день настал.

* * *

Митрич, предвкушая триумф, привел с собой в суд всю семью. Он, как обычно, был в шляпе и имел такое выражение лица, какое, по его мнению, должно быть у потерпевшего – немного горечи, чуть-чуть смирения, глубокое уважение к суду и безмерное презрение к подсудимому. С этим букетом он и вышел к трибуне.

Скажу вам по секрету, что я и сам мастер придумывать версии. Это входит в набор профессиональных навыков. Поэтому, как профессионал, я имею возможность оценить версии, придуманные другими. Версию Митрича я оценил как юридически выгодную, этически подлую и логически уязвимую. Ну вот, например: к протоколу осмотра места происшествия приобщены фотокарточки – общий снимок автомобиля, вид спереди и с боков, узловой снимок салона. Машинка, надо отдать должное, ухоженная. Но объектив случайно прихватил женскую туфлю с высоким каблуком, лежащую на заднем сиденье. Не Золушка ли какая-нибудь оставила его впопыхах? Или это, пардон, жене вашей принадлежит? Митрич попытался было грубить: не ваше, мол, дело, не по существу, мол, вопрос, но после визита сержантов, рассказавших о босой бабочке с туфлей в руке жена Митрича без разрешения судьи покинула зал.

И тогда наш потерпевший скис. В этой благоприятной обстановке вполне уместным стало выяснение вопросов о том, каким образом у нападавшего оказалось огнестрельное повреждение на спине (см. медицинскую справку) и как это согласуется с версией о разбойном нападении; каким чудесным образом разбойник вытаскивал деньги из кармана куртки лежащего на земле потерпевшего, если куртка висела на спинке водительского сиденья (см. фото к протоколу), и т. д. и т. п.

По приличному с вида лицу было видно, что мрачные мысли снова посетили Митрича. Он пытался, но не мог отличить происходящее в зале суда от того, что творилось в его голове, версию от жизни, вымысел от правды. Ему срочно нужна была помощь Зятя, но Зять на помощь прийти не мог. Мы его устранили почти детской тактической уловкой: заявили, что хотели бы допросить этого человека в качестве свидетеля и поэтому до допроса он не может находиться в зале судебного заседания. Пусть в коридорчике ожидает.

В коридорчике в это время, выполняя спецзадание, сидела неопознанная противником Бабушка и слушала, как Зять инструктировал Марго. Адвокат – враг, и на все его вопросы нужно отвечать отрицательно. Это последняя ходка – держись.

И Марго вошла в зал. Довольно вяло, но последовательно она изложила версию, правильно ответила на вопросы государственного обвинителя.

Неприятности начались с обычного вопроса защиты:

– Вы работаете?

Марго превратилась в королеву и через паузу ответила, что она порядочная женщина и не желает слышать гнусных намеков. Конечно, она не работает.

Но если это так, то защите интересно узнать, откуда порядочная Марго возвращалась в столь поздний час. Просто гуляла, говорите? В семи километрах от дома? А раньше давали показания, что возвращались с работы. Прошу суд обозреть справку из ресторана. Как объясните противоречие? А почему приехали к кафе-бару «Встреча», который совсем не по пути домой? Прошу суд обозреть карту города. А что рассказывали сержантам? Прошу суд огласить их показания.

«Во попала…» – думала Марго, оглядываясь на Митрича.

Но Митрич был погружен в свои мрачные мысли и ничего вокруг не замечал. Потом ему стало совсем плохо (причем, кажется, всерьез), и вызвали «скорую помощь».

Из-за суматохи со «скорой помощью» я потерял Бабушку, которая должна была доложить о результатах выполнения спецзадания. Нашел я ее сидящей на скамейке в сквере за углом. Бывшая завклубом вела культурно-просветительскую работу с Марго. Эта мастерица устного народного творчества была в своем репертуаре – цена вопроса двадцать ходок. Бабушка вздохнула – это пенсия за два месяца. Вникнув в тему разговора, я принял сторону Марго – дочку растить надо, муж в тюрьме. Еще, не дай бог, из следственного изолятора в зону к мужу придет малява о том, на какие деньги она его дочь кормит. Марго меня поняла сразу и снизила цену. Хапуга. Из-за таких, как она, в стране скоро некому будет водить электровозы.

Электровозы – это будущее, а сейчас помощь требовалась последнему в стране водителю «копейки». Он не реагировал на внешние раздражители и все говорил что-то бессвязное о луне, теплых волнах и коррозии. Успокоил Митрича лишь второй укол. Доктор сказала, что для его возраста кардиограмма нормальная, но дедушке, видимо, нужно будет показаться узкому специалисту – и отвела Зятя в сторонку пошептаться.

* * *

На следующем заседании Марго рассказала всю правду, пропуская сами знаете что. А мы и не возражали. Потом еще были свидетели, эксперты, заявления, справки, первые морозы и наконец приговор.

За причинение побоев потерпевшему Серж получил четыре месяца лишения свободы, которые он к тому времени уже отсидел. Новый год встречали всей семьей дома в Костылевке.

А что касается Митрича, то он в период обострений ложится в психиатрический стационар и там подробно рассказывает соседям по палате о матовом блеске разбойничьего клинка. В период же ремиссии он стоит на балконе и отгоняет дворовых мальчишек от сильно поржавевшей «копейки». За руль Митрич уже не садится.

Интермеццо № 3

Древнекитайский философ Лао-цзы утверждал, что ценность сосуда зависит от пустоты в нем.

Юсик не читал книг и о существовании древнекитайской философии не знал. Он добился авторитета в криминальной среде благодаря совсем другим своим качествам. Однако, если бы старик Лао-цзы был жив, он показывал бы Юсика своим ученикам на семинарах. Ученики, услышав историю Юсика, обязательно сказали бы, что учение Лао-цзы всесильно, потому что оно верно. Исторической правды ради надо отметить, что последователи Лао-цзы говорили об этом и без Юсика. Тем не менее я бы тоже хотел сказать пару слов о древнекитайской философии.

Это произошло в южном портовом городке. Братва приговорила Юсика к смерти, потому что он им мешал. Киллер, хорошо знавший приговоренного, сел на заднее сиденье его джипа и во время разговора в упор выстрелил из пистолета в авторитетную голову. Пуля, войдя в правую щеку, пронеслась по пустотам черепной коробки жертвы, не задев ничего, вышла из-под левого уха и полетела дальше через раскрытое окно джипа в неизвестность. Найти эту пулю потом так и не смогли.

А если бы пуля попала в голову старого философа? Там же столько всего напичкано и нет ни одного свободного места – как в моторном отсеке «мерседеса»… Философ был бы убит наповал, а Юсик остался жив. Его сосуд оказался более ценным.

Прав ли был старик Лао-цзы?

Пункт «г»

После второго инфаркта доцент кафедры научного коммунизма Лев Михалыч Горелик вышел на пенсию и переехал жить на дачу в деревню Кошкино.

Он полюбил рано просыпаться, слушать утреннюю перекличку петухов и смотреть, как солнце, розовое, словно младенец, выглядывает из-за камышей.