Галина Николаева - Битва в пути

• Название: Битва в пути
• Автор: Галина Николаева
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1959

Роман Галины Николаевой «Битва в пути» — одно из лучших произведений русской советской литературы, появившихся после XX съезда КПСС. Писательница ставит и по-новому решает в нем многие актуальные проблемы нашего времени. Но особенно большое место занимают в романе проблемы морали (любовь, семья, быт).

«Битва в пути» учит серьезному и честному отношению к жизни, помогает моральному и эстетическому воспитанию. советских читателей.

---

Заиграли вальс. Тот самый первый вальс, о котором она думала этой ночью. Танцевали в зале, в фойе, в коридорах. Мелькали разгоряченные лица, слышались голоса. Все было полуреально и далеко. В мире существовали сейчас две реальные вещи — тяжелая дверь артистической и там, за дверью, его пальто. Тику поминутно звали танцевать. Она устала говорить «нет» и наконец пошла с Шапониным.

— Только здесь! Только в этом коридоре! Здесь прохладнее…

От двери в артистическую, мимо лож, до входа в буфет, и снова все к той же двери в артистическую. Должен же он прийти за пальто! В голове у нее мутилось от этого однообразного и почти судорожного кружения. «Пляска смерти вокруг синего пальто!» — сама над собой подшучивала Тина. Шапонин твердил ей:

— Вы не только самая красивая… Вы особенная…

Ей было больно слушать. «Зачем? Зачем мне быть самой красивой?»

— Но что за фантазия танцевать здесь? — голос Шапонина доносился издалека. — В зале гораздо лучше!

— Нет. Только здесь.

Она кружилась, как на привязи, накрепко прикованная невидимой цепью к одной точке — к темно-синему пальто с карманами, хранившими отпечаток больших кулаков.

Наконец Бахирев прошел в артистическую, по-прежнему не подняв глаз и не заметив ее.

Она резко остановилась.

«Я сама пойду туда! Прямо к нему. Ведь были же мы друзьями. Ведь не приснилось же мне, не ошиблась же я!.. Я пойду к нему. Как отвязаться от Шапонина?»

Она приказала:

— Пойдите принесите мне мороженого.

— Сюда? Тина Борисовна! Смилуйтесь! Пойдемте же в буфет, в гостиную, в зимний сад, куда угодно! Но зачем в коридоре?!

— Я хочу сюда!

Едва отправив его, она, не дыша, прошла в артистическую. «Сама. Недостойно? Унизительно? Все равно».

В артистической никого не было. Угол, в котором висело пальто, зиял пустотой. Очевидно, Бахирев, одевшись, ушел через сцену. В трюмо она увидела себя во весь рост. На голубоватой ткани платья бессильно брошенные смуглые и гибкие руки с бирюзовым браслетом на тонком запястье. И глаза, блестящие, как бирюза.

Никогда она не была такой и, наверное, никогда не будет. Все женское, копившееся годами, вдруг вырвалось, расцвело, раскрылось в дрожи тенистых ресниц, в блеске глаз, в новом изгибе приоткрытых губ. Она протянула руки к самой себе, к своему отражению, и коснулась холодного стекла. Ей стало жаль не себя, но красоты, которая цвела за тонким стеклом так щедро и безрадостно. Его нет. Он дважды прошел рядом и даже не оглянулся

«3а что такой беспощадный, переход от дружбы к презрительному безразличию? Разве я сделала что-нибудь плохое? Разве я хотела чего-нибудь тайного и недостойного? — И кто-то внутри насмешливо и грозно спросил: — А разве ты не хотела и не хочешь сейчас, чтоб он подошел и как тогда, в ложе, взял тебя за плечи?..» Ей стало страшно: войдут, увидят… Она торопливо погасила свет в артистической, как будто по лицу ее можно было прочесть тайну, которую она до этой минуты скрывала от самой себя. Она сжалась в комок в углу, возле свернутого задника. «Что же это? Бред? Лихорадка? Любовь? Любовь? Почему один нужнее всех для меня?

Беспомощная и придавленная своим открытием, сидела она одна в темной артистической.

Шапонин искал ее с мороженым. Ткнулся в дверь, но не догадался зажечь огня. Он ушел, не прикрыв дверь, и в трюмо отражался теперь кусок коридора, вход в буфетную, возникали и исчезали танцующие пары.

Тина пыталась овладеть собой.

«Ну, хорошо, — думала она, — если уж приспичило мне такое… то почему он?» Она перебирала всех, кого знала когда-либо, и не могла ни найти, ни придумать никого, кто мог бы разбудить хоть тень чувства.

В трюмо мелькнул Чубасов.

«Хороший, умный, добрый, но разве есть в нем эта безудержная решимость? — думала Тина — Рославлев? Отличный, но разве он может так видеть будущее завода и так бороться? Вальган? Нет, нет. В нем все ложно, нее напоказ! Да что думать? Он, он один».

В смятении она поднялась и быстро выбежала из артистической. Ей хотелось бежать от своих мыслей, от своего открытия, от той Тины Карамыш, что жила в большом зеркале.

Она прошла в буфет: ее звали чуть не к каждому столику. Уханов усадил ее с собой.

— Вы всегда нравились мне. Но я не знал, что вы такая.

Ей захотелось вина. Она выпила два бокала. Все стало зыбким и неверным. Она лихорадочно кружилась то с одним, то с другим. Уханов все вертелся около нее и просил о чем-то. Он наскучил ей, она хотела уйти, но он не пускал:

— Я отвезу вас домой.

— Я еще не хочу домой! Мне незачем домой!

— Но когда вы захотите домой, я отвезу вас.

— Все равно.

— В двенадцать мы едем. Что бы ни случилось, помните: в двенадцать я жду вас с машиной у входа. С ней рядом оказался Сагуров.

— Тина, я все хожу за тобой. Ты сегодня такая красивая, что страшно подойти.

Она притянула его и тотчас отстранила.

— Ты уходи, Женечка… Ты хороший…

Потом Алексеев усадил ее за свой столик и твердил ей:

— В вас сегодня влюбился весь завод! Но за мной стаж — пятилетка молчаливой любви.

За этим же столиком сидели Вирины.

Со странным ей самой любопытством она вглядывалась в них. «Такие оба поганые, а счастливые… Ах, я не лучше, не лучше их сегодня, только и разница, что несчастная!»

Вирин написал два портрета Бликина и писал портреты всех часто сменявшихся председателей облисполкома. Не лишенные уверенности и таланта, портреты эти претили Тине помпезностью и деревянностью. Однако Вирин шел в гору, жил в обкомовском доме, отстроил богатую дачу, и ему заказывались картины ко всем торжественным и юбилейным дням.

Жена его была, несомненно, красива выхоленной, сделанной, профессиональной красотой.

«Такая красотка — и он!» — думала Тина. Сегодня ее как никогда остро интересовало все, что касалось любви. Известная всему городу жизнь Зины заключалась в холе своей красоты и в неутомимой, напряженной погоне за богатым мужчиной. Ей на редкость не везло. У нее было много и мужей и любовников, но ей не удалось заполучить напрочно ни одного настоящего мужчину, и даже ни одного богатого, ни одного из тех, кого без специальных стараний получали многие из простых собравшихся здесь женщин. Завладев наконец долгожданным мужем с дачей и автомобилем, она, очевидно, была горда и счастлива. Покой, умиротворение и взаимное довольство осеняли эту пару.

Алексеев повел Тину танцевать. Она шла в ленивом ритме бостона.

— По-вашему, он талантливый художник?

Алексеев засмеялся.

— Талантлив Дунаев! Давно, когда я еще не был алкоголиком, я тоже был талантлив. А Вирин?.. Вчера ему платили за победоносные картины, и он рисовал омоложенного секретаря обкома и председателя облисполкома на фоне первомайского парада. Сегодня хотят правды жизни и конфликтов. Он рисует того же председателя облисполкома, но с бородавкой на носу и на фоне испорченных опок. Если завтра будут платить за изображение дамской туалетной в Московском университете, он будет рисовать дамскую туалетную.

Пары скользили, а Тина все пыталась разгадать не занимавший ее прежде закон тяготения. Что заставляет среди миллионов именно этих двух тянуться друг к другу?

— Но эти Вирины — счастливая пара? — спросила она.

— Еще бы! Отлично спаровались! Проститут от искусства и проститутка обыкновенная. Можно сказать, обрели друг друга!

— Но он плюгавенький, пошленький, весь гаденький! А она настоящая красотка! Посмотрите на жен Чубасо-ва, Рославлева, Вальгана. Обыкновенные. А она же красавица! И всю жизнь она занята только тем, что ищет мужчину. Почему же ей достается… такое?

— Закон.

Тина даже приостановилась:

— Какой закон? В чем закон? Говорите: в чем закон?

— На таких, как она, у нас потребители ограниченного контингента и невысокого качества.

— Почему?

— Ну, сами подумайте. Таких, которым нужно жена как витрина для драгоценностей, у нас, прямо сказать, маловато! Красоток для развлечения им хватает, а особенно после войны. За пару ласковых слов и флакон духов… Печально, но факт… Словом, красотка не проблема! Мужчина ищет подругу жизни. Если он человек, он ищет в подруге человека. Если он из хапуг, то он ищет в подруге жизни умелую, но, заметьте, преданную хапугу. Красота в большинстве случаев довесок. Весьма приятный, но довесок!

— Я думала, у Вальгана жена должна быть красавицей. Почему у него такая обыкновенная?

— Потому что Вальган умный человек. Красоток при желании он будет иметь на стороне в любом количестве. Он же неотразим, когда хочет. А дома ему нужны преданность и комфорт. Его Маргарита — гений домашнего благоустройства, она — Вальган в семейном масштабе. Она ездит в Одессу за отрезами на костюм, в Ригу за мебелью и летит в Тбилиси, потому что муж захотел к завтраку свежего винограда. Супружеский сервис первой категории. Вальган знал, на ком жениться! Они пара!