Мерил Джейкоб - Венецианская леди

• Название: Венецианская леди
• Автор: Мерил Джейкоб
• Жанр: Современные любовные романы

Изложенная здесь захватывающая история происходит в Венеции в начале 30-х годов XX века. Европа еще не знает, что через несколько лет разразится ужасная война, которая перевернет судьбы миллионов людей… Блестящая дама, вращающаяся в самых высших сферах политических интриг, неожиданно почувствовала в своем сердце зарождение странного, почти забытого уже чувства… Но самое страшное заключается в том, что человек, которого она полюбила, состоит на службе у вражеской разведки. Леди Диана принимает сумасбродное, неожиданное решение…

---

— О, пожалуйста, не будем говорить об угрозах, леди Уайнхем! Времена инквизиции прошли, и мое вмешательство совершенно иного порядка. Я не собираюсь хватать вас за горло, а просто хотел бы убедить вас силой моих доводов. Мы не пугаем грешника, а предпочитаем убеждать его.

— До сих пор ваши доводы сводились к одному: заставить меня уйти с пути Ручини. Вы говорили мне о торжестве справедливости, но разве справедливость находится во вражде с любовью?

Отец де Сала подошел к леди Диане и сказал:

— Эта справедливость несовместима с вашим чувством.

И так как леди Диана смотрела на него, не понимая, он объяснил:

— Леди Уайнхем, вы принадлежите к враждебной Ручини нации, с которой он должен вступить в бой. Это все, что я могу вам сказать.

— Вступить в бой? На земле царит как будто мир?

— Мир не больше, чем маска. Европейцы прикрывают ею неизлечимую язву войны. Мы бессильны превратить гиен в ягнят, и нам остается только одно, бороться во имя справедливости и наказания виновных.

— Наказание виновных? Но кто же виновный?

— Один из ваших соотечественников, леди Уайнхем, человек, не только нанесший бесчестие гербу Ручини, но совершивший преступление, которое осталось безнаказанным.

— Вы говорите о справедливости и правосудии, отец; вам следовало бы употребить слово «месть», так как, мне кажется, что речь идет скорее о последней, чем о первом; но ведь ваша мораль как будто учит «подставлять другую щеку»?

— Леди Уайнхем, наш великий учитель Лессиус сказал: «Отступления допустимы, когда имеются для этого серьезные причины».

— Кто же мой соотечественник, которого Ручини предполагает наказывать за преступление?

— Его имя не играет роли, леди Уайнхем! Могу сообщить вам лишь, что он существует и что правосудие свершится.

Леди Диана поднялась.

— И вы вырабатываете детали этого правосудия в этом странном доме?

— Этого требует тайна наших собраний. В 1537 году на месте этого самого дома Лойола и его сообщники назначали свидания для выработки статута будущего общества. Пригласив вас сюда, я нарушил наше постановление; если вам угодно, Ручини может не знать этого. Но я считал своим долгом предупредить вас вовремя, чтобы вы могли подумать, прежде чем продолжать флирт с моим другом. Если вы настаиваете на этом, я заявляю вам вполне серьезно, что вы ставите перед Ручини трагическую задачу и подвергаете себя большому риску. Я действовал, как приказывал мне мой долг. Это все, что я имею право сказать!

— Я не отрицаю ваших добрых намерений, отец, но заявляю вам не менее серьезно, что я ничего не изменю в своих планах. Любовь сильнее разума, а опасность еще никогда не заставляла ее отступать.

— Это большое несчастье, сударыня!

— Еще один вопрос… Вы говорите, что я ставлю перед Ручини трагическую задачу; вы, конечно, говорите о красивой брюнетке, живущей в квартире графа Ручини на улице Святых Апостолов, которая провожала его на вокзал при его отъезде в Милан и которая присутствовала в прошлый раз на вашем тайном собрании в этой самой комнате?

Монах изумленно посмотрел на леди Диану.

— Я вижу, вы довольно хорошо осведомлены.

— Вы знаете, на какую женщину я намекаю?

— Да.

— Следовательно, если я не откажусь от своих намерений, я рискую навлечь на себя месть его любовницы?

Отец де Сала с высокомерным удивлением посмотрел на прекрасную посетительницу и проговорил, отчеканивая слова:

— Вы ошибаетесь, леди Уайнхем! Дама, о которой вы говорите, не любовница, а сестра графа Ручини.

Сидя в глубине моторной лодки на подушках из желтой кожи, леди Диана не могла забыть образ иезуита-монаха с пронзительными черными глазами. Так, вероятно, еретик никогда не забывал жестокого лица палача, пытавшего его на суде инквизиции.

Она ясно видела, как он широкими шагами меряет мрачную комнату; вот он, неподвижный и хмурый, остановился между распятием и старыми занавесами. Какая странная личность, и какой несовременной она кажется в этом обществе, где царят всех нивелирующая одежда, банальные желания и эгоистические аппетиты! И в то время, как лодка плыла мимо темных домов, леди Диана беспрестанно думала о вмешательстве де Сала. Не было ли все это деликатным способом, придуманным Ручини, чтобы избавиться от нее? Она не хотела этому верить и решила, что иезуит действовал по собственной инициативе. Но зачем? Что побуждало его — беспристрастное желание или отвращение к женщине? И почему этот священник поддерживал Ручини в его преступлении, сильно походившем на месть, если все слышанное ею от монаха было правдой? Кого хотел наказать Ручини и каким образом? К сожалению, все эти задачи были неразрешимы вследствие упорной скрытности отца де Сала.

Особенно занимала леди Диану англофобия Ручини. В разговоре с ней он не проявлял своего отношения к британской нации, но слова иезуита подтвердили предположения Краузе. По-видимому, Ручини питал к англичанам упорную и тайную ненависть, руководившую его действиями в течение нескольких лет. Но странно — это только увеличивало его обаяние в глазах леди Дианы. Однажды в Лондоне она сказала, смеясь, принцу Селиману: «От любви до ненависти — один шаг».

И действительно, для такой женщины, как она, неприязнь Ручини к англичанам была лишним козырем для победы над ним. Ее совершенно не задевало желание Ручини отомстить одному из ее соотечественников, но оскорбляло то, что он не считал ее достойной доверия, и что он мог думать, что она упрекнет его за удовлетворение справедливого чувства мести.

«Беатриче» вошла в Большой канал и прошла мимо моста Брагора. Налево между таможней, сверкавшей бенгальскими огнями, и островом Сан-Джорджио, окруженным огненными кольцами, лился с Джудекки свет фонарей и лампочек на флотилию скопившихся лодок.

Леди Диана вспомнила свою последнюю ночную прогулку с Ручини по молчаливой и пустынной лагуне. Где она увидит его снова? И удобно ли ей теперь вмешиваться в жизнь патриция после ее разговора с монахом? Ручини начал было флирт с ней, но, может быть, он и не собирался продолжать его? И тогда? В первый раз в жизни она окажется брошенной и униженной человеком, которому готова была отдать всю силу своей страсти. Глухая тоска сжимала сердце, и раздражавшая ее неуверенность заставляла тускнеть праздник, придавая мрачные краски настоящему и обволакивая серым покровом безвыходности будущее.

У нее вдруг созрело решение не появляться больше во дворце. Она предоставит своим гостям думать все, что годно, и уедет первым утренним поездом. Верона… Падуя… Озера… Все равно, что. Лишь бы не Венеция, лишь бы не Реццонико! Она оставит Джимми с его коктейлями и постарается найти покой голове и мир сердцу в тишине временного уединения. Во всяком случае, она попытается…

Леди Диана поспешно вошла в палаццо, жужжащий, как потревоженный улей, вошла в коридор, сообщавшийся с будуаром. Вдруг раздались поспешные шаги, и появилась сильно взволнованная Эмма.

— Миледи, он здесь… Леди Диана сделала слабый жест:

— Понятно… меня хотят видеть внизу… Убедите Джимми вернуться в залы, только не говорите ему, что я только что приехала… Ступайте же скорее… скорее.

— Но, миледи, вы ошибаетесь: вас ждет не мистер Джимми, а граф Ручини. Леди Диана страшно побледнела:

— Что вы говорите?

— Господин пришел уже с полчаса; он не пошел в залы, потому что он костюмирован, и вызвал меня. Я сказала ему, что вы скоро вернетесь и что…

Леди Диана не слушала больше Эмму. Она подошла к будуару и остановилась на пороге.

Венецианец в дорожном костюме действительно был там. Он подошел к Диане, с восхищением глядя на нее, и поцеловал ей руку с неожиданным пылом:

— Какое чудесное явление, какое великолепие красоты, carissima! Воскресшая догаресса!.. Выслушайте меня… ваше время еще драгоценнее моего. Вы вправе удивляться моему присутствию после того, как только что получили мою извинительную записку. Сегодня ночью я уезжаю в Триест. Перед отъездом я хотел проститься с вами, я решил, что моя записка недостаточна, и пришел выразить лично мое сожаление и извинение в том, что я не сдержал своего слова.

— Мое удивление так велико, что я не нахожу слов!

Ручини заметил ее черный плащ и удивленно спросил:

— Но… Откуда вы? Ваша горничная уверяла меня, что вы сейчас вернетесь… Вы, значит, не были дома?..

— Я возвращаюсь с улицы Святого Луки, где имела честь беседовать с отцом Антонио де Сала.

Ручини нахмурил брови и повторил:

— Антонио де Сала?

Леди Диана рассказала Ручини о своем разговоре с иезуитом. Ручини, безусловно, ничего не знал об этом, так как слушал леди Диану с напряженным вниманием. Когда Диана окончила, он сказал:

— Мой друг, Антонио де Сала, говорил с вами обо всем под свою ответственность. Вы можете быть уверены, что я ничего не знал об этом…