Василий Ванюшин - Желтое облако

• Название: Желтое облако
• Автор: Василий Ванюшин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.

Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.

Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы. Совсем с иной целью появился на Луне Дин Руис, сын президента «Атлантик-компани»…

Альвинам были известны планы милитаристов — использовать для войны космос. Этого нельзя было допустить: «желтое облако» — сила, разрушающая металлы, но безвредная для человека, готова была уничтожить на Земле все оружие, а заодно и достижения цивилизации.

Борьба за сохранение мира и цивилизации шла не только на Земле, но и на Луне. Поистине героический подвиг совершил советский космонавт. О судьбе Николая Стебелькова и Дина Руиса стало известно только через семнадцать лет, когда неожиданно у Земли появился искусственный спутник, запущенный альвинами. С этого и начинается роман, развивающийся дальше динамично и напряженно.

Не допустить войны, сохранить мир, цивилизацию — вот основная идея романа.

---

«Металл разрушается! — ужаснулся я. — Неужели это действие непонятного желтого облака? Ведь это гибель». И я дал радиограмму: «Встретил желтое облако. Идет разрушение металла ракеты. Катастрофа неизбежна. Сюда лететь нельзя. Отложите отправку других кораблей. Лететь ни в коем случае нельзя. Прощайте!»

Мне хотелось передать на Землю как можно больше. Но сигнальный глазок рации погас. Я не знал, что получилось из этой радиограммы. Связи нет и больше не будет — это мне показалось самым страшным. «Все, конец… — подумал я. — Как жаль! Цель совсем рядом».

Цель независимо ни от чего и против моего желания продолжала катастрофически приближаться. Тормозные двигатели были выключены из-за опасности взрыва. Ни о каком управлении ракетой нечего было и думать, она падала на Луну, а там ждали острые гребни гор…

Ракета разломилась пополам. Я видел внизу отделившуюся заднюю часть ее с двигателями и запасом горючего. Моя кабина падала следом, не отдаляясь. Металл вокруг был уже не металл, а нечто похожее на спрессованную золу. Его можно было свободно отламывать кусками, проткнуть пальцем. Будь вокруг Луны атмосфера, она, струями, со свистом ворвавшись в многочисленные дыры кабины, разнесла бы ее на куски. Но я пока что находился за стенками непрочной скорлупы. Так или иначе, гибель все равно неотвратима. И все же, несмотря на полную безвыходность положения, я что-то пытался сделать — сорвал мягкую внутреннюю обшивку кабины и укутался ею, как одеялом.

В последнюю секунду я подумал о матери…

Удар был резким и беззвучным. Я упал во что-то рассыпчатое и горячее и потерял сознание.

2

Было так, как бывает только во сне, когда глубокое забытье оставляет и начинают видеться неясные картины, а потом все исчезает и вот снова что-то видишь, но совсем другое, несвязное, быстро меняющееся, и сколько времени длятся сновидения, определить невозможно.

Я утратил понятие времени, не мог уложить его в земные дни, часы, минуты. Я не знал, сколько пробыл в состоянии небытия — может, несколько минут, а может, целую неделю. И о себе ничего не знал — жив, сплю, брежу ли? Я почувствовал, что плыву куда-то, качаясь на мелких волнах. Или это несли меня? Попробовал открыть глаза и не мог. Сверху лежало что-то, заслоняя свет.

Опять было забытье. А очнувшись, я услышал голоса, торопливо произнесенные слова, совершенно непонятные. Я вздрогнул и хотел подняться, когда услышал русскую речь. Голос был тонкий, похожий на женский. Мать!? Но ведь я на Луне! А если на Земле, то мать никогда не спросила бы так:

— Русский человек, вы слышите нас?

Нас? Значит, тут не один…

Опять тот же вопрос — будто после тяжелой операции врач спрашивал: «Как вы себя чувствуете?».

Плохо ли, хорошо ли, но я чувствовал себя. Значит, был жив. Меня спрашивали по-русски, значит и я мог спросить на родном языке. И я произнес первое слово:

— Слышу.

Опять невнятный быстрый разговор, ни одного знакомого слова.

— Вы будете жить, — услышал я женский голос.

Я обрадовался, резко повернул голову, что-то черное и мягкое слетело с лица. Ослепительно яркий свет ударил прямо в глаза, ударил сильно, до боли, но я, охваченный радостным чувством, не сомкнул век. Я увидел густое аспидное небо, пересеченное лучистыми линиями. Свет падал косо, как слепой дождь. Он струился по гладким скалам, нестерпимо резал глаза своим металлическим блеском. Я прикрыл веки.

— Выпейте это, — совсем рядом тот же голос.

Я приоткрыл глаза и увидел тонкий прозрачный стаканчик, его держали длинные гибкие пальцы, белые и просвечивающиеся. В стаканчике дрожала желтоватая жидкость. Мне вспомнилось желтое облако.

— Выпейте. Вам станет легче.

Мне приподняли голову, и я выпил безвкусную тягучую жидкость. Она подействовала возбуждающе. Теперь я разглядел, что по бокам высились не скалы, а стояли цельные сводчатые опоры, промежутки между ними были заполнены какими-то лохматыми растениями зеленоватого и фиолетового цвета. Вверху были гнутые перекрытия и, вероятно, стекло. Антрацитовое небо чернело в угольчатых проемах.

«Люди» не показывались, но временами слышались шаги и тихий непонятный разговор. Свет ослабел. Теперь стало лучше видно в глубину, и я разглядел, что между опорами были точно деревья с гибкими стволами; переплетаясь, они тянулись вверх, крупные темные листья свисали в траурную тишину этого необыкновенного храма. «Люди» рано или поздно должны были показаться. Мне подумалось, что это должны быть безобидные существа, с мягкими без костей прозрачными руками, одноглазые и хвостатые. И я увидел их. Трое, они стояли у дальней стены и тихо, без жестов разговаривали, иногда поглядывая в мою сторону. У них было по две руки и по две ноги и не было никакого хвоста — зачем он человеку? И на руке у них — пять пальцев. Лица белые, головы лысые, глаза прикрыты очками, чернеющими издали, как пустые глазницы. Они приблизились.

Один, пожилой, с впалыми щеками и морщинистым лбом, вероятно, был старшим, он держал в руке какой-то блестящий прибор, вроде пульверизатора. Другого, пониже ростом, с легким белесым пушком на подбородке, с едва заметным румянцем на щеках, можно было назвать молодым человеком, если бы не голый череп. Третий… Но это была женщина, и я сразу же вспомнил ее тонкий голос и узкую прозрачную руку, державшую стаканчик с желтоватой жидкостью. Лицо ее имело мягкий овал, оно было очень бледным, с голубоватыми тенями возле очков; на голове светились волосы, короткие и редкие.

Все трое были одеты в цельные костюмы из мягкой сероватой материи, напоминающие комбинезоны. Бледнолицые, в серой одежде, с черными кругами очков вместо глаз, молчаливые, какие-то медлительные, они напоминали растения, вытянувшиеся в темноте, казались безжизненными существами, лишенными теплой крови, — вероятно, в их жилах текло нечто вроде березового сока или той жидкости, которую я пил, как лекарство. Да, эти люди были совсем из иного мира. Возможно, они выросли в подземных городах, боятся света; это люди с холодной душой и таким же холодным, как водоросли, телом.

Так подумал я и очень удивился, когда увидел их глаза. Я увидел глаза женщины. Свет еще больше ослабел, в помещении стоял сумрак. Женщина подошла и, приподняв очки, посмотрела мне в лицо. Я вздрогнул. У женщины были большие красные зрачки глаз. На белом безжизненном лице они казались особенно яркими, алели, словно две кровоточащие раны. Женщина отошла в сторону, исчезла, потом появилась с тем же стаканчиком в руке, в нем теперь была розоватая жидкость.

— Выпейте.

Лекарство подействовало очень скоро. Захотелось спать, приятная истома разливалась по всему телу, и все стало безразлично. Я почувствовал, что сейчас усну, усну крепко и, может быть, не проснусь никогда. Я снова опустился в темный мир небытия.

3

Но я проснулся. Я почувствовал себя вполне здоровым и удивительно легким. Голова оказалась обритой. Биологическая обработка, подумал я. Осмотревшись, я увидел, что лежу не там, где очнулся в первый раз. То был большой зал с высоким сводом и ползущими вверх гибкими стеблями густолиственных растений. Здесь была небольшая комнатка без окон и дверей с очень толстыми стенами, сделанными, похоже, из молочно-белого плексигласа. Такой же был и пол. Полусферический потолок просвечивался насквозь, наружная сторона его была покрыта краской или каким-то дополнительным сплавом черного цвета. Койка, на которой я лежал, была собрана из тонких трубок. Около нее стоял небольшой гладкий столик с белым шкафчиком внизу. В комнате больше ничего не было.

Я встал, прошелся по шероховатому полу и снова почувствовал себя необыкновенно легким. Я заметил на стене две круглых, как пуговицы, ручки. Потянул первую — открылась дверца, в нише был умывальник. Потянул вторую — здесь был шкаф — в нем висел костюм, похожий на те, что носили неизвестные мне люди.

Как только я закончил свой несложный туалет, раздался тонкий мелодичный звон и засветилась еще одна ручка, на противоположной стене. Затем обозначилась дверь, она открылась, толстая, как и стена. Я увидел женщину с красными глазами.

Мне хотелось бы получше рассмотреть это удивительное существо, но мое любопытство и пристальное внимание могли посчитать невежливостью, и все же я не мог оторвать взгляда от необыкновенных глаз. Да, они были красными и сияли, как раскалившиеся угли. Их оттеняли длинные пушистые ресницы, которые, насколько я мог рассмотреть, были не из отдельных волосков, а как бы из веточек, сцепившихся друг с другом. На нижнем веке ресниц не было. Из глаз лился розоватый свет.

Я молча поклонился.

— Здравствуйте! — Женщина произнесла довольно правильно это трудное русское слово и протянула руку. — Ильмана.