Элизабет Чедвик - Зимняя мантия

• Название: Зимняя мантия
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-7905-4383-9

Разбив при Гастингсе войско англосаксонского короля Гарольда II, Вильгельм Нормандский вернулся домой триумфатором; его сопровождали знатные английские феодалы из числа тех, кого он не мог оставить без присмотра. Но Уолтефа Хантингдонского куда больше занимала другая победа. Едва увидев Джудит, дочь грозной сестры короля, он понял, что нашел для себя будущую жену.

После того как Уолтеф спас жизнь Джудит, становится ясно, что он может рассчитывать на взаимность. Но в средневековой Европе брак не имеет ничего общего с любовью. Вильгельм отказывает Уолтефу в руке Джудит, и разгневанный рыцарь присоединяется к своим друзьям, восставшим против короля. Вильгельм жестоко подавляет восстание, но, понимая, что с Уолтефом надо считаться, он решает, что, женив на своей племяннице, его можно будет держать под контролем…

Роман «Зимняя мантия» вошел в шорт-лист Паркеровской премии за 2003.

---

– Скажите мне, – попросила она, – ваш господин говорит по-английски?

– Да, миледи, его обучил ваш покойный отец.

У Матильды перехватило дыхание, ее глаза расширились.

– Он знал моего отца?

– Да, миледи, знал. Это было еще до того, как я поступил к нему на службу, так что я не знаю подробностей. Только то, что ваш отец был учителем, а он учеником. Без сомнения, милорд сам вам все расскажет. Он предпочитает говорить за себя сам.

Рука Матильды дрожала, когда она подносила чашу к губам. Она не помнила Симона де Санли, но образ отца стоял перед ней так же ярко, как и в тот день, когда он уехал, чтобы не вернуться. Сверкающие рыжие волосы, мягкая золотистая борода, улыбка для нее одной и печаль в его глазах. Она так молилась, чтобы он вернулся! И он вернулся. Теперь он лежит в могиле в Кроуленде. Так; близко и так далеко. Дома у них о нем никогда не говорили, во всяком случае в присутствии матери, которая не выносила даже упоминания его имени. Иногда они с сестрой шептались или Сибилла рассказывала о нем, но тайком, чтобы не узнала Джудит. Теперь она сможет услышать что-то от Симона де Санли – этого гостя из прошлого, и тогда ее воспоминания будут еще ярче.

– Вы не знаете, сколько вы здесь пробудете? – спросила она, убедившись, что голос не дрожит. – Мне надо будет запастись провизией.

– Нет, миледи. – Де Map развел руками. – Милорд нам ничего не говорил… Я думаю, не меньше недели.

Матильда улыбнулась. Она еле сдерживалась, чтобы не вскочить, броситься в покои матери и увидеть Симона де Санли. Рыцарь сказал, что они задержатся на неделю. Значит, у нее будет время. Только бы поскорее…

Симон стоял в личных покоях графини Джудит и оглядывался с ощущением беспокойства, от которого на затылке дыбом вставали волосы. Скудость обстановки оживлял вышитый ковер со сценами из жизни различных святых женщин. Над небольшим амвоном было прибито деревянное распятие. Ложе графини Джудит было узким и покрыто грубыми одеялами. Нигде ни клочка меха. Она жила жизнью светской монахини, подумал он, и это могло помешать его цели.

Графиня не предложила ему сесть. И вина не предложила. Хотя это полагалось сделать для любого гостя. Но уже было ясно, что он для нее – незваный гость.

Она повернула к нему голову.

– Итак, милорд, не сообщите ли вы мне о цели вашего приезда и не объясните, почему об этом следует говорить тайно, а не при всех в зале?

В свои тридцать шесть лет она все еще была привлекательной женщиной, хотя ее черты, как и характер, с годами заострились, и уже можно было видеть, что в старости она превратится в копию своей грозной матери.

– Не тайно, – возразил он, – но с глазу на глаз. Поскольку вопрос деликатный, я решил, что лучше обсудить его без свидетелей.

– Не думаю, что мне есть что обсуждать с вами, при свидетелях или без них, – грубо проговорила она.

Не дождавшись приглашения, Симон все равно сел на стоящую у стены скамью. В ее глазах он увидел раздражение и неприязнь и вздохнул. Он понимал, что цели он своей не достигнет. Она выслушает его, но не услышит. Он достал письмо с королевской печатью.

– Король Вильгельм Руфус доверил мне заботу о графствах Нортгемптонском и Хантингдонском, – заявил он. – Все указания здесь.

Она оцепенела, как будто превратилась в камень, и, не отрываясь, смотрела на него.

– Я – графиня Нортгемптонская и Хантингдонская, – ледяным тоном произнесла она. – Он не может так поступить.

– Вы вдовствующая графиня, – поправил ее Симон, – а землями распоряжается король. Может отдать их кому захочет.

Лицо ее стало белее мела.

– Прошло десять лет со смерти моего мужа. Я разумно управляла этими землями. У него нет оснований для такого приказа. – Она почти вырвала у него пакет.

– Король хочет укрепить графства войсками.

– Ха! – воскликнула она. – Тогда почему он прислал калеку?

Слова были намеренно жестокими. Еще в детстве Симон научился не реагировать, поэтому не отвел взгляда.

– Это недостойно вас, миледи. Я полагал, вы выше подобных оскорблений.

Она покраснела, глаза блеснули.

– А разве справедливо приезжать и отбирать у меня земли, которыми я управляла в течение десяти лет? Разве это не оскорбление?

– Нет, миледи, – спокойно возразил Симон. – Никто не сомневается в ваших способностях или вашей справедливости. Но вы не можете вести людей в бой или принимать военные решения – для этого нужны подготовка и опыт.

– Вы тоже не можете, милорд, – отрезала она, окидывая презрительным взглядом его хрупкую фигуру.

– Тут вы ошибаетесь, графиня, – спокойно заметил он, потому что давно понял, что умение держать себя в руках – половина успеха. – Если бы я был хвастуном, я бы перечислил кампании, в которых принимал участие, и свои военные должности при нормандском королевском доме. Но на это уйдет слишком много времени. Наверное, я не могу управляться с топором так, как ваш муж, но у меня много других достоинств. Вы – богатая вдова, еще можете рожать, у вас юные дочери. Эти владения – лакомый кусок, и, прямо говоря, король желает закрепить их за человеком по своему выбору, а не за теми, кто станет наживаться за его счет, включая вашу мать, отчима и их сыночка. Мне очень жаль, но сколько бы вы ни возмущались, вы ничего не можете изменить…

– Люди никогда вас не примут! – выкрикнула она.

– Приняли же они вас, – заметил он, – несмотря на слухи, что вы попустительствовали казни вашего мужа.

Удар пришелся в больное место, Джудит отшатнулась.

– Нет! – Она попыталась взять себя в руки. – Я ездила к королю и на коленях просила разрешить перенести тело Уолтефа в Кроуленд.

– Из чувства вины, – мягко поправил Симон, – не скорби. Может быть, вы и не способствовали смерти вашего мужа, но вы и ничего не сделали, чтобы спасти ему жизнь. – Внезапно он почувствовал себя таким усталым, будто весь день провел на поле боя. Он с трудом встал и направился к двери. Каждый шаг причинял ему боль, но гордость не позволяла хромать.

У дверей на стуле сидела служанка Сибилла, приложив ухо к тяжелой дубовой двери.

– Я бы не отказался от кувшина вина, – вежливо обратился к ней Симон.

Сибилла присела в реверансе. На ее лице появилась улыбка.

– Вы изменились с той поры, когда я видела вас в последний раз.

Симон улыбнулся в ответ и почувствовал, как спадает напряжение. Его всегда удивляло, как у такой правильной и холодной Джудит может быть такая земная, озорная служанка.

– Не уверен, что к лучшему, – печально пробормотал он, – и я могу сказать то же самое о твоей госпоже.

– Она со всеми такая суровая. – Сибилла бросила взгляд на дверь, чтобы убедиться, что Джудит не может ее слышать. – И вдвое строже к самой себе. – Она взглянула на него. – Не думаю, что вы приехали сюда, чтобы смягчить эту суровость.

– Я здесь, – пояснил Симон, – по приказу короля, и надо быть совсем лишенным тщеславия, чтобы его проигнорировать. Я не смогу помочь вашей госпоже, если она не поможет сама себе.

– Сомневаюсь, чтобы она знала как, – вздохнула Сибилла. Глаза горели любопытством – она была слишком заинтригована.

– Так ты принесешь вино, или мне послать за ним кого-нибудь из своих людей? – спросил Симон более резко, чем хотел.

В глазах Сибиллы мелькнула неприязнь.

– Не надо, я принесу. Но не забывайте, что я драла вас за уши, когда вы таскали печенье со стола графини Аделаиды. – Она вышла, задрав нос. Симон, потирая лоб в том месте, где стала пульсировать боль, вернулся назад, в комнату Джудит.

Она стояла у оконного проема, глядя на лист пергамента в своей руке. Она явно прочитала послание – об этом говорили ее выражение лица и ледяной взгляд.

– Этому никогда не бывать, – произнесла она с едва сдерживаемой яростью.

– Я вижу, эти новости потрясли вас, миледи. – Симон старался не показать, как он устал. – Но я прошу вас смириться с неизбежным.

– Никогда! – со страстью произнесла Джудит. Симон знал, что все бесполезно, но все же заговорил, потому что обещал.

– Если вы пожелаете сохранить свое положение, это возможно, если вы согласитесь стать моей женой.

Слова разрезали воздух, как раскаленные прутья, и Симон почувствовал их жар на своем лице. Руфус передавал ему графство на определенных условиях. Пусть женщины будут в безопасности и ни в чем не нуждаются. Дай Джудит возможность снова выйти замуж, пока есть еще соки в ее теле, пока она еще может рожать.

– Согласиться стать вашей женой?.. – повторила она и оглядела его с ног до головы так, будто перед ней было какое-то мерзкое насекомое, только что выползшее из-под камня. – Если вы не шутите, тогда вы помешались.

– Я не шучу, и я не помешался. – Симон был спокойным. – Брак со мной укрепит ваш статус и повысит мой. У вас еще могут быть дети. Я выполню воинские обязательства, возложенные на меня Руфусом. Брак будет выгоден для нас обоих, если вы забудете про свою гордость и будете кежливы.