Юрий Корчевский - Пушкарь

• Название: Пушкарь
• Автор: Юрий Корчевский
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942-0174-9

Волею судьбы автокатастрофа переносит нашего современника, врача из южнорусского городка Юрия Кожина в XVI век. Для того, чтобы выжить, ему придется многому научиться и самому научить других. Татарский плен, любовь, измены, корсарство, захватывающие дух схватки, погони и морские сражения, знакомство с королями Франции, Швеции, Англии – через многое ему придется пройти, чтобы занять достойное место в новом для него мире. Профессиональные знания, смекалка, храбрость, честность и великодушие, любовь к Родине и к женщине помогут ему.

---

– Вы не побоялись сильного и злого врага. Не пожалели живот свой за веру русскую, детей и жен, охраняли город от басурман. Спите спокойно, други!

Пили степенно, пьяных не было.

Я еще раз подивился про себя – в моем мире от военкомата бегают, на похоронах после… – дцатой рюмки начинают петь и плясать, забывая причину.

В середине застолья в трапезную вошел отрок и молвил:

– Кто здесь лекарь Юрий, Григорьев сын?

Я поднялся из-за стола.

– Боярин к себе приглашает.

– Иди, иди, – подтолкнул в спину Игнат Лукич.

Чувствуя некоторую слабость в коленях и легкое покачивание от выпитого, я пошел за посыльным. Меня провели в огромный боярский дом. Здесь тоже отмечали то ли тризну, то ли возвращение. За огромным, длинным столом восседали воины, знатные люди, коих можно было узнать по богатым одеждам и тяжелым драгоценностям. Около стола сновали с кувшинами и подносами юноши и девушки. На столах стояла серебряная и золотая посуда, ярко пылали факелы на стенах. Чего только на столах не было – жареный поросенок, копченый осетр, запеченные фазаны, фаршированные утки, заливная уха из щуки, печеный бараний бок, гусиная печенка, нежные цыплята да много еще чего, что я просто не успел рассмотреть, пока меня вели к голове стола. Там в высоком кресле восседал боярин, лицо его раскраснелось, руки были в блестевшем жиру – в левой он держал куриную ногу, в правой кубок с вином.

– Ну-ка, покажись, герой. Мне про тебя воевода много что порассказывал.

Я был смущен вниманием стольких людей. Гомон в зале затих, все с любопытством смотрели на меня.

– Молодец! Выпей с нами чашу, – и протянул ко мне кубок.

– Здрав будь, боярин, – ляпнул я и осушил протянутый кубок.

Какие тосты здесь к лицу, я просто не знал. Воины и знатные люди также дружно осушили кубки, принялись заедать.

– Кто таков, почему я тебя не знаю?

В зале опять установилась тишина.

– Кожин, Юрий, Григорьев сын, лекарь, – по-военному доложил я.

– Имя-то у тебя византийское, откуда будешь?

Пришлось изворачиваться:

– Отца и мать свою не помню, путешествовал из дальних краев, да вот осел пока у вас, дозволяешь ли?

– Дозволяю, – благосклонно кивнул боярин. – Такие люди нам нужны. А пушкарскому делу где обучен, зело ловко, сказывал воевода, ты татар из тюфяка посек, кабы не ты – большой урон городу был бы.

– Так, в заморских краях и обучился.

– Становись под мое крыло, вступай в дружину! Говорят, ты и лекарь изрядный.

Ратники дружно закивали, велик ли город, все новости расходятся быстро. Я задумался.

– Прости, боярин, невместно мне в дружине, там убивать надо, я лечить хочу, от смерти спасать.

Боярин засмеялся, через мгновение захохотали все. Лица многих, красные от выпитого, стали просто пунцовыми, кто-то подавился и стал кашлять.

Боярин отсмеялся и молвил:

– Убивать не можешь? Да ты один из пушки людей больше убил, чем все мои люди!

Зал вновь захохотал, тут уж и я заулыбался. А действительно!

– Шутник ты, братец! Ладно, проси чего хочешь.

Я пожал плечами.

– Все у меня вроде есть.

Зал снова захохотал. Утирая выступившие слезы, боярин что-то сказал холопу, тот исчез и быстро появился вновь, неся в руках шубу. В мехах я пока разбирался слабо, можно сказать, и не разбирался вовсе. Конечно, заячью шапку отличить от лисьей я мог, ну норку еще, и все.

– Носи, заслужил с честью. Что в дружину вступать не хочешь – так вольному воля, а теперь посиди с нами, выпей за победу.

Надрался в этот вечер я славно.

Утром проснулся на чужой перине, в чужой комнате. Как я здесь оказался? Лежал я в одежде, только сняты оказались сапоги, что стояли у кровати, да рядом, на сундуке, лежала жалованная мне шуба. Голова раскалывалась, во рту было суше, чем в пустыне. Не рассчитал, да и то взять, у Лукича в трактире хлебное вино – почитай, самогон – пил, а здесь вино, от такого ерша быстро свалишься. Застонав, я кое-как обул сапоги и вышел в коридор, передо мной объявился холоп и проводил во вчерашний зал. Был он почти пуст, только несколько воинов, без кольчуг, опоясанные мечами, сидели за столом. Вид у всех был бледно-зеленый. Дружно меня поприветствовали, предложили горячий бараний шулюм и рассол. Я жадно присосался к кувшину, в голове начало проясняться. Шулюм оказался, на удивление, хорош – нежное мясо, наваристый бульон, в меру сдобрен солью и перцем. Наевшись, задумался: что делать – искать боярина, чтобы попрощаться? Неудобно уходить по-английски. Мои сомнения развеял холоп – боярина в доме нет, поехал разрушения в стенах осматривать вместе с воеводой, тебя велел до дома проводить. Выделенный холоп нес мою шубу, пока я с трудом ковылял к постоялому двору. Нельзя так пить, решил я, спьяну мог и наболтать невесть чего.

Игнат Лукич встретил восторженно. Слухи доходят быстро.

– Рад, наслышан ужо про шубу, – подошел, ощупал шубу, помял между пальцами. – Новая, из бобра, хорошая, долго носить будешь.

Прошло четыре дня, жизнь вошла в свою колею. Стены, кое-где порушенные татарами, подправили, торг шумел по-прежнему. Дела у Игната Лукича на лесопилке шли просто замечательно – артельщики приноровились, и теперь каждый день телеги с досками тянулись в город. В один из дней, возвращаясь от купца, к которому ходил по приглашению – лечить занедужившую жену, я встретил хозяйку бывшего «госпиталя». Поздоровались, постояли:

– Как звать-то тебя – в суматохе не спросил я тогда.

– Анастасия.

– Муж погиб у тебя? – смутно припомнил ее лицо на похоронах.

– На все воля Господня, – Анастасия перекрестилась.

– Детки-то есть?

– Есть один, Мишутка.

Лицо женщины осунулось, под глазами легли темные круги. Тогда, в период нападения татар, я и не приглядывался к ней, и некогда было, и темно, голова была занята другим. Теперь я рассмотрел ее поближе – русые волосы, покрытые черным платком, симпатичное лицо, нежная кожа, высокая грудь, все остальное скрывал широченный, длинный сарафан.

Личико Анастасии слегка зарумянилось.

– Некогда мне стоять с вами, да и соседи что скажут?

– А можно ли зайти к тебе, проведать?

– А почему нельзя, ты уж в доме моем был.

Я сделал крюк, зашел на торг, купил леденцов на палочке и височные кольца из серебра. Теперь я уже мог позволить небольшие траты, в кошельке на поясе позвякивало серебро.

Придя домой, обмылся, слегка перекусил и, надев новую рубашку, отправился с гостинцами в гости. Помня, что собаки не было, я распахнул калитку, во дворе стоял мальчишка лет восьми в длинной рубашонке и портках, босой, с прутиком в руке, загонявший гусей и уток в сарай.

– Здравствуй, работник! – поприветствовал я его. – Звать-величать тебя как?

– Михаил, – серьезно ответил паренек.

– А мама твоя дома?

Паренек кивнул.

– Позови.

Но из дома уже выходила хозяйка, одетая в простой ситцевый сарафан, видно, занималась по хозяйству.

– Ой, – вскинула руками и убежала в дом.

Я подошел к мальчику протянул леденцы, паренек обрадовался – наверное, в этом доме нечасто баловали ребенка сладостями.

– Благодарствую. А я знаю, кто вы, – вы в нашем доме раненых лечили.

– Да! – Я погладил ребенка по вихрастой голове.

Из дома вышла уже переодетая Настя – яркий сарафан, из-под него выглядывали носки синих туфелек.

– Заходи, гость дорогой, отведай бражки али квасу.

Я вошел в дом, в котором за прошедшие дни почти ничего не изменилось, только полы были отскоблены до желта. В комнате было чистенько, уютно, но бедновато. Мы уселись, и хозяйка подала ковш с квасом.

– А кем был твой муж?

– Шорником в кожевенной слободе работал, хорошую сбрую для лошадей делал, да вишь, не повезло, забрала его к себе костлявая.

Я достал из кошеля свой подарок – височные кольца и протянул женщине.

– Это тебе мой подарок.

– Да за что мне? – Нерешительно дотронулась до колец. – Дорого больно, мне и муж такие не дарил.

– Это тебе за урон и беспокойство, что дома тебе я учинил, как татар отбивали.

– Так, всеобщее дело – от нечестивцев обороняться, каждый должон свою лепту внести.

Мы посидели с часок, поговорили о разном, уходить не хотелось, в доме чувствовалось женское тепло и уют, которых мне не хватало, но компрометировать хозяйку не хотелось. И так любопытные соседи периодически поглядывали через забор.

– Когда к тебе зайти еще можно?

– Некогда мне сейчас, лекарь Юрий, холсты в боярский двор закончить надо, приходи через три дня, если не забудешь.

В последующие три дня работы было много – снимал швы у тех, кому обрабатывал раны при нападении татар, принимал болящих.

Поток пациентов день ото дня потихоньку рос. Слава богу, также быстро плотники заканчивали домик для приема пациентов во дворе у Игната Лукича.

Проблема с досками теперь отпала. Я каждый день забегал на стройку, показывал, где поставить стол, лавки, себе заказал два стула. Плотники постарались на славу – стулья сделали резные, с фигурами птиц и зверей. Поскольку приближалась осень, нужно было поторапливаться, теснота и неудобство приема в небольшой комнате на втором этаже начинали тяготить.