Александр Бушков - Нечаянный король

• Название: Нечаянный король
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: Героическая фантастика

Даже в мире, где правит колдовство, школа офицера-десантника помогает майору ВДВ Станиславу Сварогу достойно сразиться со слугами Князя Тьмы, за что недруги с почтением называют его Рыцарем из ниоткуда, друзья – лордом с Летающих островов. Странствующему романтику, бесстрашному воину с мечом судьба предлагает головокружительный вираж – пройти путь от бродяги до Нечаянного короля и с грустью признать, что эта дорога пролегает через кровь и грязь.

---

Упругий, шелестящий свист возник над головой Сварога, над самой макушкой, так что волосы, казалось, взвихрились. И в следующий миг туманный диск косо спикировал из-под потолка к лестнице, прошел над ступеньками, опускаясь все ниже и ниже, пикируя целеустремленно и неотвратимо, словно разумное, живое существо. Почти по самой его кромке светился ярко-алым узкий поясок. «Да ведь это рубин в навершии топора…» – сообразил Сварог, топоча по ступенькам.

Доран-ан-Тег, превратившийся в туманный диск, обогнал его, чиркнул по ближайшей фигуре, из-за потери крови, надо полагать, уже не способной передвигаться быстрее, едва ли не ползущей. Налетел, коснулся…

Фигура беззвучно лопнула, разлетелась взрывом темных мокрых ошметков, мгновением позже то же произошло с другой, и еще, и еще, вот ни одной не осталось, только клочья, запятнавшие пол кляксы… Сварог едва сумел остановиться, цепляясь левой рукой за рыцарские доспехи у подножия лестницы, пребольно ушиб запястье, пятки и пальцы босых ног, но удержался на ногах. Не замедляя полета, взмыв еще выше, вертясь с невероятной быстротой, топор по безукоризненной прямой впечатался в самую середину зеркала.

Не было ни стука, ни разлетевшихся осколков. По вестибюлю пронесся мощный неописуемый звук, нечто вроде пронзительного визга, завершившегося могучим выдохом – фф-у-уу-хххх! – и из стены выметнулся горизонтальный фонтан, смесь пузырчатых гроздьев, прозрачных и блистающих, с чем-то вроде дымных клубов, эта лопочущая, клокотавшая, пахнущая чем-то резким струя едва не достигла Сварога, от растерянности так и торчавшего в обнимку с фамильным доспехом, – и тут же пропала, растаяла, фукнув напоследок волной тяжелого смрада.

Стало невероятно тихо. Мозаичный пол вестибюля был усыпан мокрыми ошметками, отвратительными зеленоватыми кляксами. А зеркала больше не было, рама осталась висеть, но вместо неведомо куда и как исчезнувшего стекла Сварог видел лишь стену, обитую синим бархатом в мелкий золотисто-алый цветочек.

Туманный диск – откуда он возник на сей раз и где пребывал в момент этого странного выброса, Сварог так и не успел заметить – повис меж ним и рамой, замедляя вращение, повернувшись перпендикулярно полу, понемногу превращаясь в знакомый топор, вертевшийся все медленнее. И наконец, обратясь топорищем вниз, а рубином, соответственно, к потолку, подплыл к хозяину уже совсем плавно, медленно, будто воздушный шарик, колыхаемый легким сквознячком, ткнулся в руку…

Сварог машинально сжал пальцы, стиснул черное древко, покрытое не потрескавшейся за тысячелетия эмалью, сплошь изукрашенное рельефным узором из золотых кружочков, едва выступавших над топорищем, напоминавших шляпки гвоздей. С некоторой неуверенностью покачал топором, справа налево и сверху вниз, И не ощутил ни сопротивления, ни каких бы то ни было попыток Доран-ан-Тега вновь действовать самостоятельно. Теперь это снова был обычный боевой топор, ну, предположим, не самый обычный, но полностью покорный хозяину, как и положено любой вещи…

Второй раз с ним такое случилось, а первый раз был в том подземелье, в туннеле под Ителом, в роскошных переходах древнего метро, когда Доран-ан-Тег самостоятельно, разве что не столь энергично, как теперь, рубанул по странному зеркалу: и из зеркала потекло нечто вроде крови, а вскоре оттуда вылез загадочный великан со своей быстрой, как молния, огромной кошкой…

– Интересно, что за счеты у тебя с зеркалами? – тихо, одними губами прошептал Сварог так, словно рассчитывал получить внятный ответ. – С такими вот зеркалами? И почему…

Он представления не имел, почему, зачем, откуда и как. О Доране сохранились буквально крохи толковой информации, тонувшие во множестве противоречивших друг другу легенд, побасенок и апокрифов, – пара почти нечитаемых надписей на музейных камнях, несколько невероятно древних манускриптов, да еще Доспех Дорана, от коего остался только топор, а где пребывало все остальное, неизвестно. То ли странствующий рыцарь, то ли король всего Харума, то ли монах забытого ордена – баллады и сказки мешали друг другу как раз своим обилием и разноречивостью…

Он поднял голову, услышав наверху звук шагов, появилась Мара, плетущаяся неуверенной походкой только что очнувшегося от дурманного беспамятства человека, она моргала и трясла головой, пошатывалась, но меч держала в руке крепко.

– Что стряслось? – спросила она хриплым, сонным голосом. – Я вдруг очнулась на полу, физиономией в бумагах… Голова раскалывается, Карах рядом валяется, а в замке суматоха, от воплей люстры трясутся…

– У нас были гости, – сказал Сварог с застывшим лицом. – Только и всего… Вызывай орлов из восьмого департамента, кажется, это сугубо по их части…

Аккуратно поставив топор у перил, он стал подниматься по лестнице, чувствуя, как болят, ноют и свербят все ушибленные и поцарапанные места. Показался Карах, шагавший той же сонной, заплетавшейся походкой, отчаянно лупавший глазами. Верный домовой тащил за собой волоком один из украшавших стену кабинета клинков, изогнутый, с рукоятью в бирюзе. Завидев Сварога, он смущенно пояснил:

– Я думал, хозяин, вас тут всех поубивали на смерть… Самое натуральное зло, тут и особого чутья не надо, сразу ясно. И фартолод твой погиб, я хоть и валялся начисто одурманенный, а почувствовал в тот же миг, в голове будто бомба взорвалась… Ну, думаю, пырну напоследок хоть одну гадину, чтобы не было обидно помирать…

– Положи железку, порежешься, – без улыбки сказал Сварог, свернул в коридор и направился к своей спальне.

Карах, послушно отложив клинок, плелся следом и что-то неустанно бормотал про Багряную Звезду, про то, что она стала себя оказывать, про то, что он предупреждал, хоть некоторые сильно умные по причине юной глупости и не верили, язвы рыжие…

Сварог ощущал себя слишком разбитым, чтобы цыкнуть на него как следует. Он отметил с радостью, что и дворецкий, и лакеи уже помаленьку приходят в себя, ворочаются, встать пытаются.

Среди обломков и щепок – всего, что осталось от резной дубовой двери, вмиг выхлестнутой Доран-ан-Тегом напрочь, – лежало крохотное тельце домового. На человека это существо походило еще менее, чем Карах, но Сварог не ощущал отвращения – он навидался разнообразнейших созданий и успел накрепко уяснить, что внешность – еще не главное.

«Такие дела, – подумал он печально и отрешенно. – Я его и не разглядел-то толком, пока он был жив, ни словечком с ним не перекинулись, а он, оказывается, берег и, когда пришла такая минута, на смерть пошел не колеблясь. Он им тоже крепенько приложил, но силы, видимо, были очень уж неравны…

Вот и нету у меня больше фамильного домового, а я даже поблагодарить не успел…»

…Одевшись наспех, чтобы не встречать серьезных людей в скудном исподнем, он сидел на широкой ступеньке, на ковре, уперев локти в колени, переплетя пальцы, устало понурившись. Смотрел, как деловито суетятся заполонившие вестибюль орлы Гаудина. Ничегошеньки не понимал в происходящем, даже приблизительно не мог догадаться, что означают все эти таинственные и сложные манипуляции, сделавшие бы честь любому колдуну дикарского племени, – но лучше уж было сидеть здесь, чем в своих покоях, где и вовсе ничего не происходило, здесь он как-никак был на переднем крае событий, пусть и насквозь непонятных…

Слуги куда-то исчезли, бесшумно и поголовно, справедливо полагая, что все эти господские сложности не должны их касаться, а сами они пользы хозяину принести не в состоянии. Зато чада и домочадцы, если можно так выразиться, присутствовали в полном составе. Акбар, которого все равно бесполезно было запирать из-за его умения проникать через любую запертую дверь, а то и сквозь стену, растянулся во всю свою немалую длину на нижней площадке и, положив на лапы громадную башку, чуть прядал ушами при каждом очередном непривычном звуке, временами тоскливо косясь на Сварога с неприкрытой надеждой на то, что хозяин вдруг смилостивится и позволит отхватить парочку голов, – ему визитеры решительно не нравились. Мара сидела смирно, взирая на происходящее с профессиональным интересом, а вот Карах, укрывшийся меж Сварогом и перилами, выступал олицетворением вселенского скепсиса: он то и дело, явственным шепотом, подавал критические реплики, из которых следовало, что не только во всемогущество, но и в мало-мальскую полезность мертвой техники, дурацкого стекла и глупого металла он не верит нисколечко, а применительно к данному случаю – в особенности. По его глубокому убеждению, сформировавшемуся отнюдь не сегодня, основанному на богатом житейском опыте и мудрости предков, почти вся человеческая техника была и остается тупиковым путем, глухим закоулком, в который род людской как-то свернул по ошибке, да так и не нашел в себе ни ума, ни мужества повернуть обратно. Особенно когда речь идет о самой доподлинной древней магии, позабытом злом колдовстве, недавно пробужденном неотвратимым приближением Багряной Звезды. «То ли еще будет, – убежденно вещал он, – то ли еще будет, наплачемся, спохватимся…»