Лука Ди Фульвио - Чучельник

• Название: Чучельник
• Автор: Лука Ди Фульвио
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-446-5

Впервые на русском – роман итальянского писателя Луки Ди Фульвио, известного мастера остросюжетной прозы. «Чучельник» (2000) – второй роман писателя, принесший ему мировую известность, – стал настоящим подарком для поклонников жанра психологического триллера. В 2004 году по мотивам книги был снят художественный фильм «Хрустальные глаза».

Ранним воскресным утром Чучельник выходит на свою обычную еженедельную охоту. Одержимый влечением к смерти, он испытывает ни с чем не сравнимое наслаждение, убивая зверей и птиц, из которых затем делает чучела. Но в это утро на его пути оказываются люди, и он совершает тройное убийство, открывая при этом неведомую ему прежде сторону собственной натуры… Поимка маньяка, собирающего кровавый паззл из частей тел своих жертв, становится для старшего инспектора полиции Джакомо Амальди личным крестовым походом. Поиски убийцы ведут в прошлое, к событиям 35-летней давности, когда в муниципальном сиротском приюте случился странный и страшный пожар, зловещие отблески которого до сих пор преследуют сознание Чучельника…

---

В углу комнаты, справа от распахнутой двери громоздилось безжизненное тело охранника, переодетого санитаром. Разорванный халат. Пятно крови, расплывшееся по белой ткани.

Колыбельная в ушах Амальди зазвучала негромким, но грозным рыком. Очень уж высока и массивна, думал он, делая новый шаг вперед еще без четкого плана в голове. Он был готов ко всему, только не к этому больному, истерзанному взгляду, который обратила на него монахиня.

– У него нет для меня крови, – сказала она так, будто огромный замок рухнул и обратился в пыль у нее на глазах.

Амальди не был готов прочесть такое детское огорчение на знакомом лице. Потом он увидел скальпель и медленно отступил, надеясь найти у убитого охранника пистолет.

– У него нет для меня крови, – повторил мужской голос.

Амальди узнал его, несмотря на то, что он сбрил бороду и помолодел. Детское лицо. Или девичье. Глаза их встретились. У Амальди прищуренные, как будто неожиданность ослепила его. У профессора Авильдсена широко распахнутые навстречу незваному гостю.

– У него нет для меня крови, – твердил он, сжимая в кулаке скальпель так крепко, что побелели костяшки.

– Успокойтесь, профессор Авильдсен, – сказал Амальди, пытаясь совладать с голосом и понимая, что уже не успеет добраться до пистолета убитого охранника. – Сдавайтесь… Все кончено… Все кончено.

– Нет… нет… нет… – без перерыва повторял убийца, отчаянно мотая головой. – Нет… нет… нет…

Амальди напряг мышцы, изготовился отразить нападение. Страха нет, как нет и спешки. Вот он, перед ним. После стольких кошмарных лет призрак, убивший всех женщин мира, здесь, перед ним. Конец истории. И в том, и в другом мире. Амальди чувствовал, как мир воцаряется и в его душе.

– Все кончено, – повторил Амальди, но уже самому себе.

Профессор Авильдсен, словно почувствовав передышку, перестал трясти головой, и в глазах его проглянуло что-то новое. Он опустил правую руку со скальпелем и левой показал Амальди на тело Айяччио.

Амальди увидел обрубок мизинца. Кровь из него капала на простыню.

– Почему Айяччио? – спросил он.

Профессор Авильдсен погладил лицо сироты, мучителя всей его жизни, и скорбно улыбнулся.

– Он мертв.

Амальди стоял, не двигаясь. Опять появилась надежда схватить пистолет охранника, пока профессор отвлекся.

– Он мертв, – повторил убийца.

– Все кончено. Положите скальпель и поднимите руки, – сказал Амальди.

Глаза Авильдсена стали жесткими, на щеках задергались желваки.

– Мертв! – выкрикнул он, делая шаг к Амальди и размахивая скальпелем. – Понимаете вы это или нет?

Амальди сжал кулаки, но профессор Авильдсен быстро успокоился и как будто укрылся в одному ему понятном мире.

– Он уже был мертв, – объяснил он отстраненным голосом и положил левую руку на холодный лоб Айяччио. – Он уже был мертв. – И провел пальцем по разрезу на шее.

Амальди увидел края этого разреза. Почти белые. Почти сухие.

– Нет крови, – детским голосом приговаривал профессор Авильдсен. – Он мертв. Он уже был мертв, когда… – Он замотал головой, глаза подернулись слезами. – Уже был мертв, когда… Он должен был отдать мне голову. Она моя… его голова моя. – Профессор пристально посмотрел на Амальди. Большим и указательным пальцами прихватил край раны и оттянул вверх. – У него уже нет для меня крови… Видите? – пожаловался он, словно считая Амальди сообщником, единомышленником.

Амальди рванулся вперед, чтобы перехватить скальпель.

Профессор Авильдсен краем глаза уловил этот рывок и наугад нанес удар. Лезвие прорезало куртку на плече. Амальди ощутил жгучую боль, и тут же тепло стало разливаться по всей руке. Он метнулся вбок, обогнул Авильдсена и, оступившись, рухнул прямо на тело Айяччио. В ноздри ударил запах мяса пополам со спиртом. Он увидел карандашную линию на шее мертвого, а за кроватью, на полу, деревянную голову куклы с закрывающимися глазами, в нелепом белокуром парике. Амальди поднял ногу, пытаясь перевернуться и восстановить равновесие, но еще один удар взрезал ткань брюк, и лезвие вонзилось в ягодицу. Амальди взвыл от боли. Профессор Авильдсен, оскалив зубы, провел скальпелем по ноге. Амальди услышал скрежет металла о кость и подумал, что сейчас потеряет сознание. Боль ослепила его, и в следующее мгновение скальпель был уже у него на горле.

Все, подумал он, удивляясь своему спокойствию и ясности ума. Он полностью отдавал себе отчет, что путь его окончен и скоро все кошмары вытекут из него вместе с кровью. С полной уверенностью он сказал себе, что проиграл, и смирился.

Профессор Авильдсен смотрел ему в глаза, явно не узнавая.

– Ты тоже умер? – спросил он детским голоском, чуть ослабив нажим лезвия.

Это отрезвило Амальди. Желание жить одержало верх. Он изо всех сил нанес противнику удар коленом в живот. Поднимаясь, увернулся от нового удара, вцепился Авильдсену в плечи и швырнул его на кровать. Скальпель с глухим, зловещим шипеньем вонзился в тело агента Айяччио.

Амальди метнулся к мертвому охраннику и стал шарить у него под халатом. За спиной слышалось натужное дыхание убийцы. Нащупал пистолет, молясь о том, чтобы в стволе оказался патрон и чтобы оружие было снято с предохранителя. Он выстрелил, не оборачиваясь. Наугад.

Вспышка. Грохот.

Сдавленный стон.

Где-то вдали послышались возбужденные голоса.

Как в тумане, он увидел, что монахиня выронила скальпель и поднесла обе руки к животу, к прорехе в черном одеянии.

Профессор Авильдсен сделал еще несколько шагов по направлению к нему и удивленно развел руками, показывая кровавую рану.

– Кровь… – произнес он и рухнул на колени.

Сознание Амальди мутилось. Он смотрел, как монахиня забирает у него пистолет, и даже пальцем не шевельнул. Ему казалось, что он плывет по волнам сна, густого и темного, как кровь, заливающая ему плечо, ногу, шею. Еще горячий ствол уперся ему в лоб.

– Где… она? – с трудом проговорил Амальди. – Где Джудитта?

Монахиня склонила голову набок, как собака. В глазах недоумение смертельно раненного животного. Губы скривились в детской улыбке.

– Мама… – пробормотал профессор Авильдсен, стягивая с головы капюшон.

Амальди заметил, что он обрит наголо и на черепе несколько глубоких царапин.

– Мама, – повторил он слабым, жалобным голосом, как ребенок, который никак не добьется отклика взрослых, – ты тоже чувствуешь запах… ладана?

Амальди еще сильнее прижался лбом к дырке ствола.

– Где Джудитта? Говори или стреляй.

– Мама… ладан… Понюхай. Это запах ладана, правда?.. Мама…

– Стреляй! Стреляй! – крикнул Амальди, проваливаясь в черную пропасть, на дне которой ласково и спокойно улыбалась Джудитта.

Голоса в коридоре звучали все так же отдаленно.

– Ты так и не научила меня молиться… мама…

Амальди услышал выстрел.

И больше ничего.

XXXIII

Очнувшись, он из всех лиц первым узнал Фрезе.

– Джакомо! Джакомо! Слышишь меня?

Амальди сощурился, чтобы получше его разглядеть. Потом почувствовал руки санитаров, пытавшихся его поднять. Хотел сказать что-то, но голос увяз в горле, и он только махнул рукой санитарам, чтоб не трогали его. Закрыл глаза, припоминая, и тут же открыл. Рядом с ним лежала монахиня; череп ее был расколот пулей. Он ухватился за Фрезе и глазами задал ему вопрос, который голос отказался озвучивать.

– Ты про Джудитту? – догадался помощник. – Я как раз хотел тебе сказать, что не все потеряно.

Амальди улыбнулся и почувствовал, как жизнь возвращается в его тело.

– По… шли… – выдавил он из себя, силясь подняться. Слезы облегчения снова застилали ему глаза. – Нет… я с вами… Я… тоже… по… еду.

Фрезе покосился на врача, осматривавшего раны Амальди. Тот покачал головой.

– Куда ты поедешь? – усомнился Фреде. – На тебя смотреть страшно.

– Помоги, – процедил Амальди, снова пытаясь встать на ноги.

Фрезе протянул ему руку, другой сделав знак доктору помолчать.

– Но сперва пускай тебя перевяжут.

– Не… надо.

– Нет, надо. Ты будто с бойни сбежал. Всю машину мне загваздаешь.

Амальди нашел в себе силы усмехнуться.

– На носилки его, – распорядился врач, – и вниз, в операционную.

На пути в операционную Амальди слышал только топот ног санитаров, громкий, бухающий в барабанные перепонки, заглушающий все остальные больничные звуки. Лампы с потолка то ослепляли его, то пропадали, погружая в темноту, то снова били по глазам. Три раза. Тремя волнами. Три зоны света, три – тьмы. Врач прижимал тампон к его располосованному бедру, пытаясь остановить кровотечение, санитары делали то же самое с ранами на плече и на шее.

Амальди не замечал их усилий, поскольку снова переживал сцену схватки с монахиней. Вспомнил, как она наносила ему удары скальпелем, как потом приставила ко лбу ствол. Двери лифта захлопнулись с грохотом, напоминающим выстрел. Но он не умер. И с Джудиттой не все потеряно, как сказал Фрезе. Он поискал помощника глазами. Лицо у Фрезе было напряженное. Амальди изо всех сил боролся с желанием махнуть рукой, смириться. Раненую ляжку он не чувствовал, зато боль спустилась к колену и ниже и не давала ему дышать.