Дмитрий Бавильский - Ангелы на первом месте

• Название: Ангелы на первом месте
• Автор: Дмитрий Бавильский
• Жанр: Современная проза

Возможно, первый в мире роман, действие которого происходит внутри Живого Журнала (LiveJournal.com). Ну, и еще немного внутри театра.Все начинается с того, что письма с признанием в любви по ошибке падают в чужой почтовый ящик. Неведомый поклонник признается в любви Марии Игоревне, стареющей приме провинциального театра города Чердачинска, и угрожает самоубийством, если актриса не ответит ему взаимностью. Актриса решает разыскать незнакомца человека, чтобы спасти его. Но как это сделать в большом городе, не зная о человеке ничего – ни адреса, ни имени? Параллельно в романе появляется психоаналитик Макарова. Эта дама случайно натыкается на зреющий в недрах "Живого журнала" заговор против существующей власти. Макарова пытается проникнуть в логику сетевого переворота, а заодно отыскать среди заговорщиков достойного себя мужчину. Истории актрисы и психоаналитика сплетаются в мелодраматически-детективный клубок…

Бавильский фактуру знает – он пять лет работал в театре завлитом, да и в ЖЖ юзер paslen – один из древних. Текст романа написан в режиме реального времени. Бавильский вывешивал главы из романа в своем дневнике по мере написания. Другие пользователи предлагали развитие сюжета в том или ином направлении и писатель учитывал их пожелания. Теперь, когда эксперимент завершен, результаты его можно увидеть в новой книжке.

---

– Между прочим, Рамиля рассказывает мне об этом прологе второй

Сезон, – "подколол" её Галуст.

– Вот и мне тоже, – вмешался в разговор Шахов. – Крайне нужна современная пьеса. Я хочу выступить как режиссёр, да.

– Ну, – Галуст покраснел ещё больше, – если это не только пьяный трёп, заходи ко мне завтра, у меня есть кое-что для тебя. Сам написал.

– Сам? – восхитилась Макарова.

– Он у нас на все руки мастер, – гордо сказала Геля, будто это она пьесу написала. – Знаешь, как его за это девушки любят.

– Неправда! – сказал Шахов, плюхнувшись в кресло. – В этом театре все девушки любят только меня!

– Ага, я видела как на "Властелина колец" ты ходил с одной, – решила обидеться Рамиля. – А на "Гарри Поттера" уже с другой…

– А тебе-то что за дело? – Шахов был намеренно груб. Вино впечатало его в кресло, сделало тяжёлым, трудным.

Вместо ответа Рамиля выбежала и хлопнула дверью.

– Кстати, девушка, – обратил Шахов взоры на Макарову, – у вас приятный голос и хорошая дикция. Вы не хотите поучаствовать в озвучивании сериалов для "Канала Принцессы?" У меня там есть кое-какие связи…

Макарова смутилась, пробормотала что-то о своей любви читать вслух, но вряд ли её услышали: поставив галочку, он уже возился с банкой шпрот, выуживая сочащиеся маслом кусочки, громко чавкая.

Из-за обилия выпивки и закуски в комнате повис тяжёлый запах завтрашнего похмелья. Мария Игоревна давно уже не сходилась в театре вот так, накоротке, отвыкла, значит, от этих обильных и бессмысленных возлияний.

17.

– Ну, вот, обидел девушку, – сказала Мария Игоревна. – Зачем?

– А меня все, все тоже обижают…

– А ты заходи, заходи за пьесой-то. – Галуст наконец решился выяснить отношения. Сжал кулаки и пошёл на Шахова. – Может, и я тебя чем обидел?

– Чем? – пьяно таращился на него Шахов, теряя остатки обаяния.

– Ну, не знаю… – растерялся завлит, собравшись с силами, выпалил: -

А ты последнюю программку видел?

Все курили, отчего в тесной гримёрке с тремя зеркальными стойками, стоял непроходимый смог. Глаза слезились, люди с трудом видели друг друга, а открыть окно не догадывались. Да и опасно: пьяные все, а в театре окна – у самого пола начинаются, один шаг, и ты – в полёте.

– А, ты об этом, – Шахов рассмеялся. – Видел, конечно. Как ты там меня обозвал? Шевченкой?

– Бить будешь? – Геля Соколова-Яснова решила: добром разговор не кончится, старшие товарищи обязательно должны вмешаться, разрядить атмосферу.

– Зачем? Мне понравилось. И вообще, раз пошла такая пьянка, я решил взять сценический псевдоним – Артём Шевченко. Так что, Галуст, пожалуйста, и впредь пиши меня так. И надо ещё подпись под фотографией в фойе поменять. Я, ребята, теперь новую жизнь начинаю…

– Давай-давай… – подытожила Мария Игоревна, уставшая от общения с коллегами. – А мы пока будем собираться. Правда, девочки?

Соколова-Яснова шумно полезла в ридикюль за ключами, но достала носовой платок, шумно высморкалась, словно поставила в застолье жирую точку.

Когда "девочки" собрались, в театре уже никого не оказалось, только дежурное освещение и вахтёрша на выходе. Шли по гулким, закруглённым коридорам (никакой романтики!) без окон. Для новичка эти пространства кажутся запутанными, хотя на самом деле театральная архитектура устроена просто и рационально.

Возвращались домой вдвоём с Макаровой, молча шли через пустой и тёмный горсад, долго ждали трамвая, февральский ветер рвался в подъезды и за шиворот.

В трамвае Макарова села, а актриса угрюмо встала рядом, осколок древней скалы, вглядывающийся в своё отражение, которое накладывалось на пробегающий за окном город, где жилые дома, полные сытых и ленивых людей, и пустые магазины, в которых выключен свет, и товары спят, покоятся до радостного утра.

– Значит, Царь? – невпопад спросила Мария Игоревна, но Макарова её не услышала: трамвай заворачивал на очередном на повороте и колёса его скрипели так, что ничего невозможно было услышать.

Даже название следующей остановки. Когда проезжали мост через городскую реку, актриса огляделась. Уставшая кондуктора клевала носом, других людей в вагоне не оказалось. Макарова думала о чём-то самоуглублённо, и ресницы её подрагивали.

Мария Игоревна поняла, что Макарова больше ей не интересна и она не хочет с ней общаться: одиночество отучило её от частого и обильного общения; театр – не в счёт: в театре не общаются, там только произносят монологи, не учитывая, нужно это кому-нибудь или нет.

18.

Ночью Мария Игоревна опять видела маму. Та явилась к ней в образе балерины, танцующей на пуантах. Музыки Мария Игоревна не запомнила или не слышала вовсе. Мама плыла по сцене в белой, невесомой пачке, задирала ноги, красиво ставила позы рук и сорвала бешеные овации.

Значит, обошлось, значит, прощена. Значит, тапочки пришлись впору.

Мария Игоревна бодро вскочила и попыталась сделать нечто, отдалённо напоминающее утреннюю гимнастику. Обычно в день после спектакля она позволяла себе понежиться в кровати подольше, но сегодняшний день не давал ей права на лень. Ослепительно слепило солнце, небо сияло весенним, голубым цветом, даже собаки, лаявшие за окном, не раздражали.

Мария Игоревна включила телевизор и принялась танцевать под случайную музыку, раз-два-три, раз-два-три. Когда-то она очень хорошо танцевала вальс: был в её судьбе спектакль из жизни Пушкина.

Играла, разумеется, Наталью Николаевну: обнажённые плечи, рассеянный взгляд…

Всеми своими знаниями ("культурным багажом"), навыками и умениями актриса была обязана театру, спектаклям, в которых приходилось играть. Несколько французских фраз, идеально годящихся для светской беседы – из комедии Уайльда про высший свет; знания истории церковного раскола – из инсценировки одного исторического романа; умение вальсировать пришло из роли Натальи Николаевны. И т.д. и т.п.

С помощью таких подпорок, плюс немного профессионального мастерства, очень легко выглядеть умным, высокообразованным человеком. Чем многие актёры (не только провинциальные) и пользуются.

Музыка на телеэкране сменилась говорящей головой президента России.

Путин напутствовал олимпийцев, и просил их привезти как можно больше золотых медалей.

19.

Мария Игоревна, запыхавшаяся, возбуждённая несколькими танцевальными па, застыла перед телевизором: он!

Почему она представляла себе невидимого Игоря затюканным инженером?

По описаниям Макаровой, он же совершенно похож на Путина, такой же тихий, скромный, втихомолку мужественной, с моряцкой походкой.

Точный, сдержанный, аккуратный. Потому-то он так и не решился подойти к своей избраннице, что застёгнут на все пуговицы. Вот она, разгадка.

Путин, улыбавшийся с экрана телевизора, казался Марии Игоревны всечеловеком – любой способен был увидеть в нём родственника или соседа, любой мог наделить его своим собственным содержанием. Вот

Мария Игоревна и наделила. Тем более что на её памяти это был первый президент, которого легко можно было представить ласкающим бабенку, даже, возможно, и самыми изысканными способами. Мария Игоревна поплыла, кинулась представлять, на некоторое время забылась.

Когда отпустило, когда реальность снова встала в невидимые пазы, актриса вспомнила про реального, настоящего Царя, жалко болтавшегося в петле посредине пустого гаража, и влага затопила её теперь уже сверху – сердце, глаза. Как же жалко этого маленького, робкого человечка, отныне лежащего в тёмном ящике вместе с новыми мамочкиными тапочками.

Мария Игоревна исполнилась к покойнику торжественной благодарности.

Но что она могла сделать в ответ? Пойти в церковь, поставить свечку за помин души? Дурным театром отдаёт, память – она же внутри, в сердце и не нуждается ни в каких внешних атрибутах и проявлениях, это Мария Игоревна давно поняла.

Так и собиралась, задумчивая и великолепная, на почту, где полтора дня не появлялась, соскучилась, поди, даже некая нехватка образовалась – тоже где-то внутри, в районе поджелудочной железы.

20.

Прогулка по солнечному городу доставила Марии Игоревне массу приятных минут. Кажется, она даже что-то пыталась петь, мурлыкала под нос песенку из нового альбома Земфиры, услышанную накануне.

Первая радость её ждала сразу же на входе: после болезни на рабочее место вернулась её поклонница, безымянная мышка-старушка в синем халате. Душа Марии Игоревны возликовала. Встав возле окошечка, она завела велеречивые беседы о здоровье, о погоде, о том, о сём, словно бы одноклассницу какую встретила. Или актрису из театра, в котором начинала трудовую деятельность.

От такого обилия внимания важной персоны старушка даже растерялась.

Да и выглядела она, честно говоря, неважно, вот Мария Игоревна и решила поспешать.