Элизабет Лоуэлл - Только моя

• Название: Только моя
• Автор: Элизабет Лоуэлл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00285-4

Немного найдется книг, где о любви писалось бы столь откровенно и в тоже время столь чисто и возвышенно, как в романах Элизабет Лоуэлл. Благородство характеров не избавляет героев от острых коллизий в их отношениях, которые держат читателя в напряжении до последней строки. Действие в романах происходит на Диком Западе в эпоху его освоения. Живо написанные авантюрные сцены, утонченная эротика мягкий юмор и солнечный хеппи-энд делают книгу захватывающим и увлекательным чтением.

Что общего между индейцем-полукровкой, зарабатывающим на жизнь охотой за мустангами в диких прериях Дальнего Запада, и прелестной, хрупкой шотландской аристократкой? То, что и Вулфу Лоунтри и Джессике Чартерис необходимо срочно вступить в фиктивный брак. Вулф поклялся себе, что никогда не воспользуется отчаянным положением Джессики и не принудит ее к исполнению супружеского долга. Но о каких клятвах и каком принуждении может идти речь, если страсть, точно магнит, притягивает двоих друг к другу?

---

— Я немного отвык, — признался Рейф. — Австралийцы чаще устраивают стрельбы и выпивки, чем упражнения для ног. Я не танцевал с леди с незапамятных времен.

— Я уверена, что у тебя получится, — вставила Виллоу. — Тот, кто так ездит верхом и так владеет бичом, должен иметь прекрасную координацию.

— Благодарю, но, может быть, Джессике все-таки стоит встать на мои большие ноги. Цветы не могут быть в безопасности, когда танцует слон.

Джессика нагнула голову и, не сдержавшись, фыркнула. Рейф возвышался над ней, его серые живые глаза искрились смехом. Несмотря на свои слова, танцевал он хорошо, легко кружил ее, пока она не задохнулась от смеха.

Никем не замеченный, Вулф стоял, опираясь о стену, со скрещенными на груди руками, наблюдая за происходящим с бесстрастным лицом и с глазами, которые сулили ад.

Рено помог Виллоу встать на ноги и аккуратно повел ее в танце, двигаясь со скоростью вдвое меньшей, чем Рейф и Джессика. Калеб взглянул поверх гармоники на свою жену, подмигнул и еще больше замедлил темп музыки. Она улыбнулась ему в ответ, но решила, что ей достаточно двух кругов по комнате. Когда Рено в танце приблизился к Калебу, она отпустила руку брата и села рядом с мужем. Он притянул ее к себе поближе, не переставая играть.

Рено направился к Рейфу и Джессике. Брат твердо стукнул брата по плечу. Рейф подмигнул Джессике и быстро закружил ее, уводя подальше от Рено. Но через мгновение Рено снова стоял за спиной брата.

— Постойте, — сказала Джессика, улыбаясь обоим братьям. — Есть способ танцевать всем одновременно.

С помощью нескольких своих деликатных подталкиваний она расположила братьев по бокам и протянула обе руки. Их подхватили большие, сильные руки братьев. Джессика поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, удивляясь сходству державших ее рук. Хотя цвет волос и глаз у братьев отличался, их родство подтверждали одинаково крепкое телосложение и одинаковые плоские ногти на руках.

— А теперь вот так, — скомандовала Джессика. — Шаг вправо, назад, нагнуться, выпрямиться, шаг вправо.

Мужчины быстро схватили суть. Вскоре они все вместе дружно двигались в танце.

Вулф стоял в дверном проеме и смотрел на Джессику, которая выглядела удивительно женственно между двумя братьями. Рост ее едва составлял пять футов и два дюйма, она была на тринадцать дюймов меньше любого из мужчин, однако ее телосложение никак нельзя было назвать детским. Линии груди и бедер, талии и голеней четко вырисовывались под складками платья, когда ткань обвивала их в движении

Наконец вальс подошел к медленному финалу. Рейф и Рено улыбались поверх огненно-каштановой головы Джессики. Каждый из мужчин поднес руку Джессики к губам и запечатлел на ней поцелуй. Она сделала глубокий и грациозный реверанс. Хотя ни один из мужчин не произнес это вслух, но по всему было видно, что они оба очарованы партнершей.

— Еще, Калеб, — пробормотала Виллоу, — это одна из моих самых любимых вещей.

Гостиная снова наполнилась мелодией вальса. Братья обменялись безмолвными сигналами. Улыбнувшись, Рейф отпустил руку Джессики и сел.

И вскоре Рено и Джессика снова плыли в вальсе. Рено легко поддерживал партнершу, одобрительно глядя на нее сверху и напевая своим приятным баритоном. Никому, кроме Джессики, не были слышны слова, которые заставляли ее вспыхивать и смеяться с видимым удовольствием. Рено кружил быстро, увлекая за собой Джессику, и юбки ее платья развевались и полыхали, словно пламя под ветром. Рено остановился и вытянул руки, приглашая ее положиться на его силу, чтобы сохранить равновесие. Когда его предложение приняли без возражений, на его лице вспыхнула улыбка, которая могла свести с ума любую женщину. Лютый гнев охватил Вулфа. «Когда я касаюсь ее, она поносит меня как дикаря; когда же Рено обнимает ее, она смотрит на него так, как будто он бог-громовержец.

Я не знаю, кто из нас больший дурак, то ли я за то, что цацкаюсь с ней, то ли Рено, которым крутит эта маленькая аристократка…»

Вулф пересек гостиную с грацией хищника, которая должна была сказать Рейфу и Калебу, что за этим может последовать. Рено не заметил приближения Вулфа, его внимание было целиком сосредоточено на смехе Джессики, на необычном цвете ее глаз и на пламени ее волос. Кто-то решительно похлопал Рено по плечу. Он вздрогнул от неожиданности.

— Терпение, мой большой брат, — произнес Рено. — Ты дождешься своей очереди.

— Я забираю себе все последующие танцы.

Сдержанный гнев в голосе Вулфа заставил Рено резко повернуть голову. Ему было достаточно одного взгляда на Вулфа — и он без слов отпустил Джессику. Она попыталась улыбнуться Вулфу, но взглянула в его глаза — и улыбка застыла на ее губах. Она споткнулась, когда он уводил ее от Рено.

— Прошу прощения, — сказала она, схватившись за руку Вулфа, чтобы восстановить равновесие. — Ты испугал меня.

Вулф не счел нужным притворяться, будто речь идет о танцах

— Я тебя не только испугаю, если ты будешь подряд соблазнять всех мужчин, которые находятся в пределах твоей досягаемости.

И тон его, и глаза были суровы и холодны. И хотя он говорил тихо, только для Джессики, каждое его слово ложилось весомо, заставляя ее вздрагивать, словно от удара.

— Я не соблазняла…

— Не отпирайтесь, ваша милость, — ледяным тоном продолжал Вулф, не дав ей закончить фразы. — Теперь слушай меня, и слушай внимательно. Ты спровоцировала этот брак. До того времени, когда ты согласишься покончить с ним, ты будешь вести себя как замужняя женщина. Здесь тебе не Великобритания, а братья Мораны — не члены британского аристократического клуба. И сейчас, здесь, у замужней женщины, нет другого мужчины, кроме ее мужа, а у женатого мужчины — другой женщины, кроме жены. Ты понимаешь меня? Не может быть любовников ни у тебя, ни у меня, пока будет продолжаться этот брачный фарс.

Не дожидаясь ответа или протеста Джессики, Вулф отпустил ее и подошел к братьям Моранам. Музыка оборвалась так резко, словно ее отсекли ножом.

— Джентльмены, — сказал Вулф с убийственной мягкостью. — Я не хочу, чтобы вас обманывала внешность. Леди Джессика спровоцировала наш брак, заявив, что я соблазнил ее. Я этого не делал. Она и сегодня столь же девственна, как и в момент ее рождения. Тем не менее мы женаты. Маленькую монашенку устраивает это, поскольку она знает, что я не стану принуждать ее. Она полагает, что может навсегда остаться избалованным ребенком и постоянно играть — в женитьбу, в женщину, в хозяйку дома.

Тишина, установившаяся после слов Вулфа, была такой, что завыванья ветра снаружи могли вывернуть наизнанку всю душу Вулф перевел взгляд с Рейфа на Рено и продолжил монолог тем же мягким, тщательно контролируемым тоном

— Вы можете получать удовольствие от ее улыбки, смеха и живой беседы, но не пытайтесь связывать себя с избалованной соблазнительницей, которая хнычет во время бури и не может разжечь огня ни в постели, ни вне ее. Дождитесь настоящей женщины, такой, как Виллоу, не девчонки, а женщины, способной сражаться бок о бок с вами, достаточно страстной, чтобы зажечь огонь и в душе, и в теле, и настолько щедрой и самоотверженной, чтобы подарить вам детей, даже рискуя собственной жизнью. Джессика — не та женщина.

Вулф повернулся на пятках и направился к передней двери. Свирепый вой ветра ворвался в комнату, когда дверь открылась. Не сказав ни слова и не бросив взгляда на жену, Дерево Стоящее Одиноко исчез во тьме штормовой ночи.

12

Джессика и так спала плохо, а в эту ночь еще хуже обычного. Испепеляющее душу обвинение Вулфа, которое подвело итог краху всех ее планов, словно эхо, звучало в мозгу, причиняя нестерпимую боль. Противопоставить этому она могла только терпение, как терпела она и в прошлом, отметая воспоминания, вытесняя их в ту часть сознания, с которой соприкасалась лишь в кошмарах. Но сегодня она не могла сопротивляться, как сопротивлялась раньше. Сегодня она чувствовала, что старательно сооруженные ею защитные редуты рушились, словно домики на песке во время прилива.

Когда Вулф вошел в комнату, молча разделся и скользнул под одеяло, Джессика скорее бодрствовала, чем спала. Она ощутила, что он принес с собой запахи хвои и свежего снега. От его волос пахнуло холодным ветром, который гулял по всей земле.

Она лежала неподвижно, уверенная, что он знает о ее бодрствовании. Джессика ожидала, что он заговорит с ней. Когда же он просто перевернулся на бок спиной к ней, она закрыла глаза и сказала себе, что рада более не слышать слов, бьющих наотмашь, от Дерева Стоящего Одиноко.

Но ей отнюдь не было радостно. Уж лучше бы ее поносили, чем лежать в этом сумеречном состоянии, испытывая тоску, боль и одиночество, прислушиваясь к победоносным воплям ветра. Трясясь от холода, от которого не спасало даже меховое одеяло, она мечтала об успокоительном сне. Постепенно подкралось нечто, похожее на сон, однако не принесло с собой облегчения Теперь она стала совсем беззащитна.