Александр Громов - Шанс для динозавра

• Название: Шанс для динозавра
• Автор: Александр Громов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33451-3

Три космолетчика, три беглеца с Земли, три дезертира вырождающегося человечества, захлебнувшегося в скотском благополучии… И новый мир, мир позднего Средневековья на западный манер, мир бестолковой, кровавой, но многообещающей юности цивилизации. Можно ли позволить ей повторить ошибки землян, зная, куда они в конце концов приведут? И вот появляются три загадочные, внушающие трепет фигуры – князь, пророк и дьявол. Они не боги, а стрелочники. Им предстоит титаническая работа – перевести развитие юной цивилизации на иной путь. Но не все идет гладко, особенно когда тает доверие между единомышленниками…

---

– Тогда вставай, – холодно молвил чиновник. – Пора.

Впоследствии Арапон рассудил, что чиновник по-своему наслаждался риском, – ведь ручные кандалы отлично сойдут за кистень, а приговоренному к веревке терять нечего… Но сейчас у него упало сердце. Руки и ноги перестали слушаться. Кишки свело спазмом.

И только тогда чиновник сказал, явно наслаждаясь эффектом:

– Славь милость повелителя. Твой приговор не утвержден князем, да будет благословенно его имя. Тебя ждет вечная каторга. Ты недоволен? Встать!

Арапон поднялся, ощущая в ногах противную дрожь, веря и не веря услышанному.

Через несколько минут он осознал, что его ведут к реке. Огромное, замшелое от старости здание тюрьмы, лет триста назад перестроенное из крепостного форта, нависало над водой, и в спокойном течении отражались зарешеченные окна-бойницы. Под стрельчатую арку уходил канал со стоячей водой. Горожанин с воображением мог представить себе чудовищное количество трупов, тайно вывезенных отсюда по реке и утопленных в реке же за городом. Наверное, их накопилась не одна тысяча – за три-то столетия…

Ноги скользили по осклизлому камню. Еле слышно плеснула волна. Арапон почуял запах стоячей воды.

Свет пробивался издали, света было мало. Арапон скорее почувствовал, чем увидел большую лодку, пришвартованную к каменному причалу.

– Этот хоть последний? – брюзгливым голосом осведомился лодочник, приняв Арапона на борт.

– Нет, будет еще один. Жди, – ответил чиновник.

Поежившись от утренней прохлады, лодочник зевнул во всю пасть и выругался, помянув ежовый мех. С лязгом провернулся ключ в замке. Арапон и не думал сопротивляться. Приковали? Ну что ж, не беда. Еще поживем!

Он не сразу понял, что приковали его не к борту, а к веслу. Рядом кто-то дышал, распространяя зловоние. Звякнула еще одна цепь. И без чиновничьих слов легко было догадаться, что помилованных несколько.

Помилованных ли? Это еще вопрос. Никто не знает, что это такое – новая каторга князя Барини. Известно лишь, что пока никто оттуда не возвращался. Дураку понятно, что место не из приятных. Но жизнь, жизнь!..

Ждать пришлось довольно долго. Мало-помалу глаза привыкли к сумраку. Арапон разглядел, что таких, как он, в лодке еще двое. Место по соседству пустовало.

Наконец привели последнего, лодка колыхнулась, и вновь проскрежетал ключ в замке. Трое стражников спустились в лодку. Прозвучало: «Отваливай».

– Эй, висельнички, беритесь за весла, чтоб вас вспучило, – подал голос лодочник, перебираясь на корму к рулю. – Да чтоб гребли как следует! Кто волынить будет, того плетью порадую!

Никто из прикованных и не думал волынить. Помилованные еще не до конца поверили в чудо. Работать? Да сколько угодно! С восторгом! Сокрушить гору, осушить болото, вылизать навозную лужу… только бы жить.

– Взялись! И… раз!

Лодочник был искусен. Ни разу не задев веслом о стенки туннеля, лодка вырвалась на свет. Арапон зажмурился, но грести не перестал. Лодка развернулась против течения.

– Навались!

И навалились. Часа не прошло, как город остался позади. Потянулись луга с пасущимся скотом, сжатые и несжатые поля, перелески. Скрылся за рощицей шпиль храма Святого Акамы. С берега тянуло полузабытыми запахами. Избегая выбираться на стрежень, лодочник проводил суденышко впритирку к желтеющим мысам. Вода намыла на дне песчаные волны. В темных заводях цвели водоросли. Умилительно…

Никто не жаловался, что устали руки и спина. Гребли целый день с одним непродолжительным привалом. На передней скамье стражники от скуки резались в кости. Стражников не радовала ни природа, ни служба, ни сама жизнь. Кто имеет, тот не ценит.

Поглядывая на опускающееся солнце, лодочник торопил и торопил. Уже в сумерках на берегу замаячили деревянные постройки монастыря Водяной Лилии с чудны́ми изогнутыми крышами. Нигде, кроме как в Унгане, не было подобных строений. Поговаривали, будто бы странная эта архитектура, насаждаемая князем, была не только одобрена самим Гамой, но лично им и придумана.

Лодка свернула к причалу. «Суши весла, дармоеды», – проворчал лодочник. Арапон слишком вымотался, чтобы возмущаться поклепом. Дармоеды? Кто говорит о еде? За целый день гребцов так и не покормили, лишь позволили напиться воды прямо из реки.

Но почему монастырь? Чуть-чуть отдышавшись, Арапон начал соображать. Просто место ночлега? Или судьба приговоренных и помилованных – стать монастырскими рабами?

Но тут сзади ржаво заскрежетал ключ в замке, и характерно звякнула цепь. Гребцов по одному сводили на берег. «Куда нас теперь?» – спросил сосед Арапона, когда до него дошла очередь, и ответа не дождался.

Пусть так. Если бы князь, не любящий, как всем известно, зрелища публичных казней, приказал по-тихому утопить преступников в реке, это было бы сделано, во-первых, ночью, во-вторых, не так далеко и, в-третьих, ниже города по течению. Тут и тупой догадался бы, что слухи о какой-то новой княжьей каторге – не пустые выдумки.

О бегстве Арапон пока не помышлял. В ножных кандалах далеко не уйдешь, да и незачем испытывать терпение княжьего правосудия. Потом – другое дело. Рассудок, правда, говорил, что с новой каторги никто еще не убегал, но сейчас Арапон не был склонен прислушиваться к голосу рассудка. Что значит не убегал? Это еще неизвестно. А не убегал, так убежит! Жизнь играет человеком, предоставляя ему возможности, и кто не умеет их видеть, тот дурак.

На берегу им приказали сесть на землю. Цепей не сняли. Молоденький монашек с бритой по новому обычаю головой принес поесть – четыре миски каши и один на всех кувшин с водой. Стражники зажгли факелы. Поодаль светились огни монастыря. Было тихо.

Тихо – полбеды. Было странно! Всем своим существом Арапон чуял подвох, но в чем он? Голод мешал думать. Запах каши дразнил, и Арапон быстро выскреб миску пятерней. Сыто рыгнул, потянулся к кувшину, отпил…

И начал проваливаться в сон. «Отравили, – подумал он, не замечая, что сосед справа грубо вырвал у него кувшин и припал к нему волосатой пастью, а он сидит с глупой улыбкой на лице и даже не огрызнулся. – Все-таки обманули. И не больно совсем… Жалко помирать, но если смерть такова, то чего же все ее боятся?»

О перспективе угодить в ад он не думал. Воры сплошь и рядом суеверны, но истово верующих среди них искать бесполезно. Была в Унгане Всеблагая церковь – Арапон не возражал. Появилось вероучение Гамы – он тоже не противился. Живи здесь и сейчас – какая тебе разница, что ждет там, за порогом?

Ад пугал больше во снах. Нет ничего приятного в том, что демоны крючьями сдирают с грешников кожу, а та вновь нарастает, чтобы демоны не остались без работы. А уж что они с мужскими гениталиями делают, о том лучше и не вспоминать. Вливание в глотку нечистот – это так, пересменка между настоящими муками. Гама сулил иное – бесконечный круговорот жизненных циклов, – но тоже не был особенно добр. Родишься в следующей жизни червем, насадят тебя на крючок, и будешь извиваться, глядя в ужасе, как приближающаяся рыба распахивает рот… Обе перспективы равно годились на то, чтобы проснуться в холодном поту и с криком.

Не случилось ни того, ни другого. Арапон закатил глаза и умер, а умерев, начал скорее ощущать, чем видеть странное. Сначала его куда-то волокли, потом бросили в некий ящик, но не гроб. Ящик не был ни деревянным, ни металлическим, а его вместимости хватило на всех четверых. Бесшумно надвинулся прозрачный – наверное, стеклянный – колпак, и начался полет…

Вечность или мгновение – Арапон не мог бы сказать. Он не удивился бы, узнав, что на том свете нет понятия времени. Свет звезд проникал сквозь прозрачный колпак. Почему-то слегка мутило – от яда, наверное. Оказывается, покойников тоже может тошнить, отметил про себя Арапон, нимало не удивившись. Думать он не мог, не мог и удивляться. Он лишь воспринимал.

Потом – спустя вечность или мгновение? – все изменилось. Апапон почувствовал себя лежащим на чем-то излишне жестком, а в синем небе над ним плыли облака. Наверное, это был не ад. Значит, случилось перерождение? После нескольких попыток Арапон пошевелился и сумел понять, что тело его нисколько не изменилось. Даже кандалы были на месте. Младенцем он не стал, не стал и червем или какой иной пакостью, а значит, вероятно, не переродился. Удивительно.

Чуть-чуть подташнивало, но дышалось хорошо. Рядом шумела вода – мельница, что ли? Арапон скосил глаза и увидел быструю речку, едва не лижущую пятки. Он лежал на галечной отмели. Все четверо помилованных лежали тут же рядышком, как колбасы на прилавке.

Значит, не ад и не перерождение? Значит, все-таки каторга? Значит, не отравили? Значит, жив?!

Его окатили холодной водой. Арапон так обрадовался, что забыл вознести благодарственную молитву святому Мимони, самому полезному из святых, покровителю торговцев, воров и людей всякого занятия, ищущих денежной выгоды. Каторга – это значит поживем еще!