Эдмон Лепеллетье - Римский король

• Название: Римский король
• Автор: Эдмон Лепеллетье
• Издательство: Дайджест
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-7685-0008-1

В романе «Римский король» прекрасно описана попытка государственного переворота, предпринятая во Франции во время знаменитого Бородинского сражения под Москвой. Интересны подробности похода Наполеона в Россию, увиденные глазами французского писателя.

---

– Да уж что делать, полковник. Пойдемте за лошадьми. Ну, а с этим мошенником что мы будем делать?

– Сейчас увидишь. Получай! – сказал Анрио, доставая из кармана два наполеондора. – Выпей за мое здоровье!

– Да здравствует ваша милость! – воскликнул Самуил.

– Постой! Ты получишь еще два наполеондора, если вернешь этому честному солдату крест Почетного легиона, украденный тобой у него.

– Я знаю, где он. Старьевщик, купивший его у меня, еще не успел продать его. Куда следует доставить крест?

– Дай нам свой адрес, – сказал ла Виолетт, – ты можешь понадобиться нам.

Сам некоторое время оставался в нерешительности, но потом, обнадеженный двумя наполеондорами, заманчиво позвякивавшими в кармане его жилета, сказал:

– Я живу на улице д'Аржантей, номер четырнадцатый. Но полагаюсь на вас, что вы меня не выдадите.

– Будь спокоен. Послезавтра я принесу тебе обещанные два наполеондора, а до тех пор не попадайся полиции.

– О, постараюсь не попасться! Да здравствуют ваши милости! – весело ответил Самуил Баркер.

– Лучше кричи: «Да здравствует император!» – ответил ему ла Виолетт, – в этом по крайней мере есть известный смысл!

Самуил Баркер отдуваясь, бросился по улице и, скрываясь во тьме ночи, заорал во всю глотку:

– Да здравствует император!

– Удивительно приятно услыхать такой возглас, что вы скажете, полковник? – сказал ла Виолетт, делая под козырек.

– О, да, да, – взволнованно ответил Анрио, – это так отрадно! Мне уже давно хотелось закричать это, но я не смел! – И, повернув в узенький переулочек, который вел к фонтанам, Анрио повторил вполголоса, словно священное заклинание, словно магическую формулу: – Да, да! Да здравствует император! Да здравствует Наполеон!

XVIII

Мале проник в главный штаб один. Весело поднимался он по лестнице. Все шло как по маслу; ему оставалось только пожать руку начальнику главного штаба Дусэ, подтвердить ему свой генеральский чин и заняться с преемником его помощника Лаборда отправкой новых инструкций к начальникам воинских частей. Таким образом, дело сводилось к простой формальности, к проворному захвату, которому не предвиделось препятствий.

Встречу на площади со старым служакой, бывшим тамбурмажором гвардии, Мале счел превосходным предзнаменованием. Прежние республиканские солдаты, не жаловавшие Наполеона, сами шли к нему. Франция решительно тяготилась деспотом, и крик: «Долой тирана»! как в Риме, в день смерти цезаря, должен был вырваться из груди каждого.

Немудрено, что Мале вступил в кабинет начальника главного штаба с развязной улыбкой на губах. Он протянул руку Дусэ и сказал:

– Генерал, я пришел договориться с вами насчет необходимых мероприятий.

Дусэ, не вставший с места, обнаруживал явное колебание. Он чувствовал обман.

Тут внезапно появился на пороге его помощник Лаборда, весьма подозрительный в глазах Мале.

– Что вы тут делаете? – воскликнул заговорщик. – Ведь я послал вас с поручениями.

– Генерал, я не мог выйти из здания – войска преградили мне путь, – возразил Лаборда, втихомолку подавая знак Дусэ.

Мале заметил их переглядывание, понял, что его подозревают, и увидал свою гибель. Ему вздумалось прибегнуть к силе, которая так удачно выручила его у д'Юллена; поэтому он выхватил из кармана пистолет.

Но зеркало выдало его. Дусэ вскочил. Лаборда кинулся вперед, и оба они закричали: «На помощь, к оружию!». Мале хотел стрелять, но гигантская тень заслонила противников, и тотчас же на его руку обрушился сильнейший удар палки. Схваченный железными пальцами, Мале не смог выстрелить. Его одолел какой-то исполин, в котором Мале узнал бывшего тамбурмажора, замеченного им в толпе, перед зданием главного штаба. Это бравый ла Виолетт держал его, обезоруженного, бессильного.

Тем временем Лаборда крикнул опять на площадке лестницы:

– К оружию!

Жандармы сбежались. Они овладели комнатой и кинулись на Мале, который моментально был связан.

– Берегитесь, господа, – воскликнул он, стараясь еще запугать тех, кто разоблачал в нем заговорщика, плута, – вам будет плохо, если вы станете удерживать меня… берегитесь!

– Заткните ему рот! – скомандовал Лаборда, обнаруживший в данном случае большую распорядительность и чрезвычайное присутствие духа.

Приказ был исполнен. Прибежал верный Рато, привлеченный шумом. Он хотел защитить своего генерала и обнажил шпагу, но в одну минуту был схвачен и связан, и его рог, по примеру его патрона, был заткнут.

Было десять часов утра. Заговор Мале завершился. Он продолжался с момента побега из лечебницы ровно полсуток. Это был роман одной ночи.

После краткого совещания Дусэ, Лаборда и ла Виолетт решили вывести на балкон Мале и Рато, связанных, окруженных жандармами.

– Эти люди обманщики! Император жив. Отец ваш здравствует! – крикнул Лаборда.

В то же время ла Виолетт, подняв свою полицейскую шапку на трость, подал ею сигнал бить в барабан.

Солдаты, собравшиеся на Вандомской площади, пришли в некоторое недоумение, однако они крикнули весьма дружно: «Да здравствует император!».

После этого в Париже началась странная и почти комическая суета. Войска были отосланы обратно в казармы, а в тюрьмах происходили перемены. Настоящие министры: Савари, Наскье были освобождены из тюрьмы Ла-Форс, а на их место водворили Мале, Гидаля и Лагори.

Солдаты парижской гвардии и люди 10-й когорты послушно вернулись в свои казармы, обсуждая между собой эти хождения взад и вперед, эти противоречивые приказы, и спрашивали себя, не морочили ли их на этот раз. В производившихся арестах они чуяли заговор, государственный переворот.

Полковник Раппе был застигнут врасплох этой переменой течения, как перед тем вестью о кончине императора. Он еще не успел одеться и присоединиться к своим солдатам.

– Что вы наделали, полковник Раппе? – спросил его Дусэ. – Как вы могли, не получив приказа высшего начальства, послать свои роты болтаться без толку по городу?

Несчастный мог оправдываться только тем, что потерял голову, узнав о смерти императора.

Гидаль и Лагори не оказали ни малейшего сопротивления при аресте. Оба они были уверены в могуществе Мале, облеченного властью по решению сената. С Лагори снимали мерку для парадного фрака, а Гидаль безмятежно завтракал в ресторане, когда их схватили. Они вполне искренне возомнили себя настоящими министрами. Эти люди впутались в заговор, сами того не подозревая, а потому не приняли никаких предосторожностей, не сделали никакой попытки действовать. У солдат Лагори не было кремней в ружьях, кусочки дерева, как на учениях, заменяли у них капсюль.

Арест Бутре и корсиканца Боккьямпи не представлял ни малейшего труда.

В полдень все было кончено. Занавес упал над этим жутким фарсом. Словно в конце феерии, актеры и зрители спрашивали себя, как могли они поддаться подобной иллюзии.

Камбасерес тотчас поспешил во дворец Сен-Клу с докладом императрице о заговоре и его быстрой развязке.

Мария Луиза отнеслась к этой новости довольно хладнокровно. Она собиралась кататься верхом, и приезд государственного канцлера, видимо, раздосадовал ее лишь как непрошеная помеха любимому удовольствию. Она вполне спокойно спросила:

– Что же могли бы сделать со мной ваши заговорщики? Со мной, дочерью австрийского императора?

Сказав это, она отпустила Камбасереса, очевидно не придавая никакой важности событиям, о которых он докладывал ей.

Апатия Марии Луизы могла быть в данном случае притворством. Пожалуй, она была если не посвящена в тайну заговора, то все-таки осведомлена о том, что против ее супруга затеваются какие-то козни.

Равнодушие, обнаруженное ею, усиливалось известным пренебрежением к этому императорскому трону, который могли на минуту подвергнуть опасности неведомые люди, бежавшие из тюрьмы.

Граф Фрошо поплатился впоследствии заслуженным отстранением от должности за то легковерие, с каким он отнесся к известию о смерти императора, и за усердие, которое он обнаружил, приготовив зал в городской ратуше для заседания нового правительства. Хотя, узнав про обман Мале и неверность слуха о кончине Наполеона, Фрошо воскликнул: «Я так и думал, что столь великий человек не мог умереть!», однако же он не избежал отставки.

Заговорщики, их сообщники, а так же военные, виновные прежде всего в слишком пассивном повиновении апокрифическим приказам, которые они сочли правильными, предстали 27 октября в числе 24 человек перед военным судом.

Мале держался очень твердо, принимая всю вину на себя, выгораживая других, стараясь опровергнуть все обвинения, предъявленные прочим подсудимым, снять с них всякую ответственность.

Во время разбирательства дела у прокурора вырвалась следующая фраза, ярко рисующая хладнокровие Мале перед его судьями: «Покорнейше прошу вас, господин председатель, заставить молчать Мале, который диктует ответы всем обвиняемым».