Петр Капица - Они штурмовали Зимний

• Название: Они штурмовали Зимний
• Автор: Петр Капица
• Издательство: Ленинградское отделение Детгиза
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1957

Действие повести охватывает период от февраля 1917 года — к октябрю. Героями ее являются молодые рабочие «Путиловца»- Вася Кокорев, Дема Рыкунов; девушка с Выборгской стороны — Катя Алешина; моряки с «Авроры», кронштадтские матросы. В повести рассказывается о том, как партия большевико                                   в накапливала силы для завершения революции, о встречах с В. И. Лениным, расстреле июльской демонстрации, кронштадтских событиях.

Сюжет повести занимателен, герои являются участниками демонстраций, митингов, боев с контрреволюцией, сталкиваются с сотрудниками охранки, с «накипью революции» — анархиствующими элементами, вообразившими себя «защитниками свободы». Завершается произведение описанием штурма Зимнего и знаменитого заседания II Всероссийского съезда Советов в Смольном, когда была провозглашена советская власть и приняты декреты о земле и о мире.  

---

— И вы даже не знаете, где он похоронен?

— Нет. И валуна лесного мы с Демой в позапрошлом году не нашли. Его, видно, взорвали или разбили: вокруг валялись обломки. Мы их собрали в одно место, поставили шест с красным флажком и поклялись не оставлять друг друга в беде.

— А третий может к вам присоединиться? — спросила Катя.

— Смотря кто будет этот третий.

— Если это буду я?

— Да, — стиснув ее руку, ответил Вася. — Вас примем.

Девушка вдруг смутилась.

— Идем догонять их! — предложила она и побе-жала.

Они настигли Наташу с Демой и вчетвером дошли по Петроградской стороне до Троицкого моста. Там Ершина остановилась.

— На сегодня довольно, — сказала она. — Завтра всем рано вставать. Где же вы нас в воскресенье встретите?

— Ну, хотя бы у Нарвских ворот, — предложил Дема.

— Хорошо. Ждите в восемь. Вася и Дема хотели проводить девушек домой, но те запротестовали.

— Вам и так далеко. Мы сами доберемся, вдвоем нам не страшно.

Глава четырнадцатая. ДОЛОЙ С ГОРИЗОНТА ЖИЗНИ

В «Красном кабачке» гулял Ванька Бык со своей шатией. Вскоре сюда ввалилась новая ватага. Чумазый босяк в длинной кавалерийской шинели, выпив прямо у стойки стакан самогона, сдернул с головы шапку и обратился ко всем:

— Граждане, братишечки! Житья не стало, дыхнуть невозможно. Да что ж это за жизнь распроклятущая! — Босяк хлопнул шапкой об пол и каким-то слезливым, бабьим голосом начал жаловаться: — С Огородного турнули, с Ушаковской гонят… и на Нарвскую не сунься! Какая ж это свобода? Для того мы городовых били, чтобы новые появились? Сегодня опять на нас напали. Чуваков чинно-благородно в ихний клуб хотел пройти, а ему у дверей говорят: «Стоп, пьяным нельзя». А какой он пьяный? Даже не выпимши — каких-то два — три стакана. Я, конечно, заступаться. Так нас обоих схватили под руки, довели до угла, а там — коленкой под зад и грозятся: «Если еще явитесь, — в кутузку запрем». Да что ж это деется! Куда ты, Ваня, смотришь? Почему забижать своих даешь? Как городовых бить, и босяки гожи! А гулять без нас?..

Из-за стола поднялся кряжистый Ванька Бык. Маленькие глаза его налились кровью и на толстой, сливающейся с плечами шее надулись жилы.

— Кто тебя не пустил? — грозно спросил он и так рванул ворот, что отскочившие пуговицы запрыгали по полу. — Кто такие?

— Да все те же, которые добычу на Огородном отняли.

— А ты пугнуть не мог? Сказал бы, что я велю.

— Говорено. А им хоть бы хны, — не боятся тебя. Мы, говорят, и Ваньку Быка утихомирим.

— Врешь!

— Вот те крест. Чувакова спроси.

— Верно, — отозвался тот. — Турнуть грозились.

— Ладно, будет языком трепать, — оборвал его Ванька Бык. — А ну, кто со мной в клуб догуливать?

Поднялось человек восемь. Роняя стулья, они ушли во двор к оседланным коням. В трактире остались только очень пьяные.

В Нарвский клуб молодежи съезжались гости. От обилия света и грохота духового оркестра входящие сразу веселели. Сдав пальто в гардероб, одни шли к буфету, а другие — в верхний зал занимать места.

Рыкунова и Кокорева часто вызывали к выходу. Там появлялись то скандальные безбилетники, то пьяные, которых нужно было утихомирить или выпроводить. Катя с Наташей скучали одни.

— Неудобно как-то получается, — сказал Вася. — Пригласили девушек, а сами бегаем.

— Верно, — согласился Дема. — Давай вот что сделаем: ты занимай их, а я буду с нашими ребятами. А потом сменимся.

Они так и решили: Дема вышел со своими парнями на улицу, а Вася провел девушек наверх и усадил.

Торжественное заседание было коротким. Ораторы поздравили нарвцев с новым клубом, оркестр сыграл туш, и сразу же начался концерт.

Черноглазая курсистка с чувством декламировала отрывки из поэм Пушкина, Некрасова, а под конец прочла стихотворение путиловского поэта Георгия Шкапина, написанное им в тюрьме.

Шкапина знали многие путиловцы; он работал на заводе котельным разметчиком, поэтому курсистке долго хлопали.

Потом выступили две певицы из хора Екатерингофского сада. Они дуэтом спели «Чайку» и «Умер бедняга в больнице военной». Песня вызвала у солдаток слезы.

Вася заметил, что и у Кати глаза повлажнели: «Вспомнила отца». Он сочувственно сжал девушке руку. Она не отняла ее, а доверчиво оставила в его ладони.

После концерта начались танцы и игры. Пожилые люди стали расходиться.

— Где же ваш Дема? — поинтересовалась Наташа. — Пригласил, а сам исчез.

— Он дежурит сегодня. Но я его сейчас пришлю, — пообещал Вася. — Потанцуйте пока без нас.

Он спустился вниз и, разыскав Рыкунова, сказал:

— Наташа там скучает. Иди, я подежурю.

Дема хотел уже было передать ему красную нарукавную повязку, но, сообразив, что теперь Катя останется одна, передумал.

— А может, вместе погуляем? — спросил он. — Наверное, уже никто ломиться не будет. А если случится что, ребята и без нас управятся.

— Конечно, — с готовностью согласился Вася. Отдав Демину тужурку и шапку в гардеробную, юноши поднялись в верхний зал. Оркестр играл «тустеп». Катя танцевала с Наташей.

После «тустепа» затеяли игру «два мало — три много». Наташа, догоняя замешкавшегося Дему, с таким усердием хлестала по его широким плечам, что юноща невольно подумал: «Не сердится ли она на меня?» Позже, когда они оказались в одной паре, он спросил:

— Наташа, за что вы меня так отстегали? Девушка лукаво ответила:

— Чтобы не пропадали надолго.

Начался новый, веселый и шумный танец «ойра-ойра». Дема с Васей не раз видели, как танцуют его, поэтому они пригласили девушек. Танец оказался не трудным, они быстро с ним освоились.

И вот в самый разгар веселья снизу вдруг послышался женский визг.

Вскоре на лестнице показался растерянный дежурный и жестами подозвал Дему и Васю.

— Там Ванька Бык… Лютикова по голове ударили и ворвались сюда, — сообщил он. — Сейчас они уселись в буфете и требуют лимонаду. Видно, водку с собой принесли.

— Сколько их?

— Семеро.

— Справимся, — сказал Дема. — Надо только как-нибудь девчат выпустить на улицу.

Наверх поднялся и встревоженный Борис Тулупин.

— Надо без скандала закрыть вечер, — сказал он. — А то наш клуб с первого дня дурную славу получит. Потом сюда и калачом людей не заманишь. Пусть дежурный скажет в буфете, чтобы им лимонад подали. А я прощальный вальс закажу. Начнем выпускать гостей с черного хода. Вы только парней предупредите.

— Ладно, — согласился Дема. — Я сейчас пойду ребят собирать, а ты, Вася, проводи Наташу с Катей до трамвая и быстрей назад.

Они так и сделали. Оркестр заиграл «Осенний сон». Пары закружились в плавном вальсе.

Вася Кокорев сходил в гардеробную, оделся и принес девушкам пальто. Через запасный ход они спустились во двор, прошли под арку ворот и очутились в темном переулке.

Чтобы не провалиться в яму и не наткнуться на что-нибудь в темноте, они шли, держась за руки. Впереди у забора девушки вдруг заметили какие-то колышущиеся тени.

— Что это там? — придерживая Васю, испуганно спросила Наташа. Катя тоже остановилась и прижалась к нему.

Напрягая зрение, Кокорев стал вглядываться во мглу. Уловив едва слышное позвякивание уздечки и характерное пофыркивание, он сказал:

— Не бойтесь, это лошади к забору привязаны. Проводив девушек до трамвайного кольца, Вася спросил:

— Когда мы скова увидимся?

— Приходите с Демой в субботу прямо ко мне, — предложила Катя.

— А я постараюсь билеты куда-нибудь добыть, — пообещала Наташа, проходя в вагон.

Катя на секунду задержалась на площадке и шепнула:

— Если Дема не сможет, приезжай один.

— Приеду, — ответил он.

Когда Кокорев вернулся в клуб, в гардеробной уже одевались последние пары. И здруг Ванька Бык это заметил. Он вскочил, откинул стул в сторону и, подойдя к двери, спросил:

— А куда это все барышни уходют? Мне танцевать желательно. А ну, где там оркестр?! Играй «барыню», я за все заплачу!

К Ваньке подошел Дема Рыкунов и твердо сказал:

— Клуб уже закрывается… оркестр играть кончил. Вам тоже пора уходить.

— Чего? А ты здесь кто такой?! — уставив пьяные глаза на путиловца, заорал громила. — Нынешний городовой, да?! Так мы били вас и будем бить. Чуваков! Этот тебя не пустил? Дай ему по зубам.

Клуб уже покидали музыканты. Оттолкнув Рыкунова, Ванька Бык ринулся к двери и преградил им путь:

— Стой, не пущу! Играйте по моему заказу! Скидывай пальтухи, говорю, и струмент вытаскивай. А ну, принимай по одйому! — крикнул он своим босякам и, хватая музыкантов, начал швырять их в другой конец зала.

Дема Рыкунов подал сигнал ребятам, желая прекратить безобразие, но Тулупин остановил его: