Кристофер Паолини - Брисингр

• Название: Брисингр
• Автор: Кристофер Паолини
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009

В третьей книге тетралогии Кристофера Паолини "Наследие" легендарный Всадник Эрагон продолжает сражаться с ургалами и раззаками, беззаветно служить варденам и народу Алагейзии и учиться у гномов и эльфов. А в трудную минуту вспоминает советы своего наставника Брома. Вот только Бром, оказывается, не просто наставник… Тайну эту до поры до времени хранила от Эрагона даже верная дракониха Сапфира.

---

— Никогда прежде никто из соревнующихся не наносил себе столько порезов! Во время Испытания Длинными Ножами вы оба доказали свое мужество, но победила, безусловно, ты, госпожа Насуада. Мы расскажем нашему народу о твоем подвиге и не сомневаемся, что наши соплеменники с готовностью присягнут тебе на верность.

— Благодарю вас, — тихо промолвила Насуада и прикрыла веками глаза, ибо мучительная боль в руках все усиливалась.

— Госпожа моя…

Но Насуада уже почти ничего не слышала, лишь какое-то невнятное бормотание, странное смешение различных звуков, в котором даже не пыталась разобраться, все глубже и глубже погружаясь в себя, в те потайные уголки своего сознания, где боль уже не казалась столь невыносимо резкой. Она точно плавала в некоем темном и теплом чреве, освещенном непонятными разноцветными вспышками огня.

Из этого краткого забытья ее вывел голос Трианны. Колдунья сказала:

— Прекрати это, служанка, и поскорее сними бинты, чтобы я могла исцелить твою госпожу.

Насуада открыла глаза и увидела Джормундура, короля Оррина и Трианну, которые стояли вокруг нее. Фадавар и его люди шатер уже покинули.

— Нет, — сказала Насуада.

Все с удивлением посмотрели на нее, и Джормундур тут же принялся ее успокаивать:

— Насуада, мысли твои затуманены, но ордалия уже закончена. Все позади, и тебе вовсе не нужно больше терпеть эту боль. И уж, по крайней мере, кровотечение-то остановить совершенно необходимо, так что…

— Фарика прекрасно с этим справляется. А чуть позже целитель просто зашьет мои раны и смажет, чем нужно,

чтобы уменьшить воспаление, но больше ни к каким средствам я прибегать не буду.

— Но почему?

— Испытание Длинных Ножей требует от участников, чтобы их раны заживали естественным образом, иначе они не смогут в полной мере испытать ту боль, которой требует ордалия. Если я нарушу это правило, победителем будет объявлен Фадавар.

— Но ты позволишь мне хотя бы облегчить твои страдания? — спросила Трианна. — Я знаю несколько заклинаний, которые способны утишить любую боль. Если бы ты посоветовалась со мной прежде, я могла бы сделать так, что ты сумела бы хоть всю руку себе отсечь, не почувствовав ни малейшей боли.

Насуада рассмеялась и даже позволила себе слегка покачать головой, хотя голова у нее ужасно кружилась.

— И я бы ответила тебе точно так же, как и сейчас: бесчестный обман тут совершенно недопустим. Я должна была выиграть это состязание и выиграть его без обмана, чтобы никто в будущем не мог поставить под сомнение мои способности предводителя варденов.

И король Оррин очень мягко и вкрадчиво спросил:

— А если бы ты проиграла?

— Я не могла проиграть. Даже если бы это означало мою погибель, я ни за что не позволила бы себе отдать в руки Фадавара бразды правления варденами.

Оррин сурово и внимательно смотрел на нее несколько минут, потом промолвил:

— Я верю тебе. Вот только стоит ли верность кочевых племен столь великой жертвы? Ты играешь слишком важную роль, чтобы тебя можно было с легкостью заменить.

— Верность кочевых племен? Нет, она, возможно, и не так важна для нас, но имевшее место испытание будет иметь такой отклик, который далеко превзойдет все прочие ожидания. Ты и сам должен это понимать. И прежде всего, это еще больше сплотит наши силы. По-моему, это вполне достойная плата за то, что я по собственной воле оказалась смелее призрака смерти.

— Но скажи все же, что, по-твоему, выиграли бы вардены, если бы ты все-таки сегодня погибла от ран? О каком преимуществе тогда могла бы идти речь? Ведь последствиями этого стали бы полный упадок духа, хаос и, скорее всего, полный крах варденов.

Когда Насуаде доводилось пить вино, мед и другие крепкие напитки, она становилась особенно осторожной со словами и поступками, прекрасно зная, что даже легкое опьянение меняет суждения человека и его поведение, и ей совершенно не хотелось вести себя недостойно и тем самым давать кому-то некие преимущества.

Но сейчас она была пьяна от боли и не понимала того, что поняла впоследствии: ей бы следовало быть столь же осторожной в разговоре с Оррином, как если бы она выпила три кружки сваренного гномами напитка из меда и черники. И если бы тогда она это поняла, врожденная обходительность и воспитанная отцом вежливость и куртуазность никогда не позволили бы ей ответить так, как она ответила.

— Ну что ты кудахчешь, точно старая курица, Оррин? Зря тревожишься: я должна была это сделать и сделала. Так что совершенно бессмысленно продолжать эту болтовню… Да, я рисковала! Но разве можно, не рискуя, победить Гальбаторикса? Ведь мы и так постоянно танцуем на самом краю опасной пропасти. Ты же король. И вроде бы должен понимать, что опасность — это та королевская мантия, которую правитель принимает на свои плечи, набравшись смелости решать судьбы других людей.

— Я достаточно хорошо это понимаю! — огрызнулся Оррин. — Все члены моей семьи, как и я сам, в течение многих поколений защищали Сурду от Империи, тогда как вардены в это время попросту прятались в Фартхен Дуре, точно пиявки присосавшись к великодушному Хротгару! — Его одежды так и разлетелись, когда он, резко развернувшись, стремительно вышел из шатра.

— Ты очень плохо поступила, госпожа моя, — заметил Джормундур. — Ты еще пожалеешь о своих словах.

Насуада поморщилась, когда Фарика стянула бинтом очередную рану, и выдохнула:

— Ох, да знаю я! И постараюсь завтра же исцелить раненую гордость Оррина.

8. Крылатая вестница

А потом в памяти Насуады образовался некий провал, настолько полное отсутствие каких бы то ни было ощущений и мыслей, что она осознала это, лишь увидев перед собой Джормундура, который тряс ее за плечо и что-то громко ей говорил. Ей, правда, потребовалось еще некоторое время, чтобы расшифровать для себя звуки, проистекавшие из его уст. Наконец она услышала:

— И все время смотрит на меня, черт возьми! Вот ведь в чем дело! Эй, Насуада, не вздумай снова уснуть! Уснешь — и больше не проснешься!

— Можешь оставить меня в покое, Джормундур, — сказала она. заставив себя даже слегка улыбнуться. — Все, я уже пришла е себя.

— Между прочим, мой дядя Андсет был эльфом!

— Ну да, а что?

— Нет, ты точно такая же, как твой отец! Вечно плюешь на меры предосторожности, на собственную безопасность. Да пусть эти чертовы племена хоть сгниют в своей пустыне, соблюдая эти распроклятые допотопные обычаи! Чихать я на них хотел! Пожалуйста, Насуада, позволь целителю хоть немного помочь тебе! Ты сейчас не в состоянии принимать решения.

— Именно поэтому я и жду вечера. Смотри, солнце-то почти уже село. Сегодня я могу просто отдохнуть и прийти в себя, а завтра, уверяю тебя, голова у меня будет уже достаточно ясной, чтобы заниматься теми делами, которые требуют моего неотложного внимания.

Откуда-то сбоку возникло лицо Фарики; служанка склонилась над Насуадой и воскликнула:

— Ой, госпожа моя, ну и напугала ты нас!

— Вот именно! Мы и до сих пор еще от страха не избавились, — буркнул Джормундур.

— Ладно, мне уже гораздо лучше. — Насуада рывком заставила себя сесть, хотя предплечье тут же обожгло резкой болью. — Вы оба можете идти. Не тревожьтесь, все у меня будет хорошо. Джормундур, сообщи, пожалуйста, Фадавару, что он может оставаться вождем своего племени, если сам присягнет мне на верность, как военачальник своему верховному командующему. Он слишком опытный и умелый воин и руководитель, жалко было бы его потерять. А ты, Фарика, когда будешь возвращаться в свою палатку, скажи Анжеле-травнице, чтобы зашла ко мне; мне, возможно, потребуется ее помощь. Она обещала приготовить мне какие-то целительные отвары, способные побыстрее восстановить силы.

— Я никуда не уйду! Нельзя тебя одну в таком состоянии оставлять, — сурово заявил Джормундур.

— Прошу прощения, моя госпожа, но я с ним согласна, — сказала Фарика. — Это небезопасно.

Насуада глянула в сторону входа, чтобы убедиться, что никто из Ночных Ястребов не стоит от него слишком близко и не подслушивает, но все же понизила голос до шепота:

— Но я и не буду одна. — Брови Джормундура поползли наверх, а на лице Фарики появилось встревоженное выражение. — Я никогда не бываю одна. Вы меня понимаете?

— Значит, ты предприняла кое-какие… меры предосторожности, госпожа моя? — тоже шепотом спросил Джормундур.

— Да.

Оба ее заботливых стража, казалось, почувствовали легкую неловкость, и Джормундур сказал:

— Насуада, твоя безопасность — это моя обязанность; мне нужно знать, какую дополнительную защиту ты имеешь и кто конкретно имеет к тебе доступ.

— Нет, это тебе знать совершенно не обязательно, — мягко ответила она. И, увидев обиженное и рассерженное лицо Джормундура, прибавила: — Дело совсем не в том, что я сомневаюсь в твоей верности, вовсе нет! Но это только моя тайна. Ради собственного спокойствия я должна иметь при себе такое тайное оружие, которого никто другой увидеть не может. Если угодно, можешь считать это кинжалом, спрятанным в рукаве, или неким моим тайным пороком. Только не мучь себя предположениями, будто хоть чем-то вызвал мое недовольство. Ты отлично справляешься со своими обязанностями.