В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том третий

• Название: Пещера Лейхтвейса. Том третий
• Автор: В. Редер
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00212-7

В начале XX века роман немецкого писателя был настоящим бестселлером.

Его читали буквально все — и аристократы, и интеллигенты, и простой люд.

Произведение это — настоящая энциклопедия приключений. Захватывающий сюжет, благородные герои и коварные злодеи — все это, уверены, не оставит равнодушным и современного читателя.

---

— Господь да благословит Андреаса Зонненкампа и пошлет ему спокойную старость! — воскликнул Лейхтвейс, опустив газету. — Нет на свете более благородного человека. Мы также увековечили память о нем. Вы ведь знаете, что мы воздвигли каменную плиту на том месте, где когда-то он стоял со своими людьми при битве за спасение Лоры и Елизаветы? На плите из камня, взятого из скал Сьерра-Невада, высечено:

«Здесь в один знаменательный день стоял Андреас Зонненкамп, друг человечества».

— Как мило и благородно с его стороны, — заметила Лора, — назвать «Домом Аделины» основанное им благотворительное учреждение. Таким образом он увековечил память о своей несчастной жене. Память об Аделине будет жить и тогда, когда не останется уже ни одной косточки в ее могиле на крайнем западе Америки.

Чтение на несколько минут прекратилось. Но вся компания с такой жадностью стремилась узнать новости с родины, что после короткого перерыва Лейхтвейс развернул новый номер газеты.

Но вдруг глаза его приняли какую-то странную неподвижность, он стал потирать рукой лоб, точно желая отогнать дурной сон; вдруг он быстро вскочил со скамейки, но тотчас же снова в бессилии опустился на нее. Смертельная бледность покрыла лицо Лейхтвейса, он дрожащими руками взял руки Лоры и крепко сжал их. Все были страшно взволнованы и с трепетом ждали каких-либо скверных вестей.

Лора обняла мужа и вопросительно посмотрела ему в глаза:

— Скажи, что с тобой, мой друг? Какое страшное известие прочел ты? Что бы это ни было, поделись этим со мной и нашими друзьями, которые всегда с таким участием относятся к нам в каждом нашем горе. Гейнц, мой Гейнц, скажи мне, что нашел ты в этой газете?

— Нашего ребенка.

Глава 145 ИСТОРИЯ ОДНОГО РЕБЕНКА

Эти два слова, сорвавшиеся с уст Лейхтвейса, произвели на окружающих такое ошеломляющее действие, описать которое мы не беремся.

Лора пронзительно вскрикнула и схватила газету.

Зигрист, Рорбек и Резике также вскочили со своих мест и бросились к Лейхтвейсу, точно стараясь защитить его от невидимого врага.

— Стой, жена!.. — воскликнул Лейхтвейс, указывая рукой на то место газеты, которое причинило ему такое волнение. — Не ты должна прочесть нам это известие, с Божьей помощью я сам прочту его вслух.

Лора охотно уступила газету мужу, который, развернув ее, начал стоя читать:

«Найден ребенок грабителя и разбойника Генриха Антона Лейхтвейса

Мы сегодня в состоянии сообщить читателям нашей газеты известие, которое произведет невероятную сенсацию во всем Нассау, по обоим берегам Рейна и преимущественно в Бибрихе, Висбадене и Франкфурте-на-Майне. До сих пор, и теперь даже более чем когда-либо, в памяти населения живет имя Генриха Антона Лейхтвейса, того разбойника, мнения и слухи о котором так разноречивы. В то время как знатные и богатые, для которых он был истинным бичом, ненавидят и презирают его, бедное население просто боготворит его, распространяя множество рассказов об его отзывчивости ко всякой беде и несчастью. Известно, что Генрих Антон Лейхтвейс с женой, прекрасной молодой графиней Лорой фон Берген, отказавшейся ради мужа от высокого положения, титула, богатства, со всей своей шайкой утонул в Северном море после того, как имел неслыханную дерзость утопить парусное судно «Колумбус». Он навел его на подводную скалу в окрестностях Гельголанда, утопил его и вместе с ним утонул и сам со всей своей компанией. До сих пор думали, что знаменитый разбойник не оставил после себя никаких следов, кроме многочисленных рассказов о его смелых, даже фантастических похождениях; ничего, кроме обожания и благоговения со стороны народа и слухов о необыкновенной красоте Лоры фон Берген, ее любви и преданности, с какою она переносит все опасности и лишения, связанные с жизнью разбойника. Но теперь из Бингена-на-Рейне появилось известие, благодаря которому снова выплывают на сцену имена Генриха Антона Лейхтвейса и его жены Лоры фон Берген.

В Бингене уже целые десятки лет жила подаянием одна бедная женщина по имени Хромая Груда. Это была профессиональная нищенка. Она получала много денег, главным образом от путешественников, приезжавших осматривать красивый Бинген, при самом выходе с парохода поджидала и ловила приезжающих и редко уходила с пустыми руками, тем не менее она постоянно ходила в лохмотьях и жаловалась на голод и нужду. Она жила вблизи Бингена в маленькой ветхой избушке, которая была скорей похожа на свиной хлев, чем на человеческое жилье. Около двенадцати лет тому назад она вдруг появилась в Бингене и его окрестностях с крошечным ребенком на руках. Это был хорошенький мальчик нескольких дней от роду. На вопрос, откуда у нее взялся этот ребенок, она объяснила, что ездила за ним в Пруссию к своей дочери, которая умерла в родах, оставив на ее попечение своего сынишку. Теперь, когда она появлялась всюду с этим маленьким, беззащитным существом, подаяния стали сыпаться на нее еще щедрее, чем прежде. Даже те люди, которые раньше ничего не давали назойливой нищей, теперь невольно брались за кошелек и вынимали из него мелочь, жертвуя его старухе на содержание младенца.

Полиция не удовлетворилась рассказами Хромой Труды и стала наводить справки, которые указали, что история, распускаемая Хромой Трудой, была не совсем верна. Правда, у нее была одна дочь замужем за лесничим, и дочь эта действительно умерла, но ее соседи не знали, чтобы она оставила после себя ребенка. Лесничий скоро после смерти жены уехал, и его не могли разыскать. Так как в полицию никто не подавал объявлений об исчезновении ребенка, то дело так и заглохло. Ребенок остался у старухи и служил неиссякаемым источником дохода.

Впрочем Хромую Труду нельзя было обвинять в том, что она дурно содержала мальчика, напротив, насколько она была нерадива относительно себя, отказывая себе в самой ничтожной мелочи, настолько она заботилась о ребенке, о том, чтобы ему не было ни в чем недостатка. Мальчик был всегда чисто одет. Когда он подрос, Труда стала посылать его в школу. Она заботилась о его пище, причем, конечно, с целью получить побольше подаяний, вечно жаловалась на то, как трудно содержать дитя.

Таким образом прошло двенадцать лет. Из ребенка вырос красивый, сильный, необыкновенно развитый мальчик. Наконец старуха тяжело заболела. Она пролежала около недели, не будучи в состоянии выйти из дому. Три дня мальчик, которого она называла своим внуком, ухаживал за ней. Но так как положение старухи становилось все хуже и хуже и ее состояние начало очень тревожить его, то он побежал в Бинген за доктором и ночью привел его к бабушке. На вопрос врача, как его зовут, мальчик ответил, что бабушка его зовет Антоном, другого имени он не знает и фамилии никакой не слыхал. В Бингене и во всех окрестных деревнях бабушку звали просто Хромой Трудой. Двенадцатилетний мальчик, красота которого прямо поразила доктора, умолял его идти как можно скорей к бабушке, которой, по его словам, было очень плохо.

Доктор велел сейчас же заложить экипаж, взял с собой мальчика и поехал к больной. Открыв дверь избушки, он должен был сделать большое усилие, чтобы войти в нее, такая в ней была грязь и бедность. На полу валялась куча лохмотьев и каких-то мешков, стены, покрытые трещинами, готовы были развалиться.

— И в таком-то помещении лежит твоя бабушка?! — крикнул доктор, обращаясь к мальчику. — Что же удивительного, что она заболела?

— О, пожалуйста, дорогой господин доктор, — умолял ребенок, — пойдемте дальше. Комната, в которой бабушка живет со мной, гораздо лучше и здоровей. Она выглядит совсем иначе, чем эта передняя, которую бабушка, я сам не знаю почему, оставляет всегда в такой грязи и беспорядке. Мне она никогда не позволяет оставаться здесь.

С этими словами маленький Антон отворил дверь в коротенький, узенький коридорчик. Из него он открыл вторую дверь в следующую комнату. Когда врач ступил на ее порог, то остановился совершенно пораженный.

Неужели это бьио жилище старой нищенки, Хромой Труды? Перед ним была великолепная спальня, которой не постыдилась бы любая герцогиня. Стены были обтянуты шелковым штофом. Пол покрывал мягкий смирнский ковер. На двух роскошных кроватях лежали белоснежные шелковые подушки, обшитые дорогими кружевами. Из спальни была видна следующая комната, выходящая в сад. Она также отличалась педантичной опрятностью и была убрана богато и со вкусом. На одной из кроватей лежала Хромая Труда. Но возможно ли, что это была действительно она? Неужели это та самая нищая, которую доктор всегда видал не иначе, как покрытую продранными лохмотьями, со спутанными волосами, в рваных башмаках, привязанных к ногам веревками? Неужели перед ним лежала эта самая старая ведьма? Да, это была Хромая Труда, в этом доктор не мог сомневаться. Но она была так опрятна, на ней была надета белоснежная рубашка, на голове кружевной чепец, и чистые руки были украшены кольцами, в которых сверкали бриллианты.