Энн Маккефри - Корабль, который пел

• Название: Корабль, который пел
• Автор: Энн Маккефри
• Жанр: Научная Фантастика

«Корабль, который пел» — одна из самых удивительных и романтичных книг Энн Маккефри. Ее героиня, Хельва, была обречена на смерть, но успехи земной науки позволили ей выжить, превратившись в заключенный в капсулу «мозг» космического корабля. Теперь Хельву ожидали несколько столетий службы на благо Федерации Центральных Миров. И вся Вселенная в придачу…

---

— Мы все знаем текст, — сказал Прейн, когда и эта пауза грозила затянуться до бесконечности. — Чьи это слова?

— Ваши, — озадаченно проговорила Хельва.

На миг в глазах его промелькнуло затравленное выражение. Потом он рассмеялся, и ужас отступил; — Самые короткие реплики всегда ускользают из памяти! — беспечно заметил он, ответив Меркуццио.

Ночью, когда все уже спали, Прейн не смыкал глаз. Хельва, не испытывая никаких угрызений совести, наблюдала, что происходит в каюте, которую он теперь делил с пятью другими актерами. Он снова и снова повторял четвертую сцену. Потом долго лежал молча. Хельва решила, что он уснул, и вдруг увидела, как его рука медленно скользнула к талии и осторожно извлекла из пояса маленькую таблетку. Неверным жестом, имитирующим случайное движение спящего, он отправил ее в рот.

То, что он сделал это украдкой, в сочетании с ожесточенным повторением пресловутой сцены, помогло Хельве разгадать трагическую тайну солара. Да, он действительно наркоман и к тому же находится на последней стадии: мыслеуловитель, который в галактической фармакопее считается безвредным, оказался для него ядом, губительным не только для тела, но и для разума. И он это знает. Но гораздо большим для себя злом солар Прейн счел потерю памяти и потому намеренно обрек себя на гибель.

Репетиции шли отлично — если бы не Ансра. Хельва не понимала, как Прейн умудряется сохранять хладнокровие, видя, как она сознательно губит спектакль. Каждая сцена, в которой участвовала Ансра, начинала терять темп, накал и постепенно разваливалась. Но Прейн, казалось, ничего не замечал. Постепенно, убедившись, что ей не удастся спровоцировать солара на скандал, который к тому же наверняка вызовет возмущение остальных, Ансра переменила тактику и избрала своей мишенью гораздо более уязвимую Керлу.

К счастью, вместе с ними в пилотской каюте, превращенной в спальню женщин, обосновалась Ная Табб, синьора Капулетти. Она отлично разбиралась в человеческих отношениях и постаралась без лишних слов оградить Керлу от нападок Ансры. Ная помогала Керле с ролью и развлекала добродушной болтовней, когда они оставались вдвоем. Но, тем не менее, она отлично видела, что тактика Ансры начинает все больше угнетать чуткую, нервную девушку.

— Деточка, если у тебя возникнут серьезные осложнения с Колмер, позволь мне тебе помочь, ладно? — сказала Ная Табб Керле как-то утром.

— Спасибо вам, — печально улыбнувшись, ответила девушка.

— Послушай, между нами, Прейн часом не наркоман? С виду совсем не похож, а я-то уж их повидала на своем веку, но все же…

— У солара Прейна развилась вредная химическая реакция на длительное применение мыслеуловителя.

— А я-то всегда считала его самым безвредным снадобьем на свете. И сама принимала Бог знает сколько раз.

— В обычных условиях он действительно безвреден. Но ведь солар принимает его уже больше семидесяти лет. Постепенно остаток кремния, который должен выводиться из организма, стал откладываться у него в тканях. Вдобавок у него были проблемы с выделением жидкости, и мочегонное, которое ему прописали, вступило в соединение с кремниевым осадком. Произошло вымывание кальция из костей, и этот процесс необратим.

— Но в чем это заключается? На мой взгляд, выглядит он просто прекрасно.

Сухой, профессионально бесстрастный голос Керлы звучал безысходное самых горьких слез.

— В условиях низкой гравитации, особенно в невесомости, когда отсутствует нагрузка на скелет, он чувствует себя отлично. Но все кости у него мягкие: удар, падение, длительное физическое напряжение — и он… просто развалится. А кремний постепенно все сильнее сдавливает его жизненно важные органы.

— Так пусть их заменят!

Девушка грустно покачала головой, и Ная ласково похлопала ее по руке. Тут Хельве пришлось их прервать — начиналась репетиция. И она оказалась еще хуже, чем все предыдущие. Поведение Ансры сводило на нет усилия всей труппы. Все шло наперекосяк: актеры путали слова, забывали уже отработанные мизансцены. Когда Меркуццио с Парисом начали непредусмотренный сценарием поединок, Прейн объявил перерыв.

— Похоже, мы слегка переусердствовали. Сегодня и завтра устроим себе выходные. Хельва, как там у нас с напитками? А вас, Ная и Керла, я попрошу взглянуть, какие приятные сюрпризы может нам преподнести наш камбуз. Хельва, что там новенького в эфире? Мы так погрузились в жизнь древней Англии, что совсем забыли о том, что творится на белом свете.

Ансра покинула главную рубку и, громко хлопнув дверью, удалилась в женскую каюту. Заглянув туда, Хельва обнаружила, что актриса злобно уставилась в зеркало. Удивительное дело: Ансра мрачно и разочарованно разглядывает свое отражение, а Ная с Керлой да камбузе беспечно болтают о пустяках.

Хельва старалась везде поспевать, все видеть и слышать, чтобы суметь предупредить любую неприятность… если возможны еще большие неприятности. К Прейну решительно направился Даво. Хельва намеренно обращалась к своим пассажирам только через динамик центральной рубки, чтобы они забыли, что у нее везде есть глаза и уши.

— Давно пора понять, Прейн, — говорил Даво, — Ансра задумала сорвать постановку, и пока она в этом отлично преуспела.

Прейн долго смотрел на друга, на лице его мелькнула слабая улыбка. — Ты можешь предложить какой-нибудь выход?

— Нужно сбить ее с толка. Помнишь, как мы развлекались в долгих гастрольных турне?

— Менялись ролями?

— Вот именно! Господи, мы же знаем все реплики и выходы.

Прейн озорно усмехнулся. — А роль Джульетты отдадим… Хельве!

— Нет, Джульеттой будет Керла! — Даво, не моргнув глазом, ответил на удивленный взгляд друга.

— А Ромео?

— Здесь мы ничего менять не будем, — спокойно сказал Даво и добавил уже веселее: — А я стану братом Лоренцо и обвенчаю вас.

Прейн подождал, пока все поели и, отведав тракийского пива, пришли в приятное расположение духа. Его предложение вызвало бурное веселье и рискованные шутки.

— Я буду синьорой Капулетти, — писклявым фальцетом объявил Эскал.

— А я — синьорой Монтекки, — дребезжащим контральто откликнулся брат Лоренцо и, снова перейдя на бас, добавил: — Я всегда считал, что она втихаря попивает.

— Тогда я буду Эскалом, — вызвалась Хельва, так точно подражая голосу игравшего его актера, что тот выронил кружку.

— Ты одна могла бы исполнить всю эту чертову пьесу, — провозгласил Даво, причем язык у него заплетался куда сильнее, чем тому могло способствовать тракийское пиво. — В ней нет ни одной роли, которая не была бы тебе по плечу.

— Вот как? В таком случае я, буду кормилицей, — объявила Ансра. — Пусть Хельва посмотрит, как нужно играть эту роль!

— А Джульеттой будет Керла! — воскликнул Даво, пристально глядя на Ансру. — Начнем сейчас же, с хора. Все по местам!

— В двух семьях, равных знатностью и славой… — с готовностью начала Хельва глубоким басом, и все остальные, не успев ни о чем подумать, были вынуждены включиться в игру.

Даво стал Самсоном, а Шадресс, обычно игравший синьора Капулетти, Грегори. Они принялись дурачиться, вставляя в текст забавную отсебятину. Появился Бальтазар, шатаясь, как пьяный, и стычка между двумя домами разгорелась. Актеры скороговоркой отбарабанивали свои реплики, толкались и всячески старались перещеголять друг друга в озорстве.

Когда Эскал — синьора Капулетти выплыл в сопровождении кормилицы Анжелики, Ансра, которая по-прежнему пылала злобой и не принимала участия в общей забаве, вдруг заиграла свою роль, как никогда не играла Джульетту. При этом она умудрялась так произносить реплики кормилицы, что они начинали звучать весьма двусмысленно. Заключительные слова: «Иди, дитя, и вслед счастливых дней ищи себе счастливых ты ночей», она наполнила таким ядом, что Эскал недоуменно покосился в ее сторону.

Но вот на пиру Джульетта встретила Ромео, и злоба Ансры разгорелась с удвоенной силой: Прейн играл совсем другого, более нежного Ромео: голос его дрожал не от усталости, а от зарождающейся любви — трепетной, бережной и страстной. И Керла, чьи глаза выдавали так долго скрываемое чувство, была ему под стать — наконец-то все видели истинную Джульетту, робкую, порывистую, бесстрашную и благородную. Смущенно зардевшись, она сказала:

Есть руки у святых: их может, верно,

Коснуться пилигрим рукой своей.

И, повернув руки ладонями вниз, положила их на ладони Ромео — этот жест Прейн много раз показывал Ансре, но она каждый раз ухитрялась так исказить интонации и движения, что все теряло смысл.

Ромео приподнял руки Джульетты на своих ладонях, и страсть в его глазах, встретившись с ее счастливым взглядом, наполнила этот эпизод такой нежностью, что все притихли, зачарованные.

— Твои уста с моих весь грех снимают, — промолвил Ромео так тихо, что голос его прозвучал, как замирающее эхо. И все же он был отчетливо слышен, пока губы его не слились с губами Джульетты в благоговейном поцелуе, который был красноречивее самых громких слов.