Хеннинг Манкелль - Перед заморозками

• Название: Перед заморозками
• Автор: Хеннинг Манкелль
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2004

Лидер религиозной секты а Гайане провоцирует массовое самоубийство. Ему удается убить самого себя и всех своих последователей, кроме одного. Позже в лесу в Истаде полицейские обнаруживают отсеченную голову и кисти рук со сцепленными словно в молитве пальцами. Рядом они находят Библию, все страницы которой испещрены поправками. Взявшись за расследование этого преступления, Линда Валландер, дочь известного полицейского Курта Валландера, вступает в борьбу с группой религиозных фанатиков, возомнивших себя творцами Божьей воли на земле.

---

— И еще одно, — сказал Валландер. — Эта бумажка, что я на ней нашел. Почему все остальное исчезло, а эта записка осталась?

— Может быть, они хотят, что мы ее идентифицировали. Это своего рода послание.

— Надо подтвердить как можно быстрее, что это именно она, — сказал Валландер. — Если она хотя бы раз была у зубного врача в этой стране, то мы узнаем, кто она.

— Этим занимаются, — сухо произнес Мартинссон, и Валландер понял, что он обиделся.

— Я тебя ни в чем не упрекаю. Какие получены сведения?

— Пока никаких.

— Надо всем вдолбить, насколько это важно.

— Я попросил вмешаться Стокгольм. Там у них есть один свирепый парень — может навести страх на кого угодно, хоть на директора ЦРУ.

— Это кто такой?

— Ты что, никогда не слышал о Тобиасе Яльмарссоне?

— Может быть. Лишь бы он понимал, что это как раз тот случай, когда и надо быть свирепым.

— Будем надеяться. И еще одно: кто-нибудь когда-нибудь видел украшение, изображающее башмак? Или сандалию? — Он покачал головой и пошел прочь.

Линда замерла — не ослышалась ли она?

— Что он сказал? Что вы нашли?

— Записку с именем и адресом?

— Нет, еще что-то.

— Кулон.

— Похожий на что?

— На след ноги.

— Он не так сказал.

— Башмак. А почему ты спрашиваешь?

Она не обратила внимание на его вопрос.

— Какой башмак?

— Может быть, сандалию.

Языки пламени то и дело взмывали в небо — ветер налетал порывами.

— Думаю, стоит тебе напомнить, что отец Анны перед своим исчезновением занимался тем, что делал сандалии. Вот и все.

Он не сразу понял, потом задумчиво наклонил голову.

— Хорошо, — сказал он. — Очень хорошо. Может быть, это куда-нибудь нас и приведет. Вопрос только куда.

38

Курт Валландер попытался отправить Линду домой спать, но она настояла, чтобы ей разрешили остаться. Она подремала пару часов на заднем сиденье и проснулась от того, что он настойчиво стучал в окно. Никогда он не научится этому искусству — будить людей ласково, подумала она. Начинает молотить в окно или за плечо трясти так, что рука чуть не отваливается. Он не будит человека, он выдергивает его из сна, как морковку.

Линда вышла из машины и поежилась — было довольно прохладно. На поле лежали клочья тумана. Церковь догорела, от нее остались только зияющие провалами окон закопченные стены. Густой дым все еще валил из-под рухнувшей кровли. Люди, похоже, никуда не уходили — они молча смотрели на то, что осталось от их церкви. Линда заметила старика, медленно отирающего сажу с могильного камня, и подумала, что эту картину она вряд ли забудет. Большинство пожарных уехали, остались только несколько человек, занимавшихся ликвидацией последних очагов возгорания. Мартинссона тоже уже не было — вместо него приехал Стефан Линдман. Он протянул ей бумажный стаканчик с кофе. Отец вышел за заграждение и беседовал с каким-то журналистом.

— Пейзаж здесь совсем другой, чем, скажем, в Вестеръётланде или Херьедалене, — сказал он. — Как будто Швеция здесь кончается. Сползает в море и исчезает. И вся эта глина, туман… Так странно. Что ж, попытаемся найти свое место и в чуждом пейзаже.

Линда пробормотала что-то невнятное. Туман как туман, глина как глина, подумаешь.

— Что насчет этой женщины? — вслух спросила она.

— Ждем ответа из США. Уже ясно, что она не гражданка Швеции.

— А может быть, это вовсе и не ее имя в записке?

— Нет. Это вряд ли. Зачем убийцам оставлять записку с чужим именем? Это неразумно. Тогда проще вообще ничего не оставлять.

Курт Валландер шел к ним от ограждения. Журналист ушел.

— Я только что говорил с Лизой Хольгерссон, — сказал он. — Поскольку ты все равно уже затесалась в следствие, можешь участвовать и дальше. А мне даже приятно — идешь, а рядом мячик прыгает.

Это он так иронизирует.

— Я-то пока еще прыгаю, — отомстила она. — А тебе слабо!

Стефан засмеялся. Отец, может быть, и разозлился, но виду не подал.

— Никому не советую заводить детей! — только и сказал он. — А то видите, чем это кончается!

Из подъехавшей машины вышел Нюберг.

— Нюберг принял душ, — заметил отец, — и теперь готов со всеми лаяться. Он уходит на пенсию. Думаю, когда он осознает, что ему уже не надо целыми днями ковыряться в глине по колено в грязи, он тут же и помрет.

— Он похож на собаку, — тихо сказал Стефан. — Тебе не кажется? Все время как будто старается взять след и злится, что нельзя встать на четыре лапы.

Стефан подметил сходство очень точно. Нюберг действительно двигался с какой-то звериной грацией.

От него сильно пахло лосьоном. Похоже, он даже не заметил, что Линда тоже здесь. Они с отцом поздоровались и что-то пробурчали насчет погоды.

— Есть у вас соображения, как именно начался пожар? — спросил Курт Валландер. — Я говорил с Матсом Ульссоном. Он считает, что загорелось сразу в нескольких местах. Староста оказался здесь первым, он говорит, что видел как бы кольцо огня. Это означает, что церковь подожгли с разных сторон. Как ты думаешь?

— Пока никак не думаю, — сказал Нюберг. — Но ясно, что это поджог.

— Есть определенная разница, — сказал Валландер. — В Хурупе загорелось сразу и огонь распространялся быстрей. Там один фермер живет по соседству, он слышал что-то вроде взрыва, говорит, как бомба взорвалась, аж все задрожало. То есть церкви подожгли по-разному, хотя по времени все было точно согласовано.

— Модель ясна, — сказал Стефан. — Ту церковь подожгли, чтобы отвлечь внимание от этой, где произошло убийство.

— Но почему именно церкви? — спросил Курт Валландер. — И почему надо душить человека канатом?

Он вдруг посмотрел на Линду:

— А ты как думаешь? Что ты видишь во всем этом?

Линда почувствовала, что краснеет. Она оказалась не готова к такому вопросу.

— Если выбирают церковь, значит, хотят выбрать именно церковь, — сказала она неуверенно. — И задушить кого-то канатом… может быть, это пытка, а может быть, в этом есть что-то символическое, может быть, религиозное. Отрубали руки, побивали камнями, хоронили заживо… так что почему бы и не канат.

Никто не успел прокомментировать ее высказывание — у Стефана в кармане куртки зазвонил телефон. Он послушал немного и передал трубку Валландеру.

— Начинают поступать данные из Штатов, — сказал тот, закончив. — Поехали в Истад.

— Я там нужен? — спросил Нюберг.

— Я позвоню, если что, — сказал Валландер и повернулся к Линде. — А тебе лучше поехать. Если, конечно, ты не хочешь пойти домой поспать.

— А вот этого не надо, — сказала она.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Простая забота.

— Пожалуйста, думай обо мне как о сотруднике, а не как о дочери.

В машине они молчали: во-первых, оба хотели спать, а во-вторых — из страха сказать что-то неуместное и вызвать у другого раздражение.

Они подъехали к управлению полиции, и Курт Валландер тут же скрылся за дверьми в прокуратуру. У самого входа ее догнал Стефан Линдман.

— Я помню свой первый день в полиции в Буросе. Накануне мы крепко попраздновали с друзьями, и первое, что я сделал на новом месте работы, — помчался в туалет и поблевал. А ты что будешь делать?

— Попробую начать с чего-нибудь другого, — сказала Линда.

В вестибюле стояла Анн-Бритт Хёглунд. Она, как и раньше, еле поздоровалась, словно бы приняла для себе такое решение — держать Линду на расстоянии.

Дежурная сказала, что с ней хочет поговорить Лиза Хольгерссон.

— Я что-нибудь не так сделала?

— Не думаю, — сказал Стефан и убежал.

Мне он нравится, подумала Линда. Все больше и больше.

Она столкнулась с Лизой Хольгерссон, когда та выходила из своего кабинета.

— Курт мне все объяснил. Будешь участвовать в следствии. Странно, что в эту историю замешана одна из твоих подруг.

— Это неизвестно, — ответила Линда. — Может быть, да, может быть, нет. Пока это неизвестно.

В девять часов началась оперативка. Линда села на указанный отцом стул. Рядом с ней оказался Стефан Линдман. Отец стоял у торца стола с бутылкой минеральной воды в руке. Так она себе всегда его и представляла — в одиночестве у торца, как обычно, хочет пить, как обычно, волосы взлохмачены, — готов начать новый день тяжелейшего следствия. Нет, больно уж романтично, а значит, фальшиво, — это ей хорошо известно. Она поморщилась и тряхнула головой.

Она всегда знала, что он прекрасный следователь, но сейчас, сидя с ним за одним столом, она поняла, что у него еще много кроликов в шляпе, о которых она и понятия не имела. В первую очередь на нее произвела впечатление его способность не только удерживать в голове огромное количество фактов, но и раскладывать их так, чтобы незначительные на первый взгляд мелочи находили свое место в общей картине следствия. И еще одна мысль не оставляла ее — только теперь она, как ей казалось, поняла, почему у него никогда не было времени побыть с ней и с Моной. Для них в его графике просто не оставалось места. Надо поговорить с ним об этом, решила она. Когда все выяснится и эта история останется позади, надо будет с ним поговорить о том, что он не оставил нам места в своей жизни.