Еремей Парнов - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1978. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

• Название: МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1978. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1978

Мир приключений: Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов. / Оформл. Б. Маркевича. — Москва: Детская литература, 1978. — 592 стр.

Ежегодный сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей.

В сборник вошли произведения: «Погода благоуханий» Еремея Парнова; «Сухая ветка сирени» В. Мелентьева; «Похищение из провинциального музея» И. Стрелковой; «Сказание о верном друге» Д. Харламова; «Йоулер» Аллана Эккерта — Перевод с английского М. Гусейновой; «Гуслярские истории» Кира Булычева; «Неведомое миру племя» Л. Минца; «О фантастике всерьез и с улыбкой» В. Бугрова.

Литературно-художественное издание. Для среднего и старшего возраста.

---

— Вы тогда знали, что он арестован?

— Был на учениях, потом в отпуске, а когда приехал, узнал, что есть машина, и купил ее. А уже из технического паспорта на машину узнал адрес владельца.

— А куда вы дели портфель с запасными частями?

— Портфель? Портфеля я не видел. С машиной я купил запасной баллон и инструмент. Ну, еще домкрат. Никаких запасных частей там не было.

Это походило на правду, запасные части вместе с портфелем могли быть проданы и отдельно.

— Понятно. Зачем к вам на работу приходил Камынин?

— Предлагал купить покрышки. По дешевке. Но я не взял, потому что у меня свои еще хорошие.

Николай вспомнил камынинский гараж, покрышки под брезентом и подумал, что бывший кладовщик и в самом деле решил продавать машину.

— Вы и раньше знали Ивана Тимофеевича?

— Ну… как знал? Встречался с ним в магазине автодеталей.

— А Волосова?

— Вообще не знал.

— А ведь он служил в вашей части.

— Возможно. Очевидно, я прибыл после того, как он демобилизовался.

— Скажите, Александр Иванович, а в своей машине вы когда-нибудь боковинки, что возле дверей, снимали?

— Снимал. Правую. Устанавливал хитрое устройство против автомобильных жуликов.

— А почему не левую. Она же под руками.

— Вот именно поэтому. Все устанавливают под руками. Кроме того, там такая путаница железок и тросов, что работать неудобно.

На какую-то долю секунды Николай задумался: самому взяться за обыск машины или просто попросить Тихомирова проверить ее?

— Значит, вы категорически утверждаете, что левую боковинку вы не снимали ни разу?

— Категорически.

К машине подошел старшина и, козырнув, доложил:

— Позвонили, что сейчас наши сюда подъедут. Ждите. — Потом мягко улыбнулся и спросил: — Не узнаете, Александр Иванович?

Тихомиров присмотрелся к старшине и обрадованно улыбнулся:

— Батюшки! Голубцов! Старший сержант Голубцов! Какими судьбами?

— А я здесь живу. Вы как демобилизовались — и я вскоре за вами. Женился — и вот…

— И как, нравится работа? Жизнь? Вы ведь не только отличный шофер, но еще и механик неплохой.

— Здесь… ближе, — серьезно ответил старшина. — И — строже. Интересней. — Он подумал несколько мгновений и закончил: — И может быть, нужнее. Пока, по крайней мере.

26

Когда бывший подчиненный вот так встречается с командиром, можно с уверенностью сказать, что командир тот был хороший. Это Николай знал и потому решился на шаг, не совсем оправданный обстановкой.

— Александр Иванович, есть просьба. Будьте добры, снимите при нас левую боковинку.

— Это очень нужно?

— Очень! Все для той же самой истины.

— Хорошо. Тем более при свидетелях, — усмехнулся Тихомиров.

Он достал инструмент и, разговаривая со старшиной Голубцовым, вспоминая прежних сослуживцев, ловко орудовал отверткой с крестообразной насечкой на конце. Сняв боковину, он протянул ее Грошеву.

— А теперь сами посмотрите, нет ли чего-нибудь постороннего в отсеке, — попросил Николай.

Тихомиров пожал плечами и, присев на подножку, запустил руку в отсек. Вначале на его недоверчиво-ироническом лице проступило недоумение, потом почти испуг. Он медленно вытащил из отсека пачку денег и, растерянно помаргивая, смотрел то на сиреневую пачку, то на старшину и Грошева.

Николаем все сильней овладевало то веселое, острое и отчаянное состояние, что иногда появлялось в нем, когда приходила, наконец, тщательно подготавливаемая победа.

— Ничего не понимаю… — пробормотал Александр Иванович.

Старшина Голубцов с тревогой и болью во взгляде смотрел то на инженер-подполковника, то на следователя.

— Пошарьте, будьте добры, еще, — мягко, доброжелательно попросил Николай. — По-моему, там должно быть и еще кое-что.

Тихомиров страдальчески посмотрел на Грошева и снова опустил руку в отсек. Через мгновение его лицо вытянулось и на нем проступила обреченность. У старшины в глазах мелькнула суровость и даже брезгливость. Он смотрел на Тихомирова, и на скулах его набухали желваки. Александр Иванович вынул еще одну пачку и молча протянул ее Николаю.

Что-то сладкое схватило Николая за горло, подкатилось к сердцу и сжало его. А когда отпустило, то сердце забилось легко и быстро.

В сущности, это было торжество. Настоящее торжество. Можно было хохотать от счастья, можно нахально торжествовать, а можно надуться и стать неприступным, как бы подняться над всеми.

Все простили бы ему любую из этих примет торжества. Но сам-то он понимал, что все происходящее — лишь первый реальный успех дела. Всего лишь этап. Многое еще впереди. И он сглотнул сладкий комок в горле.

Тихомиров, не дожидаясь просьбы, сам бросил руку в отсек и теперь уже испуганно вытащил из него еще одну пачку денег, обернутую в бумагу.

— Кажется, все, — хрипло сказал он и прижался щекой к блестящей рукоятке ручного тормоза.

— По-моему, нет… — покачал головой Николай. — По-моему, там еще должна быть сухая ветка сирени.

И старшина и Тихомиров оторопело посмотрели на него, но он казался спокойным и безмятежным, как фокусник, который проделывает хорошо ему известный, даже поднадоевший фокус перед глазами не слишком разборчивых зрителей. В нем появилась некоторая снисходительность, даже беспечность, и это совсем доконало и старшину и Тихомирова.

Александр Иванович безнадежно вздохнул и стал обследовать отсек. Старшина смотрел на него уже зло, жалостливо, словно хотел сказать:

«Как же вы это так, инженер-подполковник?… Я-то вам верил… уважал… Как же такое может быть? Где же вы свихнулись?»

Тихомиров достал ветку сирени и протянул ее Грошеву.

— Вот…

Сирень оказалась белой, с мелкими, коричневатыми, словно ржавыми, пятнами. Только листья на сухой ветке казались свежими, слегка притомленными.

Грошев осмотрел ветку, понюхал ее — соцветия еще не утратили тонкого аромата белой сирени — и спросил:

— Скажите, она не похожа на ту ветку сирени? — Но Тихомиров не понял его, и Николай пояснил: — Помните, которую вы положили в книгу мемуаров?

Тихомиров принял от него сухую ветку, поднес ее к глазам. Он смотрел на нее долго, что-то прикидывая и осмысливая. Грошев глядел на него с доброй усмешкой и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он быстро поднял голову.

Смотрел старшина. Смотрел восхищенно и в чем-то виновато. Почти так же, как смотрел когда-то молодой милиционер Николай Грошев на многоопытного следователя Ивонина.

— Нет… — хрипло протянул Тихомиров. — Нет, МОЯ ветка — с махровыми лепестками. И она фиолетовая. А это простая сирень. И белая.

— Товарищ старшина, — попросил Грошев, — позвоните еще раз и попросите, чтобы подъехали ваши люди. Акт нужно составить, да и еще кое-что…

— Неужели вы меня подозреваете? — вспыхнул Тихомиров и стал самим собой — волевым, собранным офицером.

— Нет, Александр Иванович, не подозреваю. Но порядок есть порядок.

— Тогда я не понимаю…

— Подождите, Александр Иванович. Еще часок, и вы будете свободны, а пока давайте отдохнем.

27

Николай сел в машину Тихомирова и устало откинулся на спинку — хотелось просто распрямиться. Александр Иванович сел рядом.

— Значит, вы опять за кордон?

— Не знаю… Если получится…

— А что этому может помешать? То, что вы, сами того не ведая, возили чужие деньги? Не думаю… Кстати, ваше электронное устройство еще не срабатывало? Или оно такое хитрое, что срабатывало по-особому?

— Нет, еще не срабатывало… А почему вы опять об этом спрашиваете?

— Потому что это прямо относится к делу, которое я веду. Обрисуйте хоть в общих чертах, как оно действует.

— Под сиденьем у меня тумблерочек. Закрывая машину, я переключаю его на систему. Предположим, жулик открывает дверцу, садится, закрывает дверцу и заводит мотор. Машина двигается. Ровно через тридцать секунд после начала движения реле времени включает сирену и сигналы машины. Одновременно другое реле включает запоры на дверях. Мотор глохнет, а сирена и сигналы орут. Вор в клетке.

— Но ведь он может опустить стекла, наконец, разбить их.

— Опустить не сможет — предусмотрено. Разбить — не так легко, да и ведь заинтересуется же кто-нибудь орущей машиной.

— Скажите, а просто открыть дверцы, обследовать машину, украсть из нее что-нибудь при такой вашей системе возможно?

— В принципе возможно. Но я такого не замечал.

Они помолчали. Мимо проносились легковые автомашины, погромыхивали грузовики. Николай отбрасывал последние подозрения — жулики не проверяли тихомировскую машину, это уж точно. А представить себе, что он умышленно возил с собой столько денег, — трудно. Ведь он несколько раз ездил в заграничные туристские поездки и если бы знал о деньгах, то мог бы давным-давно освободиться от них или перепрятать в другое место. То, что этого не сделал Волосов, — понятно. Он не знал, где он остановится после совершения преступления, и ему следовало прятать свои капиталы так, чтобы они всегда были рядом. Тихомирову этого не требовалось. Николай положил деньги на приборную панель машины и потянулся за папиросой. Тихомиров улыбнулся и спросил: