Семен Гонионский - Сандино

• Название: Сандино
• Автор: Семен Гонионский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1965

Книга С.А.Гонионского — это рассказ о герое национально-освободительной борьбы, которая происходила в Латинской Америке в 20-х годах XX в. Аугусто Сесаро Сандино воплощал в себе идеал борца за свободу никарагуанского народа. Он семь лет сражался против янки, оккупировавших Никарагуа.

---

«Я тебя умоляю сделать все возможное… Я совсем потеряла покой. В то время как я тебе пишу, мне сообщили, что в Сарагуаске слышны взрывы бомб… Знаешь, если мы не договоримся, я буду первой жертвой».

В конце января, ввиду того, что переговоры через третьих лиц слишком осложнились, министр Сальватьерра снова отправляется в Сеговию к Сандино, и 31 января личные переговоры возобновляются.

Ночь на 1 февраля Сандино не спал. На рассвете он вышел из своей каморки и, продолжая, как обычно, ходить взад-вперед, сказал своим товарищам, назначенным представителями на предстоящих переговорах:

— Я всю ночь не сомкнул глаз и многое передумал. И вот что я скажу вам, друзья: в ближайшие пять дней должен быть заключен мир… Я должен сам встретиться с президентом и обо всем договориться. Другого пути нет… Я все обдумал.

Друзья и помощники пытались разубедить Сандино, но он стоял на своем.

Перед отъездом в столицу Сандино произвел в последний раз смотр своим войскам. По индейскому обычаю бойцы шагали по одному в ряд. Впереди на лошади ехал знаменосец, крепко зажав в руке сучковатую палку, на которой развевалось красно-черное знамя.

Сандино обратился к товарищам по оружию с речью. Он сказал:

— Братья! Мы воевали за освобождение нашей родины от иностранных захватчиков. Мы прогнали янки, но они мечтают снова вернуться на нашу землю, воспользовавшись междоусобной войной. Однако они ошибаются. Я считаю, что в ближайшие пять дней нужно добиться мира, и ради этого решил ехать сам, чтобы договориться с доктором Сакасой. На время моего отсутствия вашим командиром останется генерал Лара. Если Сакаса, вместо того чтобы выслушать, арестует меня, я покончу с собой. Пусть меня назовут предателем и плюнут мне в лицо, если я этого не сделаю.

Прощание с ближайшими помощниками и с командирами вылилось в тяжелую сцену. Люди, не раз смотревшие в глаза смерти, прошедшие нечеловеческие испытания и готовые отдать жизнь по приказу своего генерала, плакали. Прощаясь с Сандино, восхищаясь его смелостью и опасаясь за его жизнь, в душе каждый из них понимал необходимость рискованного шага, на который решился Сандино; все восхищались его выдержкой и смелостью. Генерал ставил на карту жизнь. Он шел в логово коварных политиканов и предателей, способных на любое преступление.

Шесть лет Сандино не был в Манагуа. И вот 2 февраля 1933 года он на столичном аэродроме. В президентском дворце его уже ждали. О приезде прославленного генерала Сандино знал весь город, и все, у кого была малейшая возможность пробраться во дворец, были там. На аэродром встречать Сандино выехал начальник авиации. Здороваясь с ним, Сандино сказал: «Я привез мир». В этот момент подъехал начальник «национальной гвардии» Анастасио Сомоса и пригласил Сандино в свой автомобиль.

Вот машина подкатила к президентскому дворцу. Часовые вытянулись во фрунт, толпа затаила дыхание. В голубой рубашке, высоких сапогах и широкополой фетровой шляпе партизанский вождь выглядел деревенским парнем, попавшим в театр, заполненный чванливой публикой. Светлый платок на шее оттенял смуглость его кожи. Удивление, радость, зависть, восторг были написаны на лицах людей, обступивших генерала.

Улыбающийся Сакаса обнял Сандино, и они, как добрые старые друзья, с трудом пробившись через толпу, уединяются, наконец, для переговоров. В полночь представители сторон подписывают соглашение, которое предусматривает суверенитет Никарагуа, соблюдение конституции и установление полного мира в стране. Для себя лично Сандино не требовал ничего, но для своих партизан добивался обещания обеспечить им нормальный переход к мирному труду: в Сеговии был выделен специальный район для расселения сандинистов. Сандино сохранил за собой право в течение года иметь вооруженную охрану из ста бывших партизан. Разоружение сандинистов было намечено произвести в городке Сан-Рафаэле дель Норте. Репортеры, заполнившие дворец, не успевали щелкать аппаратами, запечатлевая историческую встречу. Корреспонденты иностранных газет сбились с ног. С утра 3 февраля президентский дворец гудел как развороченный улей. Ночью никто не сомкнул глаз и не покинул «наблюдательного пункта».

Сакаса, довольный исходом переговоров, спросил Сандино, чем он может быть полезным его партизанам, и, услышав в ответ: «Двадцать пять кинталов соли!» — застыл с глупой улыбкой.

В момент, когда Сандино и Сакаса пожимали друг другу руки перед фотокамерой, к ним подошел американский корреспондент Даунинг.

— Я рад, что здесь присутствует американец, — обратился к нему Сандино. — Хорошо, что он видит, как никарагуанцы заключают мир. Передайте мой привет американскому народу. Скажите американцам, что двери Никарагуа всегда открыты для всех, кто хочет у нас работать. Мы требуем одного: уважать свободу и независимость нашей родины.

Начальник «национальной гвардии» генерал Анастасио Сомоса тоже подошел к Сандино. Оли обнялись и обменялись фотографиями с автографами.

В тот же день Сандино вылетел в свою ставку в Сеговию. На следующий день он обратился к своим войскам с воззванием, в котором рассказал о результатах переговоров в Манагуа. 9 февраля партизаны приступили к сдаче оружия.

Хотя по условиям конвенции о мире разоружение армии Сандино должно было длиться три месяца, Сандино сделал это за 20 дней, и 22 февраля состоялась церемония окончательной передачи партизанского оружия правительству Никарагуа. Сто бывших партизан, оставшихся по договору в распоряжении Сандино, получили всего 10 пулеметов, 90 винтовок и 3129 патронов.

Очень скоро Сандино понял, что совершил роковую ошибку.

«Национальная гвардия» начала расправу с безоружными сандинистами. 4 тысячи сандинистов получили охранные грамоты, но эти грамоты некому было предъявлять: жандармы Сомосы расстреливали бывших партизан «при попытке к бегству», сажали в тюрьму «за сопротивление властям».

Борец за свободу, человек открытой души и благородных порывов, Сандино был чужд политическим интригам. Для Сандино закон чести был превыше всего, но для презренных правителей Никарагуа понятия чести не существовало. Так рассуждали в те дни сандинисты, весь обманутый народ.

Однако такое истолкование событий, произошедших в феврале 1933 года и год спустя, в феврале 1934 года, было по меньшей мере наивным. Причины катастрофы, постигшей армию Сандино после ее разоружения, коренились гораздо глубже. Прежде всего сказалась ограниченность задачи, которую ставил Сандино перед народно-освободительной армией: изгнать интервентов и на этом остановиться, не добиваться перерастания антиимпериалистического движения в гражданскую войну. Сандино верил в возможность установления мира в стране, не учитывая, что для полного осуществления политической и экономической независимости Никарагуа надо было вырвать власть из рук реакционной клики, которая всегда была опорой интервентов.

Правда, те многочисленные критики, которые через год после подписания соглашения перешли от бурных восторгов по адресу Сандино к яростным нападкам на него, были, как говорится, «задним умом крепки» и подошли к оценке событий не диалектически, без учета конкретной исторической обстановки. Не следует забывать, что в конце двадцатых — начале тридцатых годов в Латинской Америке еще не созрели условия для коренных социальных преобразований, что рабочий класс и крестьянство всех латиноамериканских стран, и в том числе Никарагуа, не были готовы к последнему, решительному бою. Поэтому шестилетнюю борьбу сандинистов, преодолевших нечеловеческие трудности, разутых-раздетых, почти безоружных, отрезанных от источников снабжения, нельзя оценить иначе, как подвиг.

Весной 1933 года Сандино создал в дельте реки Коко сельскохозяйственную колонию. Под его руководством работали несколько сот бывших партизан. Одиннадцать верных генералов пошли сюда за Сандино в добровольное изгнание. Аугусто был полон самых радужных планов: он хотел расчистить русло реки Коко, чтобы сделать ее судоходной, мечтал создать в этом районе сельскохозяйственные кооперативы.

В феврале 1933 года в ставке Сандино в течение двух недель гостил известный испанский писатель Рамон де Белаустегигоитиа. Его привел сюда глубокий интерес к личности Сандино, который был в ту пору самой популярной фигурой в Латинской Америке.

Белаустегигоитиа, так же как и все другие люди, близко знавшие Сандино, отмечал богатство его внутреннего мира, самбстоятельность и оригинальность мышления. Впоследствии Белаустегигоитиа обнародовал интервью с генералом в книге «В Никарагуа у Сандино» (Мадрид, 1934 год), в которой показал его как национального героя, кумира латиноамериканской молодежи.

«Его темные глаза, — пишет Белаустегигоитиа, — часто светятся добротой к людям, но чаще всего в них затаены глубокая серьезность и раздумье. Его немного асимметричное угловатое лицо, так же как его манера говорить, свидетельствуют о сильной воле.