Роберт Шекли - Детективное агенство Альтернатива

• Название: Детективное агенство Альтернатива
• Автор: Роберт Шекли
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 978-5-699-03906-7, 5-699-03906-6

Хоб Дракониан – частный детектив. Но он вовсе не крутой парень с железными кулаками и острым как бритва умом, а незадачливый, в чем-то даже наивный человек. Правда – везучий. Случается иногда, что везение покидает его – и тогда все летит кувырком. Но почему-то в последний момент капризная фортуна поворачивается к Хобу лицом…

---

Парень остановился недалеко от входа в магазин и доставал сигару.

– Ну-ну, какой маленький мир, не правда ли? – спросил я его.

Он намеренно долго раскуривал сигару, потом окинул меня холодным взглядом.

– Мы прежде встречались? – спросил он на хорошем английском с выговором жителя Нью-Джерси.

– Скорей всего нет, – ответил я. – Но, уверен, вы меня знаете.

– Почему? – Он выглядел удивленным.

– Потому что вы следили за мной в Штатах и следите за мной здесь.

– Совпадение, – проговорил он, глядя прямо на меня и усмехаясь. Он словно сообщал мне всем своим видом: «Разумеется, я слежу за вами, и что вы собираетесь с этим делать?»

– Всего лишь облегчить вам работу, – ответил я на немой вопрос. – Меня зовут Хобарт Дракониан, и я остановился здесь недалеко, в отеле «Синь» на рю дю Синь. Вероятно, вы уже это знаете, но я решил подтвердить, что вы на правильном пути.

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Дракониан. Я Тони Романья. – Он продолжал улыбаться.

– Чем вы занимаетесь, Тони? – спросил я.

– Я инвестор.

– Могу я узнать, инвестор чего и куда?

– Вы мне нравитесь, – засмеялся он. – По-моему, у нас с вами все будет в порядке. Но это неважно. У меня есть интересы в Лас-Вегасе, Майами и в Атлантик-Сити. Здесь, в Париже, я в небольшом отпуске. Кроме того, присматриваю за интересами друга.

– Какого друга? Почему вы следите за мной? Или это Ракель?

– Мне нравится ваш подход к делу, – заметил Тони. – Не устраиваете песен и плясок, мол, вы совсем не испугались. Сказать вам одну вещь? Я собираюсь дать вам маленький совет.

– Я готов, – живо откликнулся я, ввязываясь во что-то неизвестное.

– В этом городе лучший итальянский ресторан «Дольче Вита» на авеню де Терн. Скажите там, что вас прислал Тони Романья. Поняли?

Я кивнул, удивленный. Тони подмигнул, повернулся и, налетев на урну, чуть не потерял равновесие. Он оглянулся, еще раз кивнул мне, а потом зашагал по улице и скрылся из вида. Я посмотрел ему вслед и решил, что самое время выпить.

У Романьи я заметил одну смешную вещь. Принято считать, что толстяки намного шустрее, чем кажутся. Поэтому нас даже удивляет, когда они действительно неуклюжи. Народные приметы редко вводят в заблуждение. Вот и Романья, если и был неуклюж, то не в том смысле, что способен грохнуться вверх тормашками, чересчур сильно наклонившись в одну сторону. Нет, вы тотчас же обращали внимание, что в его неуклюжести не было ничего непродуманного, никаких нескладных движений. В его осторожной неловкости чувствовалось мастерство, умысел, внушающий опасение. Что-то жуткое можно было прочесть и в его глазах. Темные, сверкающие, зелено-желтые, невероятно внимательные. Нечеловеческие глаза существа, которое ничего не выпускает из рассмотрения. В каждом движении Романьи присутствовал точный расчет. И в его покачивающейся походке я ощутил мрачную ясность рассудка, что еще больше подтверждало мои опасения, потому что это была явная пародия. Все, вместе с маленьким подбородком и небольшим крепко сжатым ртом, придавало ему скорее зловещий, чем слабый вид. У Романьи была гладкая розовая внешность толстого человека, но под внешним слоем здоровья чувствовалась трупная бледность, словно он симулировал само здоровье.

Теперь я понимал, что Романья, вероятно, лучший мим, чем Арне. Он изображал гротескного мафиози из Нью-Джерси, чтобы под шутливым покровом спрятать свои истинные цели. Если только их он тоже не симулировал.

Несколько часов спустя Ракель нашла меня в «Нью-Йорк Гарри», недалеко от «Гранд-Опера́». Бар «Гарри» – темное полированное дерево и американские голоса. Это такого рода заведение, где до тех пор терпят вдрабадан пьяных, пока они не начинают приставать к другим посетителям. Я был очень спокойным пьяным. Они, наверно, подумали, что я сбрендил, когда попросил саке. Но японская водка действует на меня как психоделическое снадобье, и я знал, что трудно предаваться тревожным мыслям, когда ты до краев полон этой штуковиной.

– Вы пьяны, – сказала Ракель.

– Никто не совершенен, – возразил я.

– Вы узнали что-нибудь о том типе, который, как вы говорили, следил за вами?

– Его зовут Тони Романья.

– Почему он следит за вами?

– Мистер Романья, кажется, не собирался просветить меня на этот счет. Мистер Романья сказал, что он приехал в Париж, чтобы насладиться коротким отпуском и понаблюдать за интересами друга. Что-нибудь из этого имеет для вас значение?

– Это не может иметь отношения ко мне, – покачала она головой.

– А к Алексу?

– Откуда мне знать? Этот Романья не сказал, чего ему надо?

– Ни звука.

– Что мы должны теперь делать? – спросила Ракель, нахмурившись и нежно закусив нижнюю губку.

– Идти обедать, – сообщил я, – в «Дольче Вита» на авеню де Терн. Романья сказал, что это лучшая итальянская еда в Париже.

– Великая новость, – фыркнула Ракель. – Ради бога, я не для того в Париже, чтобы есть спагетти.

– Это единственная зацепка, какая у нас есть, – объяснил я. – Если, конечно, это та зацепка, которая нам нужна.

Кстати, еда в «Дольче Вита» оказалась довольно вкусной, хотя на сей раз я избавлю вас от пересказа меню, упомяну только, что канеллони – трубочки из теста, начиненные мясом, – были исключительные. Вечер, созданный для признаний. Однако никто не подошел к нашему столу, накрытому красной клетчатой скатертью, не наклонился над свечой, отражавшейся в бутылке кьянти, и не предложил: «Я хочу рассказать вам сказку». Впрочем, нечего было сказать друг другу и нам. Ракель казалась озабоченной и подавленной. Она весь вечер явно нервничала и время от времени грызла заусеницы на левом мизинце.

Мы вышли примерно полдевятого и сели в разные такси, потому что они везли нас в разные стороны. Ракель в «Крийон» на площадь Согласия, меня на остаток вечера в кафе, а затем в «Синь» и в постель.

15. КЛОВИ

Когда я вышел из отеля, направляясь на сбор съемочной группы в студию «Гомон» на верху Монмартра, стояло яркое прекрасное утро. Я решил, что надо бы поберечь деньги Ракель, и поэтому вместо такси спустился в метро на станции «Шатле», проехал в вагоне второго класса до «Опера», там сделал пересадку, а затем еще одну на вокзале Сен-Лазар и, наконец, поднялся на поверхность на «Ламарк Коленкур».

Идя по улице Коленкур, я на минутку остановился, чтобы полюбоваться красивой базиликой Сакре-Кер, и потом зашагал ко входу в старую студию «Гомон». Как я слыхал, самую старую в Европе.

Снаружи здание студии напоминало что-то среднее между крепостью и складом товаров. Оно стояло на вершине холма. Вы оставляете тенистую аллею бульвара и взбираетесь по череде ступенек к стальной сетке моста для пешеходов, нависающего над собственностью «Гомон».

Клерк спросил у меня фамилию и рассказал, где должен быть сбор съемочной группы. Я долго шел по коридорам, в которых эхом отдавались мои шаги, миновал занятых техников, совершавших таинственные манипуляции с бобинами пленки, и наконец попал туда, куда, как предполагалось, я и шел.

Или по крайней мере я думал, что попал туда, куда, как предполагалось, шел. Я стоял на огромной глубокой сцене, которую освещали низкие прожекторы. Занавеси кулис были отодвинуты, и там виднелись разбросанные декорации и реквизит: дверь собора в натуральную величину, нарисованный деревенский луг с рекой позади, кафе с настоящими стульями и цинковым баром на переднем плане.

Когда я пересекал сцену, над головой возник луч прожектора, «поймал» меня и вел до тех пор, пока в конце сцены к нему не присоединился второй луч.

Каким-то образом я почувствовал, что мне брошен вызов, поэтому вернулся на середину сцены и поклонился. Прожекторы светили мне в лицо, и я не мог решить, есть ли кто-нибудь вокруг. Но я предполагал, что кто-нибудь услышит меня.

– Мсье и мадам, – начал я, – большое спасибо, это такое удовольствие веселить вас. А как насчет дружных аплодисментов оркестру?

Из темного зала донесся звук аплодисментов, хлопал один человек. Включился обычный свет, прожекторы потухли. В зале и правда сидел один человек. Он встал и направился к сцене. Медленно, нарочито театральным шагом.

Когда он поднялся на сцену, я увидел, что он одет в синий блейзер с белым свитером под ним. Ему было, наверно, лет сорок. Высокий мужчина с подчеркнуто интеллигентным видом. Мне не надо было его представлять – я знал, что это и есть знаменитый Жерар Клови, инфант террибль или, если хотите, шалопай французского кино.

– Отлично, – сказал он. – Вы американец? Поздравляю вас с вашим показом замешательства. Мне особенно понравилось, как вы зацепились за электрический кабель. На вашем лице присутствует выражение мужской наивности, что характеризует вас как очень доверчивого парня. Короче говоря, вы совершенный тип, который может родиться лишь в голове достопочтенного Джима Томпсона.

– Кого? – спросил я.