Майкл Муркок - Защитник Гараторма

• Название: Защитник Гараторма
• Автор: Майкл Муркок
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-7921-0522-7, 5-04-009834-0

Человек, который осмелится поклясться Рунным Посохом, тем самым неминуемо изменит свою собственную судьбу, равно как и судьбу своего мира. За всю историю Рунного Посоха таких клятв было немало, однако ни одна из них не принесла столько горя и бедствий, как страшная клятва мщения барона Мелиадуса Кройденского. Именно тогда Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, оказался, втянут в опасное противостояние между силами Порядка и Хаоса, потерял любимую женщину, наследие предков, свободу.

Но в Мультивселенной Майкла Муркока, потерпев поражение в одном из миров, Вечный Герой способен победить в параллельном измерении, вернуть утраченное, обрести надежду.

---

Майкл Муркок Защитник Гараторма

Часть первая ОТЪЕЗД

Глава первая ПОВТОРЕНИЯ И ВОЗМОЖНОСТИ

Дориан Хоукмун больше не был безумен, но он все еще не до конца пришел в себя. Одни спешили обвинить в его недуге Черный Камень, оказавший неблаготворное воздействие на герцога, другие утверждали, что борьба против Империи Мрака изнурила его и теперь Хоукмун никак не может заставить себя вернуться к нормальной жизни, ибо иного существования он для себя уже не мыслил. Третьи полагали, что он по-прежнему оплакивает свою возлюбленную Иссельду, дочь графа Брасса, погибшую при Лондре. Все те пять лет, что он оставался безумен, Хоукмун считал ее живой, был убежден, что они живут вместе в замке Брасс и что возлюбленная супруга подарила ему сына и дочь.

Однако если причины болезни вызывали столько споров и всяческих предположений в тавернах и на постоялых дворах Эгморта, города, раскинувшегося вокруг замка Брасс, то проявления недуга были для всех очевидны.

Хоукмун угасал на глазах.

Постоянно мрачный, он избегал общества других людей и даже лучшего своего друга графа Брасса. В одиночестве он запирался в крохотной комнатушке на вершине самой высокой из башен замка и, опершись подбородком о ладони, часами созерцал болота, заросли тростника, лагуны, устремляя взор не на диких белоснежных туров и не на рогатых лошадей или парящих алых фламинго, но словно силясь что-то рассмотреть в неизмеримой и пугающей дали.

Хоукмун пытался восстановить в памяти утраченное видение, если только оно не было бредом помрачившегося рассудка. Он пытался вспомнить Иссельду, восстановить в памяти имена детей… Если только не придумал их себе, пораженный безумием. Но Иссельда оставалась лишь призрачной тенью, а детей он больше вообще не видел. Так почему же он так тосковал, откуда это оглушающее ощущение потери, эта изнуряющая тоска, почему порой он утешал себя мыслью, что безумие – это то, что охватило его сейчас, а смутная греза о былых временах – это и есть единственная подлинная реальность?

Замкнувшись в себе, Хоукмун утратил всякое желание общаться с другими. Словно призрак, он бродил по собственному дому, несчастная тень, обреченная вечно рыдать, стонать и сетовать на судьбу.

По крайней мере, в своем безумии герцог оставался гордецом, полным достоинства, поговаривали жители Эгморта. По крайней мере, иллюзии дарили ему ощущение полноты жизни.

– Когда он был безумен, то казался куда счастливее, – шептались они.

И сам Хоукмун согласился бы с ними, если бы кто-нибудь сообщил ему об этих слухах.

Когда он не сидел в своей башне, то долгими часами слонялся по залу, где по его приказу установили столы с воспроизведенными на них в определенном масштабе макетами городов и крепостей, занятых тысячами крошечных солдат. Несколько лет назад, все еще находясь в плену своих видений, он сам заказал это местному ремесленнику Вайону, дабы таким образом, как он выразился, отпраздновать их победу над полководцами Гранбретании. Среди крошечных раскрашенных металлических фигурок кроме него самого были и граф Брасс, Иссельда и Ноблио, Гьюлам д'Аверк и Оладан с Булгарских гор, прославленные герои Камарга, погибшие у стен Лондры. Вполне узнаваемыми были и их заклятые враги, владыки звериных орденов: барон Мелиадус в своем волчьем шлеме, король Хеон в Тронной Сфере, Шенегар Тротт, Адаз Промп, Азровак Микосеваар и его супруга Флана, что позднее превратилась в кроткую владычицу Гранбретании. Пехотинцы, всадники и летающие машины Империи Мрака рядами выстроились против Хранителей Камарга, воинов Рассвета, солдат сотен других подразделений.

И эти фигурки Дориан Хоукмун перемещал по огромным шахматным полям, доводя каждую ситуацию до своего апогея, проигрывая на одном и том же поле тысячи возможных версий событий, чтобы попытаться понять, каким образом каждый шаг воздействует на все последующие. Тяжелые пальцы Хоукмуна все чаще ложились на фигурки, представлявшие его погибших друзей, и особенно часто он брал в руки фигурку Иссельды. Возможно ли было спасти ее? И каким образом? При каких обстоятельствах она могла бы остаться в живых?

Порой в зал, с затуманенными глазами, полными слез, входил граф Брасс. Проводя рукой по седеющей рыжеватой шевелюре, он не сводил взора с Хоукмуна, который, полностью поглощенный своей уменьшенной копией Вселенной, то отправлял в атаку кавалерийский эскадрон, то уводил в укрытие пехоту. Хоукмун словно не замечал присутствия своего старого друга или предпочитал делать вид, что не замечает, пока граф не начинал кашлять или не обнаруживал себя каким-либо иным способом.

Тогда Хоукмун поднимал на него угрюмый взгляд, все еще обращенный куда-то внутрь, и граф Брасс мягким голосом осведомлялся о его здоровье.

Хоукмун сухим тоном отвечал, что с ним все в порядке. И граф, кивнув, делал вид, будто это приводит его в восторг. А Хоукмун ждал в нетерпении, когда ему можно будет вернуться к своему занятию, в то время как граф окидывал взором комнату, осматривал ряды крошечных воинов и притворялся, будто восхищается тем или иным маневром Хоукмуна. Затем он прерывал молчание:

– Сегодня утром я поеду обследовать башни. Денек как будто выдался неплохой. Не хотите ли поехать со мной, Дориан?

Но Дориан Хоукмун всегда отвечал отрицательно.

– У меня много дел.

– Здесь?! – восклицал граф Брасс, широким жестом обводя столы. – Но к чему все это? Они погибли, все кончено. Или вы надеетесь, что ваши досужие размышления вернут их всех к жизни, подобно колдунам, которые надеются через фигурки людей воздействовать на реальность? Забудьте об этом, герцог Дориан. Вам не под силу изменить прошлое.

Поджав губы, словно слова эти оскорбили его до глубины души, герцог Кельнский вновь возвращался к своим игрушкам. Граф Брасс со вздохом пытался найти еще какие-то слова, но не мог и уходил из зала.

Весь замок Брасс казался насыщенным мрачностью Хоукмуна, и некоторые уже начали высказывать вслух мнение, что будь герцог хоть трижды героем Лондры, но ему все же лучше было бы вернуться в свои наследственные владения в Германии, где он не был с тех пор, как бароны Империи Мрака пленили его после битвы за Кельн. С тех пор там правил его дальний родственник, возглавлявший новое выборное правительство, сменившее династию монархов, единственным наследником которой оставался Хоукмун. Однако тот не допускал мысли, что сможет жить где-то еще, кроме как в замке Брасс.

Даже и сам граф невольно порой думал, что для Хоукмуна было бы лучше, если бы он погиб в битве при Лондре вместе с Иссельдой.

Так проходили месяцы, в тоске, печали и пустых размышлениях. Хоукмун не мог думать ни о чем другом, кроме давней своей утраты и окончательно потерял сон и аппетит.

Граф Брасс и его старый боевой соратник капитан Джозеф Ведла немало тревожились насчет герцога, но так и не пришли ни к какому решению.

Подолгу, устроившись в уютных креслах у огромного очага, что жарко полыхал в парадном зале замка Брасс, они говорили о печали, терзающей Хоукмуна, наслаждаясь при этом местным вином. Оба они были воинами, а граф Брасс к тому же в прошлом был известным государственным деятелем, однако ни тому, ни другому не хватало слов и опыта, чтобы исследовать мрачные тайники чужой души.

– Ему бы побольше двигаться и бывать на воздухе, – заметил как-то вечером капитан Ведла. – Дух не может оставаться здоровым, когда тело бездействует.

– Именно так, но это лишь тогда, когда здоров разум. Но как убедить больного в том, что ему необходимо движение? – возразил граф Брасс. – Чем больше времени проводит он взаперти над этими проклятыми макетами, тем хуже ему становится. А чем хуже ему становится, тем сложнее нам переубедить его заняться чем-то другим. Он утратил всякое понятие о ходе времени, не отличает даже день от ночи. Когда я думаю о том, что творится в его голове, меня пробирает дрожь.

Капитан Ведла согласно кивнул.

– А ведь раньше он никогда не был подвержен самокопанию. Это был настоящий мужчина, воин. Умен, разумеется, но не чрезмерно. Практический ум, а теперь у меня зачастую складывается впечатление, будто мы имеем дело с посторонним человеком. Словно Черный Камень похитил душу прежнего Хоукмуна и заменил ее какой-то другой.

Заслышав это, граф Брасс усмехнулся.

– С возрастом вас стали посещать странные фантазии, капитан. Вы восхваляете здравомыслие прежнего Хоукмуна, а сами говорите о подобных вещах.

Капитан Ведла также не смог сдержать улыбки.

– Очко в вашу пользу, граф Брасс. Но задумайтесь о невероятной власти владык Империи Мрака или о тех существах, что помогали нам в нашей борьбе, и тогда вы убедитесь, что предположение мое не столь уж и беспочвенно.

– Может быть, и поскольку у нас нет иных объяснений состоянию Хоукмуна, я готов признать правоту вашей теории.