Алексей Игнатушин - Псы, стерегущие мир

• Название: Псы, стерегущие мир
• Автор: Алексей Игнатушин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9717-0726-4

На мир наползает тень. К стенам светлого града Кременчуга идет орда хана Алтына, черного мага, чье колдовство заставляет дрожать землю. Остановить непобедимое войско можно только божественным оружием, укрытым далеко в горах. На поиски отправляются во главе небольшого отряда витязи Лют и Буслай. Они как цепные псы – всегда на страже покоя своего народа. И готовы даже спуститься в ад, если это необходимо ради выполнения долга.

---

Стрый во главе отряда пробурчал через плечо:

– Никак не угомонишься?

Буслай ответил покаянно:

– Никак, воевода-батюшка.

Лют через силу улыбнулся. Ждан глянул с заботой на бледное лицо, в глазах мелькнуло сочувствие. Рану растрясло. Лют осторожно шевельнул левой рукой, по коже скатилась холодная струйка. Конь споткнулся в небольшой ямке, толчок разбередил рану, и сквозь зубы протиснулся стон.

Савка глянул тревожно, сглотнул комок и с надеждой уставился в спину воеводы.

– Может, привал сделаем? – бросил он в пустоту.

Лют ответил раздраженно:

– Нет.

Савка огорченно вздохнул.

Буслай хмыкнул – он-то ничуть не жалел раненого. Коли ума нет, пусть страдает. Время от времени бросал недоуменные взгляды на Люта, словно спрашивая: как можно так учудить? Лют отводил взгляд, хмурился.

Буслай махнул рукой на раненого и обратил взор на Нежелана. Бедовик за дорогу проронил от силы пару слов, но работу исполнял исправно, нареканий не вызывал.

Отроки сторонились молчуна, украдкой споря: ведьмак или нет? Не может у взрослого мужа не расти борода и усы. Правда, урожденные ведьмаки безволосы, в зрачках отражение перевернуто, вдобавок есть хвостик с четырьмя волосками.

Савка со Жданом пытались подглядеть за Нежеланом, но Стрый увидал и рявкнул так, что чуть в штаны не наложили. Больше попыток выявить ведьмачью сущность не было, но на ночь отроки доставали крапиву и боярышник и выкладывали защитный круг.

Буслай пригладил усы-подкову, глаза озарились озорным огоньком. Нежелан непроизвольно придержал поводья, но гридень поравнялся, спросил невинно:

– Нежелан, а чего за нами увязался?

Плечи бедовика приподнялись, горестный вздох прозвучал едва слышно. Посмотрел в поисках помощи на Люта, но бледному, как репа, витязю самому не помешала бы подмога. Пот с висков тек ручьями, синева под глазами загустела до угольной черноты, он несколько раз качнулся в седле.

Бедовик пожевал губами, наткнувшись на лукавый взгляд Буслая.

– Чего молчишь? Может, брезгуешь?..

Гридня прервал раскатистый бас Стрыя, от которого ветки деревьев задрожали и исчез свист птиц.

– Ты угомонишься? Лучше Люту помоги, сейчас свалится.

Лют хрюкнул возмущенно:

– Ничего не свалюсь!

Но слова прозвучали бледно. Сжимая пальцами луку седла, Лют уже качался. Стрый словно глаза имел на затылке! Ждан лихо спрыгнул. Ветки кустарника сердито затрещали, влажно переломились. В стволах деревьев-могучанов затерялся крик досады.

– Что там? – спросил Буслай насмешливо. – Пальчик прищемил?

Ждан в ярости пнул измочаленный куст, ладонью зажав прореху рубахи длиной в пядь.

– Новая рубаха! – воскликнул отрок горестно.

Буслай обидно хохотнул, даже верный Савка оскалил зубы. С сердитым шипением отрок подошел к Люту. Сразу отметил, что не бросалось с расстояния в глаза, – край рубашки, торчащий из-под железных колец, напитался красным. Витязь раздраженно отмахнулся:

– Ничего страшного! – И покачнулся от малого движения.

Отрок заботливо поддержал его. Буслай переменился в лице… Конь не успел заметить, как со спины исчезла ноша, и недоуменно фыркнул. Отряд остановился. Люта усадили на заросшую тропку под раскидистым деревом. Буслай потянул вверх кольчугу.

– Да будет вам, – пытался отмахнуться Лют.

Воевода грянул с высоты седла:

– Я думал, ты поумнее будешь! Ладно, сунулся к медведю вместо незнакомца, могу понять, выказал удаль. Но истекать рудой, боясь пожаловаться, – глупо. Каково мне будет вернуться к Яромиру и сказать, что могучий хоробр, сдюживший на Пепельном вале, сел в сани от царапины?

Лют уронил голову на грудь и сжал губы. Буслай хотел возразить: какая царапина, медвежий коготь вскрыл бок не хуже степняцкой сабли? Но, сравнив витязя и воеводу, промолчал. Стрыю такая рана и впрямь за царапину.

Нежелан подал мешок с лекарственными травами и чистыми тряпицами. Савка споро смыл загустевшую кровь, умытая рана ощерилась порванным швом. Отрок переложил рану травами и стянул тугими повязками бок гридня.

– Шуйцей особо не маши, – посоветовал Ждан.

Лют кивнул покорно. Буслай с облегчением выдохнул, одобрительно глядя на шутника.

Листья над головами задрожали. Лесное зверье озадаченно примолкло, а отроки нервно положили ладони на булавы, глазами впившись в зеленый шатер. Стрый глумливо хохотнул:

– Дождя испужались!

Савка густо покраснел, словно через поры вышла кровь. Ждан буркнул неразборчивое. Лют поднялся с мягкой травы, Буслай помог ему натянуть кольчугу.

– Чего скалишься? – буркнул Лют.

– Да ничего! – ответил гридень с наглой усмешкой.

Голос воеводы раздался над тропой, будто раскат грома, заглушив шум дождя:

– Пошевеливайтесь, зубоскалы! Времени в обрез, мне у князя надо быть, а приходится нянчиться с косорукими.

Буслай пискнул храбро:

– Так мы тебя не задерживаем, воевода, сами управимся.

– Поговори у меня, тетеря, – беззлобно рявкнул Стрый. – Не больно с хлопотуном без меня управились.

Буслай закрыл рот со стуком. Конь едва устоял на ногах, когда на спину ему обрушился рассерженный гридень. Савка попытался помочь Люту взобраться в седло, но витязь глянул свирепо и тяжело примостился в седле.

Тяжелые капли дождя дробно стучали по листьям, пригибали ветви, с глухим треском пробивали зеленый покров.

Буслай провел ладонью по лицу, ругнулся на холодную каплю на подушечке пальца. В ответ за шиворот упала прозрачная горошина. Гридень против воли зашипел и натянул поводья. Конь оскорбленно всхрапнул.

Дробный перестук слился в шум, на людей, как с худой кровли, посыпались капли.

– Как бы на ходу не заржаветь в бронях, – сказал Буслай тоскливо. – Поскорее бы кончился.

Нежелан глянул на хмурое небо в просвете листьев, сказал безучастно:

– Надолго зарядил, утихнет к вечеру.

Буслай с трудом сдержал стон, хмуро глянул на бедовика:

– Ты накликал?

Нежелан пожал плечами:

– Может быть.

Дождь перестал ближе к вечеру.

Буслай зябко подергивал плечами, от сырого воздуха чесалось в носу, изредка с мокрых ветвей падали капли – и все на него! Кисейная взвесь меж замшелых стволов окрасилась червью, лес потемнел, гомон птах затих. Наступил промежуток, когда дневные летуны утихают, а ночные еще не проснулись.

Савка со Жданом ехали по бокам от Люта – поводья в одной руке, вторая наготове подхватить падающего воина.

– Мне лучше, – раздраженно отвечал Лют на немые вопросы. Краска прилила к щекам, в глазах появился блеск, в седле не шатался.

Буслай коротко глянул на стоика; с губ готовилась сорваться острота, но за шиворот плюхнулась капля размером с тыкву, и судорога сомкнула челюсти с клацаньем. Оглянулся на Нежелана: бедовик с понурым лицом осматривал мокрые ветви, грудь часто вздымалась, насыщая тело лесной прохладой. На Буслая он старался не смотреть – мало ли чего удумает языкастый гридень.

Конь воеводы во главе отряда проламывал просеку в зарослях, пастью с желтыми зубами изредка срывал молоденькие ветки. Воевода возвышался в седле, как скала, неподвижный, головой по сторонам не вертел, даже поводьев не касался, со спины не понять – не заснул ли?

– Воевода, – окликнул Буслай. – Долго нам по лесам мотаться?

Стрый не оборачиваясь ответил:

– Долго.

Ветви всколыхнул огорченный вздох, воевода глянул через плечо, в густой бороде сверкнула россыпь жемчуга.

– Надоело получать по морде ветками?

Гридень оскорбленно вскинулся:

– За что срамишь, воевода?! Просто в поле поспокойнее, никто из-за дерева не кинется, а то ляжешь целым, а проснешься без головы.

Стрый басовито хохотнул. Кони испуганно прижали уши, сбили шаг.

– Тебе, Буська, то не грозит.

Буслай спросил заинтересованно:

– Почему?

– Ты и так безголовый, куда еще?

Заросшую тропку огласил смех. Задремавшие было птахи встрепенулись, засвистели сердито. Буслай зло оглядел смеющиеся лица, надвинул брови на глаза, оставив блестящие щелочки.

Вдруг в глаза плеснуло красным светом, и смех застрял в горле. Отроки сноровисто выхватили булавы. Лезвие топора Буслая зардело в лесном сумраке.

Нежелан с опаской всмотрелся в сияние, потом переместил взгляд на воеводу. Стрый даже не придержал коня, и меч размером со стропило остался в ножнах. Лют, видя спокойствие воеводы, оставил рукоять, разлепил бледные, как поганки, губы:

– Что там, Стрый?

– Кажись, нашли место для ночлега, – ответил воевода спокойно.

Буслай поинтересовался:

– У кого заночуем в такой глуши?

Стрый не удостоил ответом. Буслай открыл рот, но, так ничего и не сказав, со стуком захлопнул. Впереди затрещали ветви. Фыркнула лошадь, сияние усилилось, будто под нос сунули кусок закатного солнца.

Отряд остановился. Лют прикрыл слезящиеся глаза и сквозь щелочку пальцев рассмотрел всадника. Нежелан ахнул в голос с отроками: конь цвета раскаленного металла, грива брызжет золотыми искрами, от следов поднимаются струйки пара, глаза залиты солнечным медом, какой появляется в озерах ближе к закату. Одежда красного, как редис, всадника была сделана будто из свежесодранных шкур, кольчуга – из раскаленной меди, вместо глаз торчало по куску угля.