Джен Хадсон - Приди ко мне во сне

• Название: Приди ко мне во сне
• Автор: Джен Хадсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-697-00148-7

Много лет очаровательной Мери Воэн являлся во сне ОН – неотразимый мужчина ее мечты. И вот в таинственном и экзотическом Египте сны стали явью. Но неожиданно в руки Мери попадает древний амулет, бесценное сокровище, обладание которым может стоить ей жизни… Тайны, приключения, опасности – и страстная любовь, которая одна может им противостоять!

---

Когда же спустя два часа свет в окнах зажегся, он швырнул окурок в темную воду и пошел спать.

Еще будет возможность. И может быть, очень скоро.

Глава 15

Небеса даровали нам любовь.

Она захватам нас быстрее,

Чем пламя охватывает сухую солому.

А желание, что проснулось в вас,

Оно как внезапный бросок сокола.

Из песен Нового Царства, 1550 – 1080 гг. до Рождества Христова

– А теперь я предлагаю тебе на выбор: потанцевать самой или посмотреть, как танцуют другие, – сказал Рэм, выводя Мери из ресторана. В ответ на ее вопросительный взгляд он пояснил:

– Мы можем пойти потанцевать в ночной клуб, здесь, в отеле, а можем зайти в театр, он на том берегу, и посмотреть нубийских танцовщиц. – Взглянув на часы, он добавил:

– Времени осталось мало, шоу начинается через несколько минут.

– Тут и думать нечего. Пошли смотреть нубиек, они такие красивые.

Они успели на паром в самый последний момент. Взбежали на борт и смеясь схватились за поручни, чтобы перевести дух. Рэм прижал ее к себе. Под мерный гул дизеля паром начал медленно скользить по освещенной луной реке.

На берегу им пришлось идти совсем немного – полквартала. Рэм отправился за билетами, а Мери осталась у входа понаблюдать за оживленной улицей. Конные экипажи двигались по ней вперемежку с автомобилями. Прохожих в джеллабах было примерно столько же, что и европейцев. Ветерок доносил с реки аромат жареного мяса – это уличные торговцы, закончив свои дневные дела, готовили себе ужин.

Хлыщеватого вида мужчина в белом европейском костюме остановился неподалеку и стал нахально ее разглядывать. Он буквально раздевал ее своими томными, похожими на маслины глазами. Ей стало не по себе. Когда же он начал медленно приближаться, ее беспокойство усилилось.

Но тут появился Рэм. Он стремительно подошел к хлыщу и резко выпалил несколько фраз на арабском. Тот побледнел и шмыгнул куда-то в сторону.

Рэм улыбнулся, взял ее под руку и повел в театр.

– Что ты сказал этому ужасному человеку? – спросила она, когда они заняли свои места.

– Извини, но это непереводимо.

– Но все-таки, в чем суть?

– Ну, я сказал ему, что если он не перестанет на тебя пялиться, я выжгу ему глаза раскаленной кочергой, а если он только посмеет к тебе прикоснуться, я отрежу ему правую руку и скормлю ее собакам, но все это будет только прелюдией к основному наказанию.

– А что это за наказание?

– Ну, скажем так: я собирался лишить его мужского достоинства.

– Зачем ты напугал этого беднягу? Неужели и в самом деле твои угрозы могли осуществиться?

– Конечно.

– Рэм!

– Ты моя, и никто не смеет на тебя посягать.

– Но это же явное нарушение третьего пункта соглашения.

Он улыбнулся:

– Извини, дорогая. Видимо, я еще не все до конца твердо усвоил. Буду работать.

Она уже собралась прочесть очередную лекцию на свою любимую тему о том, что она никогда не будет ничьей собственностью и прочее, и прочее, но тут начал медленно гаснуть свет.

Подняли занавес. На сцене восемь очаровательных нубийских девушек в национальных костюмах медленно двигались под ритмические перестуки ударных инструментов. Они были все как на подбор высокие и стройные, с гордой осанкой, темнокожие. Просто красавицы. Неудивительно, что Рамзес II так любил свою прекрасную Нефертари – царицу нубийскую.

Босые ноги танцовщиц исполняли па, которые можно было примерно описать как большой шаг – два маленьких шаркающих шажка, большой шаг – и так далее. Аккомпанировал им ансамбль, состоящий исключительно из ударных инструментов, – тамтамы и разного рода барабаны. Причем они были скрыты за кулисами. Это был примитивный чувственный ритм. Вибрируя, он наполнял собой зал и заставлял вибрировать ее живот.

Рука Рэма, покоящаяся на ее бедре, легонько отбивала этот ритм. Каждый удар барабанов и каждое касание его пальцев заставляли ее сердце биться в этом же ритме. Ее груди покачивались, ее лоно пульсировало.

Мери передернуло.

Господи, неужели все в этой стране призвано стимулировать работу гениталий? Представление только начинается, а мне уже жарко и тревожно. Это на меня так действует музыка или человек, что сидит рядом?

Она посмотрела на Рэма и обнаружила, что его потрясающие глаза устремлены на нее. Губы его медленно раскрылись в чувственной улыбке.

– Смотри на танцовщиц, – прошептала она.

Он сжал ее бедро:

– Я хочу смотреть на тебя.

Все развивается в таком темпе, что не знаю, смогу ли я выдержать рядом с ним три дня плавания на пароходе и не сойти с ума. Конечно, можно пойти по пути наименьшего сопротивления и наслаждаться моментом. Но это будет большой ошибкой. Я просто чувствую это. Стоит мне лечь с ним в постель хотя бы раз, и я полностью подчинюсь ему. Воля моя будет окончательно парализована. Я стану его.

Как корова. Или как лошадь. В общем, я буду его собственностью.

Она встряхнула головой. Эти мысли совсем сбили ее с толку. Однако вскоре гипнотический ритм танца увлек ее в более мощное русло, где разумное, рациональное было вытеснено эмоциями. И она предалась им, не помня уже ни о чем и не думая ни о чем.

Когда занавес упал, она некоторое время сидела тихо и неподвижно. В ее ушах по-прежнему стучали барабаны, она видела движения танцовщиц, чувствовала касания Рэма. Она до сих пор ощущала ритм. Он оставался в ней, и когда они вышли из театра и шли по берегу Нила к причалу, и когда плыли на пароме к острову. Казалось, прохладный ветерок на реке должен был бы ее охладить, но Мери стало еще жарче, когда дизельный мотор завибрировал под ее ногами, передавая эту вибрацию всему ее телу.

Когда они шли по дорожке к отелю, Рэм обнял ее за талию. И повел: большой шаг – два маленьких шаркающих шажка, большой шаг – два маленьких… Она легко включилась в эту игру, которая захватывала не меньше, чем самый причудливый танец. У входа в отель она рассмеялась:

– Ну ты и мошенник! Зачем ты меня заводишь?

Он сделал невинное лицо:

– О чем это ты?

– Как будто не знаешь.

– А чего бы ты сейчас хотела? Пойдем танцевать? Или хочешь спать? Или может быть – и это было бы самое лучшее – займемся любовью?

– Рэм!

– Шучу, шучу.

– Я думаю, что лучше всего нам сказать сейчас друг другу спокойной ночи. Вэлком, наверное, волнуется, куда это я пропала.

– Она выглядит дамой весьма сообразительной. Не думаю, чтобы твой поздний приход ее удивил.

Они подошли к двери, Мери вынула ключ. Но он, похоже, не собирался отпускать ее.

– Ты сегодня такая красивая. Это платье очень идет тебе. Ты должна носить его всегда. Оно меняет цвет твоих глаз. Они сейчас как вода в Ниле в час заката.

Эти слова, если бы их произнес кто-то другой, звучали бы банально, слащаво, сентиментально, но в его устах они казались единственно правильными. Не было никаких сомнений, что он самый красивый, восхитительный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала. В этом взгляде, каким он продолжал ее ласкать, можно было легко и просто утонуть. Она стояла и ждала, когда он отпустит ее руки.

Вместо этого он поднял свою руку и указательным пальцем провел от шеи до груди вдоль глубокого выреза ее платья. Со сводящей с ума медлительностью повел поверх шелка пальцем дальше, через нежную выпуклость ее груди.

– У тебя вот здесь очаровательная родинка. Прямо вот здесь. – Он коснулся ее левой груди, а затем наклонился и нежно поцеловал то место, где только что был его палец.

Ее соски моментально напряглись и отвердели, что, конечно, было заметно через тонкую материю.

Он прикоснулся языком к маленькому шрамику на ее скуле и наклонился к самому уху:

– Скоро, моя дорогая. Скоро. – Повесив что-то ей на шею, он снова прошептал:

– Я приду к тебе во сне.

И ушел.

Она скользнула внутрь, закрыла за собой дверь и, тяжело дыша, оперлась на нее спиной. Произнести что-нибудь членораздельное она не могла. Она потрогала грудь и рукой нащупала сокола, висящего на цепочке. Ощутив его тепло, Мери улыбнулась.

– Сразу видно, вечер был потрясающий, – сказала Вэлком. Она сидела на диване и делала педикюр. – Судя по вашему виду, мадемуазель, любовь на пороге.

Все еще глупо улыбаясь, Мери вяло подняла руку:

– Привет. Как повеселилась?

– Отлично. Мы с ребятами славно покутили.

– Это хорошо, – произнесла Мери с отсутствующим видом и двинулась в свою комнату.

– Если б ты видела, что творилось, когда он притащил в холл отеля крокодила и гиппопотама.

– Это хорошо.

– Что же это делается с человеком? – задумчиво произнесла Вэлком, когда за Мери закрылась дверь.

А у той в мозгу вертелось одно и то же.

Я полюбила этого человека. Неужели действительно полюбила?

Каким-то образом ей все же удалось раздеться, умыть лицо. А мысли о Рэме все роились и роились. Сегодня все прошло чудесно, кроме, пожалуй, инцидента с тем человеком у театра. Она вспомнила, какое холодное, жестокое выражение лица было в тот момент у Рэма, и поняла, что многого еще о нем не знает.