Николай Дубов - Колесо Фортуны

• Название: Колесо Фортуны
• Автор: Николай Дубов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Только никакого барина там не оказалось - я сбегала, посмотрела. Видно, ей после того разговора просто померещилось...

- Привидение, - лукаво подсказал Толя.

Кологойда предостерегающе поднял ладонь в сторону Толи.

- А потом?

- Потом она про это не хотела даже говорить и ужасно сердилась.

- А что, если... - сказал Федор Михайлович, - что, если ей не померещилось, и увидела она не привидение, а Ганыку?

- Откуда тут может взяться Ганыка? - сказал Аверьян Гаврилович.

- Из Соединенных Штатов. Выяснилось, что американский турист мистер Ган - это Ганыка, сын последнего помещика.

- Неужели?!

- Дядя Федя его разоблачил! - сказал Антон. - Разговаривал, разговаривал, а потом - р-раз! - и припер к стенке. Тот признался. Даже руки кверху поднимал...

- Интересная получается карусель! - сказал Кологойда. - Выходит, товарищ директор, барин может оказаться и в колхозе?.. Раз такое дело, давайте, ребята, припомните, какие у того барина были контакты с Лукьянихой?

- Никаких контактов не было! - твердо сказал Сашко. - Я бы знал.

- Были! - закричала вдруг Юка. - Мне же Галка сегодня утром рассказала!.. Она их вместе видела!

Только когда началась эта история с Ганом-Ганыкой, у меня все из головы вылетело...

- Какая Галка? - спросил Кологойда.

- Нашей хозяйки дочка, Галка Удод.

- А ну, давай сюда ту Галку! Только быстро!

Если во дворе и поблизости никого не было, Галка на кур и теленка кричала толстым, грубым голосом, какой бывает только у пропойц: "Куды? От шоб тоби повылазыло!.. А шоб вы повыздыхалы!.." На самом деле пропойного баса у нее не было, она была очень застенчивой девочкой, с людьми знакомыми разговаривала мягко и так тихо, будто не говорила, а шелестела, при незнакомых замолкала вовсе и заливалась краской от одного взгляда на нее.

На призыв Юки Галка подбежала, но, узнав, что ее требуют в сельсовет, вспыхнула и уперлась точь-в-точь как "дурне теля", на которого она орала у себя во дворе.

- Та я не пиду! Не хочу! Та шо я там не бачыла?

- Да иди же, тебе говорят! - рассердилась Юка и за руку втащила ее в кабинет. Увидев, кроме Кологойды, незнакомых мужчин, Галка потупилась и замолчала.

- Так ты, значит, и есть Галя Удод? - сказал Кологойда. - Ну, здорово!

Глядя в окно, Галя пошевелила губами.

- Что ж ты стала, понимаешь, за километр, да еще и шепчешь. Подойди ближе.

Галка не тронулась с места. Тогда Юка уперлась руками ей в спину и заставила сделать несколько шагов вперед. На висках у Галки выступили капли пота, а на глазах слезы.

- Ну вот, еще реветь вздумала!..

Галка отвернулась к окну и заморгала, прогоняя слезы.

- Что мы тебя, съедим, что ли? Вот же сидят ребята, ничего не боятся. А ты чего боишься?

- Я стыдаюсь, - прошелестела Галка окну.

- Да чего тебе стесняться? Ты только расскажи нам, что видела, и иди себе до дому... Вот Юка говорит, ты видела, как американец разговаривал с Лукьянихой.

Видела?

- А-ага, - кивнула окну Галка.

- Вот и расскажи, как все было.

- Я вранци пишла до лесу... Шоб лысычок набпаты... А там идет той дядька, американец...

- Подожди, когда это было?

- Та ще в субботу.

- Почему же ты раньше никому не рассказала?

Галка безмолвствовала.

- Так. А что было дальше?

- Я як побачыла, то и сховалась... За колоду... Там колода така велыка лежыть...

- А почему ты спряталась?

- Злякалась...

- Чего испугалась?

Галка сначала пошептала окну, потом еле слышно прошелестела:

- Вин дывыться...

- Так что? Все люди смотрят.

Ответа не последовало.

- Ну ладно. Так ты, значит, спряталась, а все-таки подсматривала?

- Бо як бы вин до мэнэ, то я б побйгла...

- Ага! А он к тебе не пошел?

- Не... Бо тут як раз Лукьяныха... Бона теж лысычки збырала... А вин став и дывыться... А вона як побачыла, так упала на колина и руки до нього простягае, наче молыться... А вин шось довго, сердыто так говорыв...

А вона все молылась... А вин знову говорыв и говорыв.

А тоди шось достав и дав ей... И знову шось довго говорыв... А тоди вона пишла, така малэнька та согнута...

И вин пишов... А тоди я побйгла до дому...

- А все-таки почему ты только сегодня рассказала обо всем?

- В чем дело? Что случилось?

"Волга" подкатила к сельсовету бесшумно, появление Ивана Опанасовича и переводчика было полной неожиданностью. Всю дорогу Иван Опанасович находился в прекрасном расположении - переводчик выздоровел, едет за мистером Ганом, и все, слава богу, обошлось благополучно. Он сказал переводчику, что позвонил в Ганыши, чтобы предупредили председателя колхоза Голованя.

Встретили того цистера по-хорошему, надо и проводить по-хорошему, по закону гостеприимства - пускай помнит.

Пообедаем, опрокинем стопаря на дорожку и - привет!..

Едва он увидел в кабинете участкового и необычайное сборище, от прекрасного расположения не осталось следа.

- Много всякого случилось, товарищ голова, - сказал Кологойда. Во-первых, как выяснил товарищ лесовод, твой мистер Ган оказался никакой не Ган, а Ганыка, сын помещика...

Иван Опанасович посерел и потерянно оглянулся на переводчика.

- Что же вы? А?

Переводчик поморщился.

- А я при чем? Мое дело - переводить... Это уже не первый такой случай: притворяются, будто их музеи, дворцы интересуют, а потом кидаются искать родственников или еще чего...

- Во-вторых, - сказал Кологойда, - померла ваша Лукьяниха...

- Ну что ты, ей-богу, товарищ лейтенант? Тут такое дело, а ты, понимаешь, со всякой...

- Нет, не со всякой! С перепугу или еще отчего, старушка помирать убежала аж в Иванковский район.

И вот, как мы сейчас установили, были у нее какие-то контакты с твоим туристом...

- Да почему он мой? - вспылил Иван Опанасович. - Я его сюда зазывал?

- А в-третьих, - невозмутимо продолжал Кологойда, - в ночь с воскресенья на понедельник была сделана попытка произвести кражу со взломом в Чугуновском музее. Только благодаря бдительности товарища директора кража была предотвращена. А указанная Лукьяниха в той краже замешана... Правильно, товарищ директор?

- Совершенно верно! - поспешно подтвердил Аверьян Гаврилович. При первом знакомстве лейтенант показался ему простоватым и недалеким малым, но теперь проницательность и умение Кологойды охватить и свести воедино разобщенные, казалось бы, факты, необычайно возвысили его в глазах Аверьяна Гавриловича.

- Этого не может быть! - горячо сказала Юка.

- А вы тут зачем? - взорвался Иван Опанасович.

Он нашел, наконец, на кого можно было безнаказанно излить свою досаду и растерянность. - Что вам тут, детский сад? Игрушки? А ну, марш отсюда!

- Спокойно, товарищ голова! - сказал Кологойда. - Не игрушки, а следствие, и они этому следствию очень даже помогают как очевидцы и свидетели...

- Какие свидетели, если они несовершеннолетние?!

- Юридически, конечно, нет, но глаза и уши у них вполне совершеннолетние... Ладно, ребята, вы пока идите, погуляйте там, только никуда не уходите, может, еще чего надо будет...

Ребята вышли. Галка умчалась домой, но остальные не собирались мириться с очередной возмутительной несправедливостью взрослых и немедленно уселись на скамеечке под окнами. Окна были распахнуты настежь, и все дальнейшее они прекрасно слышали.

- Так что теперь делать? - спросил Иван Опанасович.

- Раз закрутилась такая карусель, надо ее раскрутить обратно. А поскольку Лукьяниху уже ни о чем не спросишь, придется спросить у того Гана-Ганыки. Так что давайте сюда своего американца.

- Имейте в виду, - сказал переводчик, - если у вас кет серьезных оснований и доказательств, могут быть большие неприятности!..

- Так нам за то деньги платят, чтобы иметь дело с неприятностями, - с напускным простодушием сказал Кологойда. - Только ему про все эти дела ни слова. Вы ничего не знаете! Скажите, заедем, мол, до головы попрощаться, вот и все.

Переводчик пожал плечами и вышел. "Волга" умчалась в лес, к Дому туриста. Председатель сельсовета набросился с вопросами на Федора Михайловича и Кологойду. Федор Михайлович рассказал, как догадался о том, что Ган - русский, Кологойда отшучивался.

Иван Опанасович погрузился в мрачное молчание.

Теперь уже совсем неизвестно было, как поступить с американцем, который оказался не американцем. Сводить классовые счеты за эксплуатацию трудящихся до революции? Но до революции Ганыка был пацаном, здесь почти не жил и никого не эксплуатировал... А сейчас он вроде ничего такого не делал, и чего опасаться какогото старика, которого привели сюда воспоминания и где от всего его прошлого осталась одна выгоревшая коробка дома? Одно только непонятно - зачем он брехал и притворялся?! И на лице Ивана Опанасовича застыло выражение досады и недоумения - мы-то думали, а ты, оказывается...

Мистер Ган шагнул через порог и наткнулся на невидимую стену. За столом сидел человек в форме...

В кабинете были председатель сельсовета, какой-то моложавый старик и тот, назвавшийся лесоводом... Ловушка!