Ури Геллер - Эффект Геллера

• Название: Эффект Геллера
• Автор: Ури Геллер
• Издательство: Соваминко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-85300-004-7

В автобиографической книге знаменитого экстрасенса Ури Геллера, написанной им совместно с писателем Г.Л. Плэйфайром, рассказывается о невероятных историях, происходящих в жизни этого удивительного человека, его уникальных способностях усилием воли сгибать металлические предметы, телепатически угадывать и передавать мысли на расстоянии, воздействовать на часовые механизмы и сложнейшие компьютерные системы… Встречи с крупнейшими политическими деятелями, популярными музыкантами, актерами, спортсменами, звездами эстрады ждут читателей на страницах этой книги, рассчитанной на самую широкую массовую аудиторию.

---

Мы с ним вспомнили детство, общих друзей и, прощаясь в аэропорту Хитроу, договорились не терять связь. Ави летел в Канаду, где он сейчас живет, и я попросил его написать специально для этой книги небольшое воспоминание об одном необычном эпизоде, который произошел с нами почти тридцать лет назад. Ави его тоже, как оказалось, хорошо помнил и 10 июня 1985 года прислал мне длинное письмо, из которого я хочу привести небольшую выдержку, предназначенную прежде всего для тех, кто еще верит в то, что я научился всем трюкам у Шипи, только-только родившегося к моменту описываемых событий:

«Был теплый летний день, мы шли по пешеходной дорожке от столовой к новому бассейну. Слева простирался неоглядный зеленый газон, а справа холм, поросший молодыми соснами.

Ты вдруг снял часы с запястья и протянул мне с таким видом, словно хотел, чтобы я оценил их. Я решил, что это, наверное, подарок от твоего отца, и с искренним восхищением воскликнул, что часы великолепные. А ты неожиданно сказал: „Смотри, что я могу сделать с ними“.

Я внимательно наблюдал за тем, как ты взял часы в руку и крепко их стиснул. Стрелки часов стали как-то странно ходить: то резко прыгали вперед, то вдруг устремлялись вспять. Мне показалось, что это какой-то фокус, и я сказал: „Знаю, знаю, ты крутишь колесико!“

Ты засмеялся и повторил все снова. Теперь я четко видел, что ты не трогал кнопку, но все равно думал, что ты все-таки как-то меня разыгрываешь. Честно сказать, я и в этот раз тебе не поверил. Конечно, я должен был поразиться и восхититься тем, что ты продемонстрировал, но, как вообще свойственно двенадцатилетнему мальчишке, я небрежно проронил: „Ну и что!“

Мы немного еще постояли и пошли в класс. Вот и все. Ни ты, ни я не относились к этому серьезно, не понимали, что это может значить для тебя и для всех людей. Тогда самым главным тебе казалось просто показать: „Смотри, что я могу сделать!“

Абрахам Сеттон.

Виктория, Би-Си, Канада».

Мой приезд в Лондон в феврале 1985 года тоже можно считать результатом подобного совпадения. Дело обстояло приблизительно так.

Когда к конце 1984 года Даниэлю исполнилось три года, у нас с Ханной состоялся серьезный разговор о том, что пора нам определяться, где мы будем жить постоянно, где наши дети пойдут в школу. Дальше уже невозможно было возить его и Натали по всему свету из одного дома в другой, как это было до сих пор. Вопрос этот оставался открытым до того момента, когда британский бизнесмен Ричард Брзнсон пригласил меня на торжественный перелет из Лондона в Нью-Йорк, открывающий историю его новой авиационной компании «Вирджин Эр-лайнс».

Как и можно было ожидать от владельца процветающей компании грампластинок, Ричард Брэнсон не поскупился и устроил подлинное шоу во время проводов в аэропорту Хитроу, так что я был предельно изнурен еще задолго до того, как мы поднялись в воздух. С трудом пробравшись к своему креслу на Боинге-747, я рухнул в него, даже не заметив, кто сидит рядом со мной.

Только в середине полета я обратил внимание на своего соседа, которым оказался очень забавный и симпатичный бородач с веселыми и лукавыми глазами. Он представился. И хотя я ничего раньше не слышал об этом человеке, меня сразу привлекла его фамилия — Фрейд, такая же, как девичья фамилия моей матери. Семья моей матери, как я уже упоминал, была родом из Вены, и, по рассказам, ее отец был то ли двоюродным, то ли троюродным братом Зигмунда Фрейда, хотя мне сейчас сложно установить точную степень родства. У моего спутника никогда не было подобных трудностей, поскольку он был родным внуком основателя психоанализа.

У нас с ним сразу возник контакт и завязался легкий и приятный разговор о вкусной еде, хорошей музыке, породистых лошадях и женщинах — словом, обо всем, в чем он, как выяснилось, весьма неплохо разбирался. Я пригласил его заехать на пару дней в гости к моей матери в Коннектикут и только там окончательно узнал, кто он. Со мной рядом в самолете сидел Клемент Фрейд, член Британского парламента от либеральной партии, известная и популярная личность на радио и телевидении, автор нескольких книг. Стоило мне только упомянуть в разговоре о том, что я сейчас нахожусь в некотором смысле на распутье в поисках нового постоянного местожительства, он немедленно предложил Англию. «Это цивилизованная страна», — уверял он меня.

Меня его аргументы убедили полностью. Кроме того, я ведь и сам получил английское образование на Кипре и ничего лучшего не мог желать своим детям. У меня было много надежных друзей и связей в Лондоне, ко мне в целом хорошо относились британские средства массовой информации, сделавшие в начале семидесятых годов гораздо больше, чем кто-либо другой для создания моей репутации и мировой международной известности. Ну и, наконец, немаловажным фактом было то, что мое небольшое секретное укрытие находилось в Европе, не так уж далеко от Британии. А тут еще я посмотрел по телевидению очередную передачу о росте преступности и наркомании среди нью-йоркских школьников и окончательно решил, что все дороги, похоже, ведут в Лондон.

Клемент Фрейд рассказал мне, как добиться от британских властей получения статуса постоянного жителя, хотя и намекнул при этом, что не берется оказать мне какие-то особые услуги, в чем я в общем-то и не нуждался. Через некоторое время, пройдя все необходимые официальные процедуры, моя семья получила разрешение на постоянное жительство, и мы обосновались на верхнем этаже одного из лондонских домов, выходящих окнами на верхушки деревьев в Гайд парке. Мы с Клементом стали друзьями и вскоре после моего приезда в Англию купили вскладчину скаковую лошадь, назвав ее, кстати, Спунбендер (что значит Ложкосгибательница). Мы доверили ее очень известному тренеру Тоби Болдингу. В первой из своих скачек наша лошадь пришла шестой, а во второй была уже третьей. 26 ноября 1986 года я впервые сам пришел посмотреть ее в деле. Эта скачка состоялась в 15 часов 30 минут в Хантингдоне. За день до этого в прессе появилось сообщение, что я якобы собираюсь оказать своей лошади телепатическую помощь с трибуны.

Обозреватель газеты «Сан» известный эксперт по лошадям Тимплгейт сказал, что он предпочитает доверять своему опыту и объективным показателям, по которым явным фаворитом скачек является Джем под седлом наездника Причера, и они должны одолеть любые телепатические силы Геллера.

Моя лошадь начала слабо и держалась на восьмой позиции из девятнадцати до самого последнего препятствия. Но как только лошади вышли на финишную прямую, она показала всем, на что способна, постепенно обгоняя соперников и продвигаясь вперед. В итоге наша Спунбендер закончила дистанцию второй, уступив победителю лишь пару футов. А фаворита Джема что-то вообще не было видно в поле зрения.

Я был даже рад в какой-то степени, что моя лошадь была второй, а не первой. Если бы она выиграла, я уверен, мне тотчас же выдвинули бы обвинение в том, что я как-то мысленно ее стимулировал, или отравил других лошадей, или, может быть, наслал на них какую-то порчу. Второе место было вполне почетным, и, главное, я увидел то, что моя лошадь не нуждается в помощи экстрасенса для того, чтобы когда-нибудь одержать победу.

Как-то раз в 1985 году Клемент Фрейд пригласил меня в свой загородный дом на благотворительную вечеринку с лотереей. Я решил продемонстрировать свои методы достижения победы при помощи магического числа «11». Я попросил продать мне лотерейные билеты под номерами 11 и 121 (11 раз по 11). Первый из них выиграл большой набор фарфоровой и фаянсовой посуды с изображенными на ней портретами деятелей либеральной партии. А второй завоевал высший приз — огромное количество самой великолепной выпивки и еды. Я все это вернул устроителям лотереи, потому что не хотел слишком далеко заходить в подобных вещах.

Это вообще мой счастливый номер — 11, он меня постоянно сопровождал в 1985 году. Когда Андриа Пухарич был в Лондоне проездом на какую-то конференцию, я заказал ему номер в гостинице Ройал-Гарден рядом с моим домом. На следующий день я решил навестить его.

«Вот забавно, — сказал я, когда приехал к нему. — Ты остановился в том же номере, что Байрон и Мария Джанис, которые были здесь на прошлой неделе, — 1105».

Вскоре еще один мой друг позвонил из США и попросил зарезервировать номер в любой гостинице, где-нибудь поблизости от меня. Я снова позвонил в Ройал-Гарден, и, как потом оказалось, номер ему достался опять же 1105. А спустя еще неделю все повторилось еще раз уже с совсем другим человеком. Четыре раза подряд!

Я стал чувствовать себя немножко параноиком. Может быть, моих друзей специально селили в один и то же номер, чтобы прослушивать их разговоры? Я даже поговорил об этом с хозяином отеля. Он уверил меня, что это чистое совпадение.

В декабре того же года я смотрел передачу Би-би-си — трансляцию аукциона, средства от которого шли на счет Фонда по изучению лейкемии. Что-то подтолкнуло меня принять участие в розыгрыше золотого браслета с рубинами. Я тотчас же позвонил на аукцион и назвал свою цену, а вскоре услышал, что именно я выиграл браслет. И конечно, вы догадались номер лота, по которому разыгрывался приз, был 11.