Шарон Ли - Завтрашняя запись

• Название: Завтрашняя запись
• Автор: Шарон Ли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050402-2

Здесь нет — и не может быть мира.

Враждуют между собой «оседлые» обитатели бесчисленных планет.

Ненавидят друг друга и обладающие даром провидения обитатели вечно странствующих между звезд «ковчегов».

И совсем уж беспредельна ненависть, навеки разделившая «оседлых» и «звездолетчиков».

Человек, выросший на твердой земле, не может и не должен войти в команду Корабля.

Но в «завтрашней записи» бортового журнала одного из «ковчегов» твердо предсказано — его новым капитаном предстоит стать обитателю захолустной планеты.

Как его найти?

И, главное, как убедить принять предначертанное будущее?

Так начинается новая космическая сага Шарон Ли и Стива Миллера…

---

Осторожно встав на ноги, она наклонилась поудобнее устроить Анджелалти на подушках. Свидетель протянул руки, чтобы ей помочь, и она предоставила эту работу ему, а сама стащила со спинки дивана покрывало и развернула.

Она наклонилась укрыть Капитана, и тут ее взгляд привлек предмет, блеснувший между его бедром и потертой тканью кушетки.

— Эй, а это что?

Она вытянула руку — но крупная кисть Свидетеля сомкнулась у нее на запястье.

— Это — камень, который свел с ума Харкорта, — сказал он. — Камень, который Анджелалти предназначил предводительнице бандитов. — Он отпустил ее руку и пощупал карманы лежащего без сознания мужчины. — Тотемная шкатулка исчезла.

Он выпрямился.

— Анджелалти позаботился о том, чтобы с должным уважением поместить этот камень в подходящую оболочку, что является самым мудрым обращением с магическими вещами. Возможно, ему можно дать место жизни, но я не считаю благоразумным оставлять его на свободе, где он смог бы свободно принимать участие в событиях.

— Поместить в оболочку?

Корбиньи нахмурилась, слишком ясно вспомнив вопль Харкорта и его неожиданное безумие. Она засунула пальцы за пояс брюк, не испытывая желания прикасаться к этому предмету.

Неожиданно хозяйка дома подошла к ним, наклонилась, чтобы внимательнее рассмотреть камень, а потом пожала костлявыми плечами.

— Минутку, — отрывисто бросила она и деловито удалилась.

Она вернулась даже раньше чем через минуту, как показалось Корбиньи, держа небольшой металлический сосуд с пробкой, привязанной медным шнурком, и деревянные щипцы. Быстро наклонившись, она подхватила камень щипцами и положила в сосуд. Плотно забив пробку ударом ладони, она вручила запечатанный сосуд Корбиньи.

— Вот. Так он озорничать не будет. — Новая демонстрация зубов, которая, видимо, была ее лучшей улыбкой. — Торговец, который мне это продал, клялся, что это настоящая бутылка для джинна. Если у нее хватит прочности, чтобы вместить джинна, то для уродливого осколка ее должно хватить тем более.

Корбиньи моргнула.

— Примите мою благодарность за всю вашу доброту. Лицо потемнело, словно эти слова доставили боль, а не успокоили, а слишком яркие глаза опустились.

— Ты ведь знаешь, что я готова для тебя на все, Морела. — Сверкающие глаза снова устремились на нее, обжигая Корбиньи страстью. — На все что угодно.

Корбиньи секунду колебалась, а потом глубоко вздохнула и посмотрела прямо в эти глаза.

— Вы считаете, что знакомы со мной.

— Считаю? — В голосе звучало изумление. — Как будто тебя можно с кем-то спутать!

— И тем не менее, — продолжала Корбиньи с несвойственным члену Экипажа состраданием в голосе, — вы все-таки меня спутали. Если не тело, то личность, которая теперь в нем обитает.

В глазах костлявой женщины появилась боль, а на лице отразилось недоумение.

— Возможно, вы слышали, — тихо сказала Корбиньи, — о месте, называемом Синим Домом?

Боль победила недоумение, а спустя мгновение взорвалась яростью.

— Он посмел?! Наказать ее за какую-то выдуманную им обиду, клянусь! Чтобы приструнить ее — как будто это возможно! Заставить ее… Это невыносимо, отвратительно! Это у него не пройдет… — Ее взгляд стал жестким, расчетливым. Она снова посмотрела на Корбиньи. — Когда у вас срок?

— Прошу прощения?

— Ваш срок! На какое время вы купили ее тело? На месяц? Два? Шесть?

У Корбиньи голова пошла кругом. Неужели планетница сошла с ума от горя? Или же…

— Вы снова неправильно поняли дело, — сказала она, и на этот раз в ее звучном непривычном ей голосе появились ледяные интонации, с какими Экипаж обычно разговаривал с планетниками. — Я — Корбиньи Фазтерот, которая должна была бы умереть, но кто-то купил недавно умершее тело и распорядился поместить меня в него, чтобы я стала такой, как вы видите…

— НЕТ! Не верю! Морела — мертва? Даже он не посмел бы…

Она запихнула себе в рот кулак, обвела диким взглядом Корбиньи, Свидетеля и Анджелалти, продолжавшего лежать без сознания, повернулась и почти выбежала из алькова.

Корбиньи почувствовала, что рванулась следом, поспешно обуздала свою реакцию и прикрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать: прием Иилвинка, предназначенный для восстановления спокойствия, ритма и внутреннего равновесия.

— Умершая и возрожденная! — донеслось сзади тихое пение. — Она, небывшая, стала Той, Кто Есть. Воин Смерти вступает в событие и приносит клятву служить Избраннику Карателя.

Она обернулась и пристально посмотрела на Свидетеля, застывшего с раскинутыми руками и блаженным выражением глаз.

— Благословенна будь! — провозгласил он. — Каратель Шлорбы просыпается! Звезды, деревья и горы полны ожидания!

— Да Корабля ради, мужик, приди в себя! — Она бросила взгляд на Анджелалти, все еще лежавшего в глубоком обмороке. — Единственное, чего можно нам ожидать, так это что девица напустит на нас полицию или Ворнета. Или обоих сразу, и ничем нам твой Каратель тогда не поможет!

— Каратель потрясает событие — и событие вынуждено откликаться, — заявил Свидетель с остекленевшим взором, словно отведал хорошую порцию самой крепкой настойки Главного Инженера. — И что может устоять против Карателя, Избранника и Воина Смерти?

— Действительно, что? — отозвалась Корбиньи с преувеличенной беззаботностью. — Если не считать Ворнета, полицию или смерть Анджелалти от раны.

Свидетель улыбнулся какому-то своему видению и медленно опустил руки.

— Анджелалти не умрет, — объявил он.

— Как ты меня успокоил! — сказала ему Корбиньи, но, похоже, он на сарказм не реагировал.

Свидетель облюбовал себе угол алькова и уселся на ковер, скрестив ноги и устремив мечтательный взгляд на Трезубец, лежащий там, где она его оставила — у сундучка-аптечки.

— Я пойду найду хозяйку дома и буду умолять ее не делать поспешных шагов, — сказала Корбиньи, не особо надеясь на то, что он ее слышит. — Сделай мне одолжение: присмотри за моим кузеном и позови меня, если он придет в себя.

Прошло несколько секунд, прежде чем он поднял на нее глаза — ясные и совершенно разумные.

— Да, воин, — ответил он. — Я это сделаю.

— Уж постарайся! — отрезала она, теряя последнее терпение из-за его странностей и отправляясь на поиски владелицы дома.

Глава тридцать шестая

Но хозяйку дома оказалось не так-то легко найти.

Корбиньи заглянула за остальные три ширмы — и не обнаружила этой женщины ни там, ни в открытом пространстве мастерской. Недоумевая, она остановилась в центре помещения и начала медленно поворачиваться на носках.

Дверь была сделана заподлицо с западной стеной и покрашена в один с ней цвет. Ее выдавал только блеск пластины замка.

— Так.

Корбиньи бесшумно прошла по гладкому каменному полу, встала чуть сбоку от двери: если там притаилось несчастье, так пусть не попадет в нее с первого выстрела, — и приложила ладонь к пластине.

Дверь бесшумно отворилась на гравипетлях. Если за ней и притаилось несчастье, то притаилось оно как следует.

С неудовольствием доверив столь важный шаг плохо обученному и неловкому планетному телу, Корбиньи вошла в комнату, готовая мгновенно действовать, если несчастье все же решит себя проявить.

Комната оказалась очень маленькой. Прожекторы высачивали картины, висящие на четырех белых стенах. Плитки пола покрывал серебристо-синий ковер.

А в середине ковра сидела владелица дома. На ее щеках блестели соленые дорожки, глаза горели каким-то запредельным безумием.

Корбиньи переместила вес тела с крайней осторожностью, садясь на ковер и демонстративно опустив руки с расслабленными кистями.

Женщина на ковре рассмеялась.

— Да, — сказала она, — ты совершенно на нее не похожа. Когда она двигалась, у нее каждый шаг был переживанием, стихом… А у тебя — будто у каждого шага — цель…

Она передернулась и закрыла лицо руками. Корбиньи посмотрела на нее:

— А как может быть иначе, если ты — Разведчик Планет, и неосторожный шаг может навлечь беду на Корабль?

Женщина только передернулась еще раз и повела рукой вокруг себя — возможно, указывая на картины. Лицо она все так же закрывала ладонями.

Корбиньи посмотрела на картину, оказавшуюся прямо перед ней, и, завороженная, встала. И незаметно для себя подошла на три шага.

С портрета безмятежно смотрела на нее женщина: огромные черные глаза глядели и отстраненно, и нежно. Художник изобразил ее в чувственном па какого-то танца, и грудь поднимала тончайшую ткань, едва ее прикрывавшую, а длинные, сияющие желтые волосы струились по спине.

На картине справа она сидела, облаченная в дорогую парчу, протянув руку и обратив спокойное лицо к детям, собравшимся у ее ног. На следующей картине она была изображена обнаженной — и при этом целомудренной, словно кожа была единственным необходимым ей одеянием. Еще на одной она снова танцевала — полностью одетая, но распущенная, как девчонка из припортового бара.