Джон Тренейл - Пути зла

• Название: Пути зла
• Автор: Джон Тренейл
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-01061-7

Роман известного американского писателя написан в жанре триллера. Детективный сюжет с элементами психологической игры держит читателя в напряжении на протяжении всей книги. Рассказ ведется от лица сразу нескольких героев – доктора-психоаналитика Дианы Цзян и ее молодых пациентов, волею судьбы или злого умысла оказавшихся в центре ужасающих событий. Предстоит только гадать, кто же из них маньяк, зверски убивающий подростков.

---

Джон Тренейл Пути зла

Ричарду Вьюлстику

Наставнику, философу, но, прежде всего, другу.

С любовью

Adi et amo: quare id faciam, fortasse requiris.

Nescio, sed fieri sentio et excrucior.

Gaius Valerius Catullus

Ненависть и любовь. Как можно их чувствовать вместе?

Как – не знаю, а сам крестную муку терплю.

Гай Валерий Катулл (Пер. С. Шервинского)

– Что случилось?

– Теперь я знаю… знаю самое худшее. Летучий Голландец – человек, обреченный на вечные скитания, покуда не найдет женщину, которая полюбит его так сильно, что согласится умереть ради него и тем самым спасти его душу.

– И что?

– А то, что Тобес нашел своего избавителя. И это Джонни! Которому всего лишь десять лет. Дэниел, где ближайший телефон?

Часть первая

Все те банальности, которые говорят и пишут о Южной Калифорнии, соответствуют действительности. Обстановка спокойная, климат теплый, народ терпимый. Жизнь протекает неторопливо и поддается контролю. Случаются, конечно, землетрясения, случаются и штормы на Тихом океане, но ведь даже в первом на земле Саду обитал Змей, а в основном это плодородная и красивая местность: живи и радуйся.

Меня зовут Диана Цзян. Поскольку я родом из Китая, да к тому же женщина молодая, в Штатах полно мест, где я чувствую себя неуютно. Но когда я выхожу на свою террасу с видом на океан, вдыхая ароматы шалфея, или, сидя на берегу залива в Морро-Бей, лакомлюсь устрицами и запиваю их холодным шардоне; когда бреду по изумрудно-зеленым холмам к Джалама-Бич или еду на велосипеде через оливковые рощи; когда я среди друзей… в такие минуты я понимаю, что такое «родина» и где моя родина находится.

Приезжих мы, южнокалифорнийцы, немного забавляем, немного раздражаем. О нас рассказывают анекдоты, над нами подшучивают. В штате людей ненормальных не больше, чем в любом другом месте, но добрая половина тех, кого вы здесь повстречаете, странный народ. Они редко умирают, такое впечатление, что очень медленно стареют, – новые методы лечения берегут их от старости, а достигают они преклонного возраста людьми зажиточными. Так что никто не жалуется здесь на жизнь. Особенно врачи, а я принадлежу к их числу.

Долгие годы Южная Калифорния считалась идеальным местом для практики и клинической психологии.

Потом вдруг у нас стали погибать молодые мужчины. И я познакомилась с Тобесом.

Тим Санчес подвез Рея Дугана до конца улицы, тому до дому оставалось пройти несколько ярдов. Это было последнее воскресенье апреля, и, когда Тим с трудом развернул свою «мазду», чтобы ехать обратно, он переставил стрелки часов на летнее время. Полиция потом была признательна ему, ибо он смог назвать точное время, когда высадил Рея: в два часа двадцать одну минуту после полуночи, и Тим был последним, кто видел Рея Дугана живым.

Полиция по отдельным обрывкам восстановила картину преступления. Случилось следующее.

Рей почти дошел до дому, когда увидел у фонаря девушку. Вокруг – ни души. И ни единого огонька в окнах на всей улице. Рей, нетвердо державшийся на ногах – он выпил слишком много пива, да еще выкурил сигарету с марихуаной в закусочной у Харли, – помахал ей рукой; она помахала ему в ответ.

Вот и все, что мельком увидел Тим Санчес в зеркало заднего обзора; «мельком» – слово, записанное дежурным полицейским, потому что Санчес тоже порядком перебрал у Харли и не был даже уверен, что фигура под фонарем была женской. Ему только показалось, что это была женщина, понятно?..

Рею только что исполнилось восемнадцать – у него были проблемы в школе, в семье, но в таких ситуациях проблем не возникало, он знал, как действовать. Слегка покачиваясь, он направился к фонарю и сказал: «Привет!»

Она не ответила. Молча повернулась и пошла, и Рей понял, что его пригласили следовать за ней. Девушка посадила его в машину (страдавший бессонницей сосед услышал звук мотора примерно в половине третьего) и повезла к кладбищу Корт-Ридж, на крутую гору, возвышающуюся над гордом Парадиз-Бей.

Всякое отребье постоянно толчется на кладбище Корт-Ридж – настоящие джунгли, а не место захоронения. Наркоманы, извращенцы, мелкие воришки, бездомные – всех этих подонков притягивало кладбище Корт-Ридж, которое для них было тем же, что Амстердам – для торговцев бриллиантами. По ночам на Корт-Ридж, о котором порядочные люди и слышать не хотели, жизнь била ключом.

Кладбище пересекала аллея, и особа, что стояла под фонарем, увела Рея Дугана с аллеи на тот участок, где начинался крутой подъем к гребню горы; склон порос мелколесьем, и пробраться туда довольно трудно. Они не занимались любовью, согласно судебно-медицинскому отчету, и Рей не оказывал серьезного сопротивления. По крайней мере, отчет судмедэксперта содержал множество деталей, по которым легко восстановить картину происшедшего…

– Эй, остановись, мы уж и так забрались далеко… дорогуша…

Луч фонарика заплясал на его лице, и Рей поднял руку, защищая глаза от света. Он уже не был уверен, стоило ли вообще затевать все это. Он ведь даже не разглядел ее лица: на ней была мягкая черная шляпа с полями, девица не произнесла ни слова. Только хихикнула.

– Так… здесь? – отважился задать вопрос Рей. Одной рукой он шарил в боковом кармане в поисках презерватива, другой расстегивал ремень.

Девушка уронила фонарик. Он лежал в густой траве, освещая лицо Рея, словно маленький прожектор, – он почувствовал, что девица приближается к нему. Почувствовал на плече ее руку. Он обернулся, отыскивая ее губы, но, черт возьми, такая темень!

Еще почувствовал, что она покусывает его за ухо; наверное, он испытал жаркую волну, когда ее рука скользнула вниз. А затем нож почти вертикально вонзился в его мошонку и двинулся выше, выше, глубже и выше.

Рей пробежал немного, должно быть, дико воя, но Корт-Ридж – не то место, откуда полиция выуживает свидетелей, и, конечно, никто не пришел на помощь. Его кастрировали, когда он был еще жив, хотя, возможно, лишился сознания от шока и потери крови. Трудно сказать. Никто не знает, слышал ли Рей шипение своей крови, уносящей его жизнь и разрушающей то, что от него осталось.

По какой-то причине преступник дважды выстрелил ему в грудь. Вторая пуля вошла в левый желудочек сердца, и если до этого мгновения Рей еще был жив, то после того, как пуля вышла наружу, жизнь покинула его.

Вот как погиб Рей Дуган, более-менее точная картина. Он был вторым, только в тот момент еще никто не знал о первом.

Диана Цзян была опытным толкователем снов.

В ее врачебной практике сновидения являлись одновременно и незаменимым инструментом анализа, и способом проникновения в глубины подсознания с целью выявить запрятанный там страх. Однако в своих собственных снах она разбиралась не лучше простых смертных.

Например…

В самолете пожар, он падает. Диана пробирается по проходу между рядами к кабине пилотов. Клубы ядовитого черного дыма проникают в легкие, вызывая тошноту. «Мама! – кричит она. – Мама, помоги мне!» Ей приходится карабкаться наверх (потому что самолет падает), каждый дюйм достается с трудом, сердце готово вырваться из груди, в глазах темнеет. Открывается дверь кабины экипажа. Кто-то выходит оттуда, кто-то ужасный. Диана падает на спину. Кто-то подходит к ней. Она, определенно это женщина, – смерть и в то же время… ее мать – Цзян Мейжу.

Внезапно душа Дианы отлетает от тела. Взирает сверху на свое обнаженное, белое, как алебастр, тело; руки, скрещенные на груди, как у скульптуры на средневековой гробнице. Глаза Дианы закрыты. Она садится. Страшное, безжизненное лицо – ее лицо, оно все ближе, ближе. Оно поднимается, поднимается…

И Диана просыпается. Чаще всего в слезах.

В понедельник утром, в тот день, когда все началось, она не столько рыдала, сколько хрипло, со свистом дышала. «У-ух!» Это всего лишь протест, а не крик первобытного человека. Села в постели, простыни валялись на полу. Диана замерзла, тело покрылось холодным липким потом.

Ее спальня выходит на океан, но сегодня волны скрыты за пеленой серого тумана, и ее стонам вторит вой сирены на корабле. Капельки мелкого дождя стекают по стеклам окна. На часах половина восьмого – пора вставать. Часы белые, как и все остальное в этой пустой, похожей на камеру комнате. Белый цвет господствует и во всем доме. Диана считала себя художником, который готовится нанести краски на громадное незапятнанное полотно, но она еще не выбрала стиля для своего дома, не представляла, как он должен выглядеть. Может, как у коренных американцев, – украшенный вышивками. Или как прекрасный дом ее родителей, который они занимали до переезда в Гонконг, а затем – после возвращения в Америку в 1949 году? Восток? Запад?