Евгений Велтистов - Мир приключений. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

• Название: Мир приключений. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
• Автор: Евгений Велтистов
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО “ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988
• ISBN: ISBN 5-08-000752-4

Мир приключений: Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов / Сост. И.Б. Шустова; Художник В.М. Лыков. — Москва: Детская литература, 1988. — 607 стр.

СОДЕРЖАНИЕ:

Евгений Велтистов. Новые приключения Электроника. Фантастическая повесть … 3.

Кир Булычев. Гай-до. Фантастическая повесть … 82.

Элеонора Мандалян. Цуцу, которая звалась Анжелой. Встреча на Галактоиде. Фантастические рассказы … 199.

Лилия Неменова. Щен из созвездия Гончих Псов. Фантастическая повесть … 261.

Любовь Фоминцева. Сунгирская лошадка. Приключенческая повесть … 348.

Виктор Суханов. Ванюшкины игры. Приключенческая повесть … 420.

Борис Зотов. По следам золотого идола. Приключенческая повесть … 486.

---

— Не горячись, Дима, — Андрей сложил грамоту и захлопнул Библию, — в любом случае право наказывать имеет суд, и только суд. Давайте-ка двигаться.

Я тоже решил высказаться.

— Пошли так пошли. А ну как в Библии при внимательном осмотре действительно найдется ключ к тайне идола?

— Паче чаяния в скит ведь нам дорога не заказана. Лично мне этот типус не нравится, но решение может быть только одно: как можно скорее передать пострадавшего медикам.

ЗАПИСЬ 3

После обеда я примостился у валуна, чтобы сделать очередную запись.

Кислый, лежавший тут же на боку, вытянув обезображенную кустарными шинами ногу, вдруг громко и, как мне показалось, притворно застонал.

— О-ой, жгет, проклятая! Помогите! Вот зуб даю, нет мочи терпеть! Дайте хоть стограммулькой забалдиться, налейте, не будьте жлобами. Ведь есть же!

У нас в НЗ, я знал, была плоская жестяная банка с чистейшим медицинским спиртом. Андрей молча достал ее и наполнил на треть кружку.

— Воды добавить?

— Чего сырость в желудке разводить! Глоток дашь запить — и квиты.

Выпив, Кислый заметно развеселился. Открыто разглядывая Ингу, он даже начал напевать:

Там, далеко, на Севере дале-о-оком,
Не помню я, в каких-то лагерях,
Я был влюблен, влюбле-он я был жестоко…

— Брось, — хмуро оборвал его Андрей, — скажи лучше, где у тебя оружие?

— Нет у меня никакого оружия. Ты видел? Нет! И не было.

— Не дури. Из чего стрелял там, в ольшанике?

— А-а, в ольшанике? Из сучка стрелял, пиф-паф! Эх, душа горит по гитаре!

Я в далеком северном краю
На таежной узенькой речонке
Повстречал тогда судьбу свою,
Повстречал красавицу-девчонку.

Во, — поднял он вверх большой палец, — слова мои, музыка народная.

— Тебе бы, Волентин, моссовиком-зотейником служить, — басовито сказал подошедший Сергеев, — талант губишь.

— Ну! А я и был! Завклубом даже был! — живо откликнулся Кислый. — Раз пришел к начальнику, говорю, нужны деньги на оркестр, другой раз, а он: «Знаешь, где у меня твой клуб сидит? Одни убытки!» Тогда я сказал, мол, устройте в клубе инкубатор — будет доход, и сделал ручкой.

— Кончай треп, сейчас понесем тебя в лодку, там ребята лапника натаскали, и едем, пока светло.

— Весьма благородно! Ты, начальник, не смотри на меня так, я тебе точно сказал: пушку я давно сплавил. Хочешь — обыщи! Что я, больной? Пушка — буль-буль.

Потянулись на берег грузиться. Теперь в нашем распоряжении были три лодки, целая флотилия.

Указывая на легонький, радующий глаз изящными обводами двухместный катер, старик Сергеев, не удержавшись, погрозил Кислому:

— Пашка летошний год сколь провозился, из стеклоткани выклеивал, а ты, бандит, украл. Руки бы тебе обломать, чтоб не зудели.

— А вот и нет, папаша! Это не кража, законы надо уважать! Вы докажите, что я хотел лодку присвоить. Кислый на кодексе зубы съел. Брал покататься, — засмеялся он, — и точка. Хотел вернуть в целости и сохранности. Во — зуб даю!

Сергеев вопросительно посмотрел на Андрея. Тот пожал плечами.

— Так можно украсть пальто, а попавшись, сказать, что хотел поносить и вернуть.

— Пальто нельзя, граждане. За это, — Кислый перекрестил пальцы, — небо в мелкую клетку, а машину или лодку — пожалуйста! Законы надо знать!

…Поскольку уровень воды в Вилюге упал, было принято решение максимально облегчить сергеевскую фелюгу. В ней разместились Яковенко с Ингой. Быстроходный катер с осадкой, позволявшей не бояться мелководья, доверили нам с Митяем. В голове колонны пошла «Казанка».

Дело шло к вечеру. Ветер угомонился, и управлять чутким катером на малой скорости было легко и приятно.

Я думал о том, что не так-то просто делаются открытия. Сколько тяжких хрудов, головоломных загадок, лишений, риска — и ничего, если не считать старинной книги да жалованной старцу Порфирию грамоты, из которой пока никакой информации извлечь не удалось. Чего греха таить, в глубине души я надеялся на чудо. На «а вдруг». В общем, пришел, увидел, победил! Не-ет, теперь я начал постигать, что Север умеет хранить свои тайны. Радужный туман рассеялся, но что-то более важное и прочное вошло в меня и заняло свое место. Наверное, это и есть возмужание. Или нет?

ЗАПИСЬ 4

Наша флотилия добралась до места уже ночью. Последние километры пришлось делать по капризной Вилюге на ощупь, несмотря на то, что нам добросовестно помогала луна. Пострадавшего перенесли в медпункт, откуда утренний рейсовый должен был его забрать в стационар. Не знаю почему, но расставался я с Кислым почти дружелюбно. Дважды за эти дни, нет, трижды пересекались наши дорожки, и всякий раз эти встречи отливались мне горючими слезами, но вот поди ж ты! Наверное, нельзя не сочувствовать человеку, кто бы он ни был, если ему не повезло и он оказался в беспомощном положении. К тому же Валентин, вероятно, и в самом деле не был лишен самых разнообразных талантов, многое повидал и знал. Жаль, что тратил он себя на всякую чепуху, разменивался на мелочевку. Может, еще и спохватится…

С утра пораньше мы все дружно засели за изучение нашей добычи, единственной нити, которая могла привести к золотому идолу. Искать на этот раз долго не пришлось. Прямо на обороте последней страницы книги, на ее чистой стороне, самодельной, частью осыпавшейся сажевой тушью были крупно написаны пять десятизначных чисел:

4341244211; 2221332433; 1113344243; 3425344311; 3143114155.

— Ну, это какой-то примитив, — победоносно сверкая очками, обвел нас взглядом Дима, — это мы сейчас. Семечки! Надо изучить прежде всего систему кодировки.

— ЭВМ заработала, — уважительно покосился на шифр

Яковенко, — э, да тут и так все видно — цифры от одной до пяти; цифра — буква! Или так: число — слово, а?

— Ересь. Тут слишком много материала, чтобы обойтись пятью буквами. Скорее здесь какие-нибудь группы, скажем, номер страницы книги, номер строки, номер буквы в строке.

— А это мы сейчас проверим!

Битый час мы потратили на выписывание букв и даже слов из Библии, так и сяк комбинируя цифры и группы из них, пока не убедились окончательно и бесповоротно, что ни по горизонтали, ни по вертикали никакого связного текста получить не удается, и все это — сплошная абракадабра.

Митяй признался, что дал маху.

— Черт его знает, что за шифр! Придется применить самый современный метод — частотный. Есть железная закономерность в частоте использования букв. Буква «е», если не ошибаюсь, самая ходовая. Или «а»?

Андрей с сомнением покачал головой.

— Нужна статистика, а здесь специфический какой-то, возможно, сокращенный текст. Нам, доморощенным детективам, квалификация может не позволить. Конечно, криминалисты, скажем, мои волгоградские друзья, в два счета справились бы с расшифровкой. Но посылать письмо в Москву или Волгоград — значит потерять время… Попробуем рассуждать не как математики-формалисты, а как психологи. Ну, какой шифр мог придумать малограмотный Пирогов, всю жизнь прятавшийся в медвежьем углу, к тому же бывший каторжник, а?

Мы молчали.

Тогда Андрей встал.

— Вот что. Объявляю день отдыха. Думать над шифром, естественно, не возбраняется. Вечером пойду к Сергееву. Может статься, его участие в наших делах вызвало какие-то ассоциации, и он вспомнит что-нибудь новенькое о Пирогове, о том времени, об экспедиции Петрова, в общем, как-то пополнит то немногое, что мы знаем. А сейчас лично я отправляюсь соснуть.

— Ничего, мы тут еще помаракуем, — упорно бубнил Митяй, впиваясь взором в таинственный шифр, — тут есть еще варианты…

Я в этот день дежурил, поэтому мне пришлось брести в магазин. Там я повстречал Аленку и перекинулся с ней парой слов. Хороша все-таки эта девушка на диво! Тут же, в торговом зале, ничего не покупая, толклись какие-то бабки. Магазин здесь, как я заметил, кроме всего прочего, играет роль своеобразного пресс-центра, и почти каждый житель считает своим долгом несколько раз в день наведаться сюда.

Закупив необходимое, я мельком окинул взглядом промтоварный отдел. Там висело небольшое продолговатое зеркало, и я не сразу сообразил, что диковатая физиономия, отразившаяся в нем, — моя собственная. И все-таки она мне понравилась. Вглядевшись, я определил, что исчезнувшая припухлость щек в сочетании с более решительным и жестким взглядом сделали лицо более значительным. Лицо «не мальчика, но мужа»!

За обедом только и разговоров было что о пироговской шифровке. Его неразгаданная, казавшаяся такой доступной тайна всех нас буквально с ума сводила. Как последнее слово в кроссворде: какая-нибудь «птица семейства фазановых» из семи букв или «основа ладового строения музыки» — вроде бы все сделано, проявлена эрудиция, потрачено время, но вот это последнее слово портит все. Кроссворд не разгадан, задача не решена.