Фредерик Форсайт - Досье «ОДЕССА»

• Название: Досье «ОДЕССА»
• Автор: Фредерик Форсайт
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1972

Название этой книги не имеет ничего общего с городом на берегу Черного моря. ОДЕССА – немецкая аббревиатура организации бывших членов СС. Для них Вторая мировая не закончилась даже спустя десятилетия после победного мая 45-го. Незримыми нитями опутала ОДЕССА весь мир, в Западной Германии, на Ближнем Востоке и даже за океаном – везде она оставила свой кровавый след. Немецкий журналист Петер Миллер, в руки которого попал дневник бывшего узника нацистского концлагеря, начинает свою войну с «вечно вчерашними» без всякой надежды на успех, но внезапно оказывается, что у него есть весьма могущественные союзники…

Сюжет «Досье ОДЕССА» основан на реальных исторических фактах.

---

– С кем именно?

– Я здесь никого не знаю, – признался Миллер. – Посему подойдет любой. Вот моя визитка.

Он протянул в окошко карточку, заставил привратника взять ее. Так она по крайней мере попала бы внутрь. Привратник захлопнул окошко и ушел. А вернувшись, открыл ворота и проводил Миллера в здание, где оказалось душно – батареи жарили вовсю. Из стеклянной будки вынырнул вахтер, отвел Петера в небольшую приемную, сказал: «Сейчас к вам придут» – и исчез.

Через три минуты в приемную вошел человек лет пятидесяти, обходительный и любезный. Вернув Миллеру визитку, он спросил:

– Чем могу служить?

Петер рассказал обо всем. Адвокат внимательно выслушал его и произнес:

– Потрясающе.

– Так можете вы мне помочь или нет?

– Если бы, – вздохнул адвокат, и Миллер понял, что впервые встретил человека, искренне желавшего помочь ему разыскать Рошманна. – Дело вот в чем. Я готов признать, что вы в своих намерениях совершенно искренни, но меня по рукам и ногам связывают законы здешней работы. В частности, запрет разглашать сведения о разыскиваемых эсэсовцах всем, кто не имеет специального допуска.

– Иными словами, вы ничего не вправе мне говорить?

– Поймите, – взмолился юрист. – Нас хотят задушить. Нет, не в открытую, а исподволь – режут бюджет, сужают права. И попробуй нарушить какое-нибудь пустяковое распоряжение – голову снимут. Лично я не прочь призвать в союзники немецких журналистов, но это запрещено.

– Ясно, – вздохнул Миллер и спросил: – У вас есть библиотека газетных вырезок?

– Нет.

– А в ФРГ есть хоть одна такая открытая библиотека?

– Нет. Они существуют только при крупных газетах и журналах. Лучшая, по слухам, принадлежит «Шпигелю». У «Кометы» тоже неплохая.

– Странно, – пробормотал Миллер. – А где в Западной Германии можно запросто осведомиться о ходе расследования военных преступлений или разыскиваемых эсэсовцах?

Юрист беспокойно заерзал на стуле:

– Без особого разрешения, боюсь, нигде.

– Понятно. Тогда скажите, где находятся архивы СС.

– Один здесь, в подвале. Собран из светокопий. Оригиналы в сорок пятом году захватили американцы. В последнюю минуту горстка фашистов, оставшаяся при архиве, который хранился в одном из баварских замков, решила сжечь документы. Десятую часть им удалось уничтожить, но тут ворвались американские солдаты. Все в архиве было перепутано. Чтобы навести порядок, понадобилось два года. За это время главным нацистским преступникам удалось улизнуть. Потом архив перевезли в Западный Берлин, где он находится и по сей день под пятой американцев. Даже нам ничего не выдают оттуда без их разрешения. Впрочем, пожаловаться не могу – отказа не было ли разу.

– И только? – изумился Миллер. – Два архива на всю страну?

– Да, – ответил юрист. – Повторяю, хотел бы вам помочь, но не имею права. Кстати, если узнаете что-нибудь о Рошманне, поделитесь с нами. Будем рады.

Миллер призадумался, потом спросил:

– Значит, найди я Рошманна, разрешение на его арест можно будет выхлопотать только в двух ведомствах – гамбургском отделе генеральной прокуратуры и здесь? Верно?

Юрист уставился в потолок и произнес:

– Ничто поистине ценное не попадает у нас в долгий ящик.

– Все ясно. – Миллер встал. – Но признайтесь честно, ищете вы Рошманна или нет?

– Между нами говоря, ищем, и очень усердно.

– То есть если его поймать, трудностей с осуждением не будет?

– Никаких, – заверил его юрист. – Следствие по его делу уже закончено. Он, безусловно, получит пожизненную каторгу.

– Дайте мне ваш телефон.

Юрист записал что-то на листке и протянул Миллеру.

– Здесь мое имя и два телефона – рабочий и домашний. Звоните в любое время, днем или ночью, все равно. В полиции всех земель ФРГ есть верные мне люди. Но встречаются и такие, кого следует опасаться. Так что звоните сначала мне, хорошо?

Миллер взял листок, заверил юриста, что все понял, и ушел, услышав на прощание: «Желаю удачи».

От Штутгарта до Берлина далеко, поездка заняла у Миллера целый день. К счастью, было солнечно и сухо. «Ягуар» вожделенно пожирал километры пути на север по равнинам Франкфурта через Кассель и Готтингем на Ганновер, где Миллер повернул на восток, перекочевал с автобана Е4 на Е8 и двинулся к границе ГДР.

В пограничном пункте Мариенборн он целый час заполнял таможенную декларацию, чтобы получить транзитную визу, разрешавшую проезд по территории Восточной Германии в Западный Берлин, а тем временем одетые в теплые меховые шапки таможенник в голубой форме и представитель Народной полиции в зеленой форме тщательно осматривали «ягуар». Таможенник был молод и, казалось, разрывался между необходимостью быть холодно-вежливым (так полагалось относиться ко всем жителям ФРГ, ведь пропаганда называла их не иначе, как реваншистами) и желанием поглазеть на дорогую спортивную машину.

В тридцати километрах от границы дорога пошла по гигантскому мосту через Эльбу, где в 1945 году английские войска, свято соблюдая Ялтинские договоренности, остановили свое наступление на Берлин. Справа от Миллера распластался Магдебург. «Интересно, – подумал Петер, – сохранилась ли там старая тюрьма?» При въезде в Западный Берлин его снова задержали – пришлось опорожнить сумку таможенникам на стол и открыть кошелек – видимо, чтобы чиновники убедились: проезжая по ГДР, этому «раю для рабочих», он не спустил все свои западногерманские марки. Наконец Миллера пропустили, «ягуар» миновал кольцевую дорогу «Авус» и выскочил на сверкавшую рождественскими огнями ленту Курфюрстендамма. Это был вечер семнадцатого декабря.

Миллер решил в Американский центр документов напролом не лезть, понимая: без официальной поддержки в архивы СС не попасть.

На другое утро он с Главпочтамта позвонил Карлу Брандту. Просьба Петера привела инспектора в ужас.

– Не могу, – отрезал он. – Я никого в Берлине не знаю!

– Подумай хорошенько. Ты же не раз туда ездил. Мне нужен человек, способный за меня поручиться.

– Я же предупреждал, что не хочу впутываться в эту историю.

– Ты уже в нее впутался. – Миллер помолчал немного и разыграл свой главный козырь. – Или я попадаю в архив как официальное лицо, или иду и говорю, что послан тобой.

– Не посмеешь!

– Запросто. Мне надоело попусту обивать пороги. Так что найди человека, способного выхлопотать мне разрешение на вход в архив. Послушай, ведь через час после того, как я взгляну на досье, об этом забудут.

– Надо подумать, – упрямился Брандт, стараясь выиграть время.

– Даю тебе час, – сказал Миллер. – Потом звоню вновь.

Через час оказалось, что Брандт не только разгневан, но и напуган.

– Есть один человек. Я учился вместе с ним в полицейской академии, – затравленным тоном произнес инспектор. – Я его плохо знаю, но помню, что он работает в первом бюро западноберлинской полиции. А оно занимается как раз военными преступниками.

– Как его зовут?

– Шиллер. Фолькмар Шиллер, полицейский инспектор.

– Я свяжусь с ним…

– Нет, предоставь это мне. Я позвоню ему сегодня сам, представлю тебя. Если он захочет с тобой встретиться – ради Бога, если нет, меня не вини. Больше я в Берлине никого не знаю.

Через два часа Миллер позвонил Брандту и узнал, что Шиллер уезжает в командировку и сможет принять Петера только в понедельник.

Четыре дня Миллер бесцельно шатался по Западному Берлину, который в приближении нового, 1964 года жил одной радостной вестью – разрешением правительства ГДР после воздвижения в августе 1961 года Берлинской стены выдавать западным берлинцам пропуска на въезд в Восточную Германию для посещения родственников.

В понедельник утром Петер отправился на встречу с полицейским инспектором Фолькмаром Шиллером. Тот, к счастью, оказался ровесником журналиста и, что совсем несвойственно немецкому чиновнику, с презрением относился к бюрократическим препонам. «Далеко он не пойдет», – подумал Миллер и вкратце объяснил суть дела.

– Почему бы и нет? – отозвался Шиллер. – Американцы нашему бюро частенько помогают. Дело в том, что Вилли Брандт заставил нас расследовать военные преступления и нам приходится ходить в архив почти ежедневно.

Они сели в «ягуар», поехали в предместье и вскоре оказались на улице Вассеркаферштиг, у дома номер один, в пригороде Целендорф, Берлин 37.

За деревьями скрывалось приземистое одноэтажное здание.

– Это и есть архив? – не веря глазам, спросил Миллер.

– Он самый, – ответил Фолькмар. – Что, неказист с виду? Так знай, у него еще восемь подземных этажей. Там, в огнестойких бункерах, и хранятся документы.

Через парадное молодые люди прошли в маленькую приемную с традиционной будкой вахтера в правом углу. Инспектор предъявил свое удостоверение. Ему выдали бланк запроса. Фолькмар уселся вместе с Петером за стол и начал заполнять бумагу. Вписал свое имя и чин, а потом спросил: