Валентин Толстых - Сократ и Мы

• Название: Сократ и Мы
• Автор: Валентин Толстых
• Жанр: Философия

---

Что ощущение удовлетворенности, довольства своей жизнью, которое у живого, деятельного человека конечно же никогда не может стать абсолютным, зависит в конечном счете от того, наполняется ли твое время (используем определение Канта) "планомерно усиливающейся деятельностью", направленной на достижение общественно значимой и тобой (либо при твоем участии) намеченной цели. Что душевное равновесие, столь необходимое для плодотворной деятельности, возникает по само по себе и не сводится к способности налаживать поверхностные эмоциональные контакты.

Могут сказать: бунт, "скандальный" протест Зилова против самого себя, опостылевшего ему существования – явно по идейный, а скорее эмоциональный, "стихийный", так что вряд ли он додумается до таких обобщений, выводов.

Да и способен ли вообще Зилов осилить смысл собственной драмы логически, интеллектуально? Резон в этом замечании, конечно, есть, по эмоциональный бунт (или протест), как убедительно показал Н. А. Добролюбов в статье о пьесе А. Н. Островского "Гроза", по своим общественным и личным последствиям ничуть не менее серьезен и значителен, чем драма интеллектуальная, драма идей. Более того, с эмоционального взрыва может начаться настоящая внутренняя перемена в человеке, если у пего достанет сил и характера справиться с одолевающими его противоречиями и конфликтами.

Ситуация сложная. В отличие от "рефлексирующей бездеятельности", Зилов не склонен – на манер тех, кто превращает рефлексию в самоцель, в свое излюбленное занятие, – возводить в культ противоречия собственного существования и, так сказать, интеллектуальным способом, чисто мыслительно успокаивать и ублажать свою совесть. Но одновременно он сознает недостаток поступков, которые оправдывали бы его в собственных глазах. Усилия воли не заменить долженствованием, этой, по меткому определению Гегеля, лазейкой разума, который цепко держится за раздельность слова и дела. Зилова можно и нужно упрекать в лености мысли и воли, но не в самообмане.

Психологически беду Зилова объяснить нетрудно. Он всецело находится во власти ощущений, влечений, впечатлений, между тем как преодолеть душевную вялость, дряблость характера можно только в сфере решений и действий. Он страдает, а уже давно пора искать выход. Бездеятельность Зилова выражается в том, что его поступки совершаются по замкнутому кольцу: от надрыва к срыву, часто к истерике, и завершаются иногда скандалом, создающим иллюзию разрешения противоречий, выхода из тупиковой ситуации. Но истерики и скандалы противоречий не снимают и не разрешают: будучи эмоциональной разрядкой от скопившегося напряжения, они приносят человеку лишь временное облегчение. Пройдя на наших глазах всю цепочку "надрыв – срыв – истерика скандал", герой "Утиной охоты" только усугубил свое положение и оказался в состоянии, когда самоубийство кажется ему единственным выходом. Психологически истерический смех или плач в финале выражает многое: и чувство бессилия, и жуть осознанного одиночества, и мольбу о помощи. Но А. В. Вампилову – певцу деятельного образа жизни, противнику любых форм пассивности и безответственности – мало вызвать сочувствие и жалость к человеку заблудшему. Встает вопрос: есть ли в Зилове какая-нибудь положительная сила, способен ли он решительно покончить с прежней жизнью? Не начать другую жизнь, как принято говорить в таких случаях, а изменить эту, нынешнюю, теперь в сознании его – уже прежнюю, бессмысленность которой он оплачивает такой страшной ценой, как одиночество.

Мы прощаемся с Зиловым в момент, когда он отправляется на утиную охоту, и судя по твердости и решительности, с какою он это делает после душевного кризиса, можно предположить, что он принял какое-то серьезное решение, может быть даже самое серьезное в своей жизни.

Возникает надежда, что у него, говоря словами М. Горького, "есть желание жизни, он ищет – значит, он еще жив духовно, и, хотя он безнравственно и нелепо гибнет, – все-таки можно надеяться, что он изменит направление" [Горький М. Собр. соч. В 30-ти т., т. 23, с. 91.].

Положение, в котором находится Зилов, не надо облегчать – ни на сцене, ни в реальной жизни. Если верно, что "человек должен родиться дважды, один раз естественно, а затем духовно" (Гегель), то Зилову предстоит, пусть и с большим опозданием, родиться еще раз, или, скажем иначе, возродиться духом. В его случае, как определили бы врачи – явно запущенном, необходима глубокая и всесторонняя перестройка всего духовного мира личности. Но это легче провозгласить, чем осуществить на деле.

Наивно, просто неверно полагать, что в случае с Зиловым все упирается в недостаток воспитания, как бы широко это воспитание не трактовалось. Воспитательно-педагогические и психологические проблемы и в данном случае тесно связаны с проблемами социальными. На судьбе Зилова еще раз убеждаешься в основательности и справедливости фундаментального положения социальной философии марксизма об "очеловечивании" обстоятельств общественной жизнедеятельности как необходимом и первейшем условии формирования подлинно человеческой индивидуальности. И главное из этих обстоятельств – сама человеческая деятельность, которая становится наслаждением постольку, поскольку она дает каждому человеку возможность "развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности, как физические, так и духовные…" [Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 305.]. Ф.Энгельс писал: "Если добровольная производительная деятельность является высшим из известных нам наслаждений, то работа из-под палки – самое жестокое, самое унизительное мучение.

Что может быть ужаснее необходимости каждый день с утра до вечера делать то, что тебе противно!" [Там же, т. 2, с. 351.] Изменив социальную форму труда, социализм начал с главного и решающего условия его преобразования. Но на этой основе предстоит еще многое сделать, чтобы превратить труд в наслаждение каждого физически и духовно развитого человека.

Человек рождается на свет с потенциальной способностью к какому-либо виду деятельности (абсолютная леность – бессмыслица), а в природе человеческого духа заложена потребность быть деятельным самому и побуждать к деятельности свое тело.

Способность человека к деятельности (в любых общественно значимых формах ее) не есть нечто данное от природы, "запрограммированное" от рождения. Она формируется и воспитывается всем укладом и образом жизни личности, в нормальных общественных условиях – с учетом ее задатков и склонностей. Поддерживая идею свободного труда социалистов-утопистов, основоположники марксизма-ленинизма видели первую и, пожалуй, наиболее трудную задачу коммунистического преобразования общества в том, чтобы превратить труд в первую жизненную потребность человека. Труд как положительная творческая деятельность должен быть и серьезным, общественно значимым, и увлекательным, интересным для человека. Человек деятелен в той мере, в какой он живет "общим", частью которого сам является.

Однако что же все-таки означает финал пьесы? О чем говорят последние, сказанные под занавес, слова ее главного героя?

Жизнь продолжается… Виктору Зилову, а вместе с ним и всем тем, кто проникся его бедой и тревогами, еще предстоит решить, как жить дальше. Ведь пьеса не о том, как жить надо, а скорее о том, как жить не надо. Кое-что важное, существенное открылось уже сейчас, когда герой в очередной раз отправляется на утиную охоту. Видимо, стало ясно, что самоубийством, равно как и скандалом, жизненные проблемы не решаются, а лишь "закрываются"; что гораздо больше мужества и воли требуется для того, чтобы не бежать подобным способом от решения трудных проблем, а действительно решать их, продолжая жить. Но и жить по-старому, по-привычному уже нельзя. Как ни важен мотив утиной охоты для жизни души Зилова, для нравственного сознания, вера в то, что она его спасет и очистит от скверны "прежнего" существования, – этот мотив и утешение кажущиеся, тоже своеобразный вариант бегства от действительности и от самого себя. Благоприятные обстоятельства – условие важное, ибо духовности учит (или не учит) сама жизнь, окружающая обстановка, характер человеческих связей и отношений. Но "никто не может стать добродетельным, или мудрым, или счастливым иначе, как только благодаря своей собственной работе и усилиям…" [Фихте. О назначении ученого, с. 80.] Важно, однако, что уже пробудилась до сих пор дремавшая совесть, что началась работа мысли и чувства, которую, будем надеяться, теперь никто и ничто не остановит, не прекратит. Так что разгадка "загадки Зилова" впереди – в самой продолжающейся жизни.

Драма Иртенева.

Неужели одно лишь наваждение?

…Любовь есть некое неистовство.

Платон

Я не могу любовь определить,

Но это страсть сильнейшая!