Барбара Виктор - Мозаика судеб

• Название: Мозаика судеб
• Автор: Барбара Виктор
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-556-2

Героиня романа Барбары Виктор Габриэла переживает развод с мужем и расставание с дочерью, решившей остаться с отцом.

Габриэла покидает Америку и два года работает в Париже фотокорреспондентом, пока неожиданная смерть бывшего мужа не заставляет ее вернуться в родной Фрипорт.

Встреча с дочерью, знакомство с Ником Тресса заставляют Габриэлу встряхнуться, возродиться вновь, воссоединиться с дочерью и обрести любимого мужчину.

---

Габриэла взяла вторую папку. Повинуясь неизвестно какому инстинкту, она опустилась на стул, прежде чем заглянуть в нее. Это помогло ей сохранить присутствие духа, когда она обнаружила там то, что не могла и вообразить.

Как типично было для Пита снимать копии со всей корреспонденции, со всех присланных ему и им отправленных записок к Дининым школьным учителям или горничным и няньке, и подшивать к пачкам различных квитанций и счетов.

Только простодушная Клер могла попросить Габриэлу окунуться в этот омут личной жизни Пита. Впрочем, ее бесхитростность граничила с наивностью Габриэлы, взявшейся за это дело. Неужели она всерьез верила, что знает своего бывшего мужа?

Предчувствие чего-то страшного охватило Габриэлу, как только она бросила первый взгляд на фотокопию этого письма. Оно не оскорбило ее, а вызвало ярость к бывшему мужу. Каждое слово в нем наносило ей болезненный удар. Ее ошеломило открытие, как тщательно продумал план мести Пит! Пит, которого она любила, за которого вышла замуж, который был отцом ее ребенка, с которым она прожила семнадцать лет и которого она не могла выбросить из памяти. И то, что он был мертв, не давало ей утешения. И, если бы он, как в страшном сне, восстал бы сейчас из гроба, она задушила бы его голыми руками!

Он писал девушке по имени Дарья Келли, двадцати одного года от роду, живущей в местечке Вудленд Плейс, возле Грейт-Нек, что на Лонг-Айленде, со своим отцом Тимоти Келли – политологом и матерью Марианной – учительницей в начальной школе.

Габриэла жадно вчитывалась в каждое предложение, вдумывалась в самую незначительную деталь, которые Пит так дотошно собрал.

У Дарьи, оказывается, есть брат, тоже приемный, Тимоти-младший. Ребенок страдает врожденной болезнью почек и даже имеет донорский орган. Сестра очень привязана к брату. Здесь же приводилось свидетельство об успехах Дарьи в учебе, которая в этом году заканчивала Форхемский университет. Девушка специализировалась в английском. Потом перечислялись места ее работы во время каникул: одно лето Дарья проработала воспитателем в детском лагере в Мэриленде, другое – интерном на телестудии. Здесь же было приложено извещение из почтового отделения, сообщавшее, что Дарья сейчас вместе с двумя подругами проживает в общежитии университета. У Габриэлы от изумления и ненависти к Питу перехватило дух. Сколько же усилий потратил он, чтобы собрать полную и методичную информацию о ее дочери, крошечном, беспомощном существе, с которым она рассталась, даже не увидев? Вычеркнула из своей жизни до того, как оно покинуло ее тело.

Чем дальше вчитывалась она в эти строки, тем жарче разгоралась в душе ярость против Пита.

Все эти годы – с той самой минуты, как она поняла, что беременна, до самых последних дней – она постоянно испытывала одно и то же – страх и чувство вины. Сначала преобладал страх, что об этом узнают в католической школе или, не дай Бог, ее отец. Когда прошло время и Габриэла поняла, что разоблачение ей не угрожает, ее совесть стали терзать сомнения, не совершила ли она страшную ошибку. Может быть, ей следовало растить ребенка самой, а не отдавать в неизвестно чьи руки?

Позже этот страх снова вернулся к ней, приняв другую форму. Габриэла вообразила себе, что что-то ужасное должно случиться с Диной как возмездие за грех матери. Одного ребенка она отдала сама, другого судьба отнимет у нее. Поэтому Габриэла восприняла решение Дины расстаться с матерью как некую высшую справедливость. Этот разрыв был все-таки не так трагичен, как то ужасное, что мерещилось Габриэле.

Закрыв руками лицо, она дала волю слезам, оплакивая свою потерю. Рядом не было никого, с кем можно было бы разделить боль. Единственный человек, знавший ее тайну, – Дина стала ей совсем чужой.

Но когда она перестала плакать и попыталась собраться с мыслями, до нее дошло, что это письмо Пит адресовал Дине – своей собственной дочери. И когда она перечитала строчку за строчкой это злосчастное письмо, ею овладело сильнейшее искушение броситься к телефону, позвонить Нику и сказать ему, что она передумала, что она изменила решение, что без него она не может жить, что она слишком сильно любит его, чтобы расстаться.

Но почему-то вместо этого она не торопясь вышла из кабинета, спустилась на первый этаж в гостиную, залитую солнечными лучами, такими яркими и радостными, взяла в руки фотографию Пита, когда он был молод и не так жесток и вся тяжесть его ненависти еще не обрушилась на нее. Присев на кушетку, она рассматривала фотографию очень внимательно. Казалось невероятным, что Пит действительно мертв и у нее нет возможности отомстить ему за его поступок, который нельзя простить даже мертвому!

Неужели она была так глуха и слепа, что за семнадцать лет не разобралась в истинной сущности Пита? Вероятно, с ее стороны было бы не слишком честно во всем винить только Пита. Да, он не давал ей слова в их семейной жизни, но она этого и не просила, безоговорочно следуя правилам, которыми он руководствовался. Но с годами она стала замечать, как разрушается его душа и одновременно их брак, казавшийся поначалу таким удачным. Она попыталась возвысить голос, но это не привело ни к чему хорошему, а только ускорило их разрыв. Размышления о прошлом, в котором ничего уже нельзя было изменить, навели ее на мысли о Нике. Ее охватило желание услышать его голос. Она не спеша поднялась, подошла к телефону, набрала его номер и, собрав все свое мужество, стала ждать ответа. Но когда он снял трубку, мужество покинуло Габриэлу, и она вновь спряталась за воздвигнутую ею самой стену фальшивого равнодушия, отказываясь открыть ему свою боль, свое одиночество, свою тоску по нему.

…Черный «альфо-ромео» Ника прошуршал по гравию подъездной дороги прямо ко входу в дом. Габриэла смотрела, как он выбрался из машины, одетый в брюки цвета хаки и светло-голубую рубашку. Ее пронзила мысль, что она не имеет права потерять его. Она молча следила, как он приближается к ней, и неожиданная вспышка какой-то энергии толкнула ее в объятия Ника.

– Что случилось, Габи?

Она перевела дыхание, прежде чем ответить:

– Ты нужен мне. – И не удержалась, чтобы не добавить: – По крайней мере сейчас. Я не обидела тебя?

Он покачал головой.

– Я не хочу, чтобы ты меня жалел. Все, что может случиться сейчас, не имеет значения для нашего будущего.

Она прильнула к нему всем телом, женский инстинкт подсказал ей единственно правильную интонацию.

– Давай займемся любовью!

Нику понадобилось короткое мгновение, чтобы прийти в себя от ее неожиданного напора, но опыта обращения с женщинами у него было достаточно, поэтому он тут же подхватил ее на руки и понес в спальню.

Первым делом он расстегнул пуговицы на рубашке, потом скинул одеяла и подушки на пол.

– Вообще-то я не пожарная команда, чтобы вызывать меня по поводу твоей вспыхнувшей вдруг страсти.

– Моя страсть не вспыхнула вдруг, я полюбила тебя с первого взгляда, – сказала Габриэла, как ни трудно ей было признаться в этом.

Ник, безусловно, был красивым мужчиной. Каждый мужчина, которому она отдавалась и который проникал в ее тело, был красивым. Кевин был вне конкуренции! Пит тоже без труда завоевал ее любовь, тело и душу. И остальные мужчины в ее жизни. Все они обманывали ее своим внешним обаянием. В каждом случае все кончалось разочарованием, грязным скандалом или даже трагедией. В Габриэле жила надежда, что с Ником все будет иначе, и ее связь с ним не кончится так плачевно. Ее так тянуло к сильному мужскому телу. Она прижалась щекой к его груди и зажмурила глаза.

– Люблю, люблю тебя… – повторяла она. Габриэла была уже готова раствориться, растаять в его объятиях, но что-то остановило ее, заставило отпрянуть и вновь замкнуться в себе.

– Что с тобой происходит? – недоумевал Ник, мгновенно уловив перемену, произошедшую с любимой женщиной.

У нее против воли вырвалось несвоевременное признание:

– Там, наверху, я нашла кое-какие бумаги. Они многое объясняют…

– Что-нибудь о Дине?

– Да, они имеют отношение к Дине.

– Может быть, ты мне расскажешь?

Она вздохнула:

– Нет. Пусть наши секреты останутся нашими секретами – моими и Пита. Это то, что я рассказала Питу перед нашей свадьбой. Мне казалось, что он должен знать всю правду. – Она запнулась, но нашла в себе силы продолжить: – Только тогда я верила, что мы до конца своих дней будем вместе, и он никогда никому ничего не расскажет.

– Ты ошиблась в обоих случаях.

– Ты подождешь меня? – неожиданно спросила Габриэла.

– Сколько времени придется ждать?

– Пока я избавлюсь от своей израненной кожи и не наращу новую, чтобы мы могли вместе зажить счастливо, как будто вновь родились на свет.

– Почему ты берешь все трудности на себя?

– Потому что я хочу завершить то, что начала. Я должна разобраться во всем сама.

– С Диной?

– С Диной, с Парижем, с моей работой, с моей безумной надеждой, что я могу начать свою жизнь сначала.