Афонсо Шмидт - Тайны Сан-Пауло

• Название: Тайны Сан-Пауло
• Автор: Афонсо Шмидт
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Современная проза
• Год: 1958

«Тайны Сан-Пауло» (1955) – полубытовой, полудетективный роман, рисующий жизнь крупнейшего промышленного центра Бразилии в середине 20 века, в котором явственно ощущается элемент сатиры, направленной против основных социальных институтов. Он стоит особняком в творчестве писателя: Шмидт обращается к изображению быта деклассированных элементов, «дна» Сан-Пауло. Интригующий сюжет показывает, где преступный мир смыкается с полицией и где порой не отличить добропорядочного, преуспевающего буржуа от профессионального вора.

---

– А Моасир разве не придет?… – спросила Клелия.

– Он придет позднее со своими друзьями…

Линда была суетливая блондинка, лет тридцати пяти, вечно недовольная жизнью. Она живо интересовалась разводами, имевшими место в Голливуде. Правда, считала их неприличными, но в глубине души завидовала скандальной славе актрис.

Оливио прошел с Понсиано в кабинет: ему хотелось поскорее получить сведения о продаже участков в Жардиндас-Флорес. Клелия повела Линду в комнаты похвастаться роскошью убранства.

– Сеньоре следует приходить почаще…

Линда предложила:

– Давайте покончим с подобным обращением: «Сеньора, пожалуйте сюда; сеньора, пожалуйте туда…»

Обе дамы рассмеялись.

Комнату Каролы превратили в бар – там было вдоволь напитков и закусок, сластей и солений. В дверях устроили стойку. На трех столах гостей ожидали сандвичи, печенье, пирожки, креветки и маленькие бисквиты, восхитительные на вкус. По углам стояли бочонки с насосом, который, клокоча, выбрасывал холодное пенистое пиво. Дюжины бутылок газированной воды, пузатые бутылки с ликером, виски, джином, высокие стеклянные сосуды с разноцветными прохладительными напитками: смородинным, померанцевым и арбузным… Из цинковых ящиков выглядывали горлышки бутылок шампанского, пробки были закручены проволокой и снабжены печатями, удостоверявшими подлинность содержимого, дабы никто в ней не усомнился.

Макале и Себастьяна

Приготовив ужин, Макале в фартуке и берете поспешил в бар, чтобы обслуживать гостей. Помощницей ему определили прачку-певунью Себастьяну.

Макале обучал ее:

– Когда подаешь ликер, надо его сначала попробовать. Слышишь, дуреха?

– Слушаю, сеньор Макале!

В столовой под огромной люстрой с дюжиной лампочек, сверкавшей хрустальными подвесками, сервировали стол – его раздвинули, и теперь он занимал всю комнату. Стол был украшен великолепными пражскими вазами, где разыгралась настоящая оргия самых прекрасных, самых роскошных роз, какие только можно найти в пригороде.

Кабинет превратили в курительную. Здесь стоял большой диван и уютные кресла темно-красного цвета, пахнущие сандаловым деревом. Застекленные шкафы были набиты толстыми томами технической литературы, из которых Оливио черпал сведения о месторождениях в штате Мато Гроссо, о торговле алмазами в Нидерландах, об искусстве их шлифовки и об истории «роковых» алмазов, которые особенно ценятся. Там находились и книги самых модных бразильских авторов, написанные безукоризненным языком – они были приобретены хозяином дома по указанию жены, не лишенной тщеславия, – и годовые комплекты журнала «Illustration» в кожаных переплетах – достойное и полезное чтение для гостей, которые не решались сразу же вступать в разговор с представительницами прекрасного пола. Витрины сверкающих алмазов самых разнообразных форм и тонов вызывали возгласы изумления у наивных, восторженных дам – на самом деле «алмазы» были изготовлены из простого стекла и служили лишь иллюстрацией к каталогам Оливио Базана. В центре кабинета стоял письменный стол; памятные листки, которые обычно лежали здесь под стеклом, сегодня были убраны. На столе возвышалась дорогая богемская ваза с парившим над ней созвездием изумительных красных гвоздик.

Гостиная представляла собой нагромождение мебели различных эпох и стилей, словно в обедневшем княжеском доме происходила поспешная распродажа с аукциона, как эпилог разорения. Единственным предметом, достойным внимания, был рояль.

– Видите, Линда? Настоящий концертный рояль… для самого лучшего пианиста…

– Ну, Клелия, вы преувеличиваете…

Хозяйка и гостья поднялись на второй этаж. Здесь комнаты тоже были украшены к празднику – каждая в соответствии со вкусами ее обитателя. Спальня Жоржи напоминала парижскую меблированную комнату времен Луи Филиппа, спальня супругов Базан, казалось, была вырезана из картины какого-нибудь старого фламандского художника: монументальная кровать, мебель резного кедра и тысяча таких деталей, которые неизвестны за пределами старой Фландрии.

Линда подумала: «Как же на этой неудобной кровати они любят друг друга?»

Однако вслух сказала иное:

– Это просто ве-ли-колеп-но!

Клелия ответила на ее мысль:

– Немножко романтизма… знаете, это украшает жизнь…

Однако больше всего восторгов вызвала комната Тилы…

Скептик-отец решился было спросить:

– Как же бедняжка ухитрится спать в этой витрине?

Но прищуренные глаза Клелии метнули искры, и Оливио Базан умолк…

У Линды закружилась голова, когда она переступила порог этой комнаты… Розовая мебель. Розовое освещение. Розовые обои. Розовая постель. Все это наводило на мысли о любви. Линда была потрясена. К счастью, куранты в холле пробили десять часов, и гостья с хозяйкой спустились вниз.

Одна за другой к особняку подъезжали машины. Из них выходили приглашенные.

Карола в черном платье с красным передником встречала гостей в холле. Женщины восхищались ее элегантностью, а мужчины бросали на нее недвусмысленные взгляды.

Тила вернулась домой с двумя подружками и поднялась наверх в свою комнату, чтобы переодеться… Несколько дам, которым не терпелось увидеть ее в новом наряде, начали стучаться в дверь:

– Можно видеть виновницу торжества?

В ответ взрыв смеха и голос одной из подруг:

– Она еще одевается!

– Мы пришли поцеловать вашу ручку, – смеясь, настаивали дамы.

Когда наконец «новорожденная» спустилась вниз, все уже собрались в столовой и шумно ее приветствовали. Она была очаровательна. В розовом, прозрачная и воздушная, Тила напоминала светящийся фонтан.

Она еще принимала поздравления, когда перед домом раздался хор молодых голосов. Тила бросилась навстречу новым гостям; от волнения она не могла выговорить ни слова. Моасир, Жоржи и семеро их приятелей по гимназии вошли, распевая поздравительную кантату:

Дней счастливых вам желаем…

Все они были одеты одинаково: черные брюки, лакированные полуботинки и смокинги – точь-в-точь как музыканты варьете.

С их появлением и началось празднество.

Неожиданность

Вскоре из бара послышались раскаты смеха. Клелия и Белинья направились туда узнать причину этого бурного веселья.

Оказалось, что во всем виновата бедняжка Тьяна,[16] не выдержавшая дегустации всех напитков, которые ей пришлось подавать… Она сидела на ящике с вином и хохотала, хохотала…

В кабинете, окутанный облаками дыма, Оливио Базан пространно разглагольствовал перед внимательными слушателями о мелких алмазах, широко используемых в промышленности, которые в основном добываются в Бразилии, но продаются в Европе как трансваальские.

В столовой собрались дамы. Закусывая, они смеялись и беседовали. Клелия предложила Линде кусочек пирога:

– Попробуйте, Линда, не пирог, а сказка…

Сеньора Понсиано обиделась:

– Чтобы я ела пирог? Помилуйте. Я не хочу быть похожей на кита…

Между тем заиграл джаз под управлением саксофониста Бернардино. В зале начались танцы. Вскоре юноши в смокингах стали уединяться со своими избранницами в комнатах второго этажа. Жоржи, не принимая участия в общем веселье, до неприличия пялил глаза на служанку, и его друзья это заметили.

– Что, хороша штучка? – спрашивали они, но Жоржи отмалчивался.

В углу три сеньоры, предпочитавшие наблюдать за танцующими, не стесняясь, обсуждали отношения Тилы и Моасира. Линда, как будущая свекровь, высказала свое мнение:

– Конечно, они еще дети: Моасиру восемнадцать, а ей сегодня исполняется только пятнадцать. Но они так любят друг друга… Что в таком случае могут сказать родители?… – и ока огорченно вздохнула.

Потом села, закурила сигарету, скрестила красивые ноги, откинула назад белокурые волосы – натуральность их цвета вызывала сомнение – и задумалась. Этот брак, очевидно, неизбежен…

Тила встала и направилась в свою комнату, Моасир последовал было за ней, но мать удержала его за рукав:

– Подожди, мой мальчик!

И все дамы улыбнулись прыти молодого человека.

Время от времени Карола ставила на стол подносы с лимонадом, подавала в кабинет фужеры с позолоченными краями, где в напитке опалового цвета плавали кусочки льда.

Из бара все громче доносился голос Тьяны. Теперь она изливала свою тоску по некоему Колодио, который давно ее бросил и не хочет к ней возвращаться.

– Бог в небесах свидетель тому, как я люблю его!

Линда пошла посмотреть на пьяную служанку, у которой в жизни была такая большая любовь. Она позавидовала Тьяне: эта прачка по крайней мере любила и была любима.

В столовой женский смех стал звонче, голоса громче – там пили виски. Многие из дам, не желавших танцевать, милостиво разрешали своим кавалерам с покрасневшими от виски носами похитить себя и под руку с ними уходили в гостиную. Белинья, сеньора с романтическим пучком белокурых волос и изумрудными глазами, стала явно словоохотлива. Окруженная молодыми людьми в смокингах, она распространялась о величии любви…