Хилари Норман - Гонки на выживание

• Название: Гонки на выживание
• Автор: Хилари Норман
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07753-7

Роберта Алессандро решила пойти по стопам отца, бывшего автогонщика с мировым именем. Стараясь удержать дочь от рокового выбора, мать решается открыть ей тайну ее рождения и рассказывает запутанную историю их семьи, в которой имели место и трагические события, и даже убийства. По разным странам и временам раскидала судьба людей, связанных друг с другом узами любви, дружбы и преданности, – куда более прочными, чем узы крови. Все они – друзья Роберты, все желают ей добра, вот только понимают добро все они по-разному.

---

– С самого первого вечера он требовал все или ничего. Я ужасно устала после полета и разволновалась… потому что вернулась в Нью-Йорк и опять его увидела… Но мне хотелось остаться с ним дома, пообщаться, а потом лечь спать пораньше, чтобы с утра быть в форме.

– Но у него были другие планы? – без труда догадалась Александра.

– Он подготовил для меня грандиозную вечеринку в ресторане: целая толпа друзей, украшенный зал, только фейерверка не хватало.

– Бедная девочка, – посочувствовала ей Александра, присаживаясь на поваленное бревно. – Разве ты не сказала ему, что устала?

– Конечно, сказала, но он считал минуты. Мне кажется, он бы не стал возражать, если бы вечеринка сорвалась, но, если бы я в тот вечер ушла спать на два часа раньше, он считал бы, что я их украла.

– Разве ты не понимала, что он чувствует?

– Да, я понимала, я даже отчасти радовалась, что он так сильно переживает. И в то же время я обиделась, рассердилась на него. Ему бы следовало об этом подумать много лет назад. А потом я решила, что мне с этим не справиться. Ему все равно ничего не растолкуешь.

– И ты пошла на вечеринку?

Бобби кивнула.

– Если бы я не была такой усталой, очень может быть, мне бы понравилось. Я помню кое-кого из тех, кто там был: Дэна Стоуна, дядю Руди, и партнершу Дэна Фанни Харпер, и швейцара Джерри – он все еще там работает. Я рада была всех их повидать, и они были рады меня видеть, но…

– А потом? После первого вечера?

– Все было распланировано по минутам. Даже когда мы оставались одни, я чувствовала, что это тоже рассчитано заранее. «Три часа на взаимопонимание». – В лице у нее была горечь. – Как будто несколько часов могут заменить почти десять лет.

– Вот что я не совсем понимаю, – осторожно заметила Александра, – так это зачем ты отняла у него целых два дня. Тебе не кажется, что это было слишком жестоко, зная, как много значит для него каждая минута?

Легавый лизнул Бобби в лицо и лег. Бобби покачала головой.

– Я не хотела быть жестокой. Я просто не знала, что мне еще делать. Он хотел, чтобы я осталась на Новый год.

– Но он же знал, что ты должна вернуться сюда.

Бобби кивнула, с трудом сдерживая слезы.

– Знаю. Я пыталась ему объяснить, но он слушать ничего не хотел. Сказал, что хочет устроить для меня нечто совсем особенное. И еще, что ты праздновала со мной Новый год последние десять лет, а теперь его очередь.

– Поэтому ты попыталась улизнуть, не раня его чувства.

– Прости, что он винит в этом тебя, мамочка. Я больше ничего не могла придумать. Это было нехорошо.

– Нет, ты поступила совершенно правильно. Как бы то ни было, он это переживет. – Александра протянула руку и погладила Легавого по голове. – Ошибка в другом: напрасно мы выбрали Рождество и ограничили твое пребывание только шестью днями. В следующий раз, я думаю, мы должны…

– Следующего раза не будет, – резко перебила ее Бобби.

Александра взглянула на дочь.

– Обязательно будет, Бобби. Дай себе время успокоиться, все обдумать и…

– Я серьезно, мам. Он сам выбрал этот путь, и все мы слишком долго по нему шли. Теперь уже поздно что-то менять.

– Изменить маршрут никогда не поздно, если сильно кого-то любишь, – мягко заметила Александра.

– Может быть, – мрачно откликнулась Бобби. – Но это слишком больно.

В Нью-Йорке, в библиотеке городской квартиры Андреаса на Саттон-плейс, Даниэль пытался вразумить друга.

– Не обвиняй Али, Андреас, ты сам виноват. Ты не принял во внимание, что Бобби – самостоятельная личность. Ты считал, что у тебя в доме появится милая, послушная дочурка, готовая следовать всем твоим планам и задыхаться от радости, потому что ты подарил ей золотое сердечко на цепочке. Готовая любить тебя по заказу. Ты забыл, что сначала тебе следовало узнать ее получше.

– Все это чушь и ерунда!

– Нет, не ерунда. Где твоя чуткость, Андреас, где понимание? Ты должен был предвидеть, что она не готова обнажить перед тобой душу в первый же момент. Она проявила смелость, решившись явиться сюда одна после стольких лет. Надо было действовать не спеша, проявить понимание.

Андреас бросил на друга злобный взгляд.

– Она уехала раньше срока, потому что ее мать решила сыграть на ее сердечных струнах, а не потому, что я сделал что-то не так!

– Я в это не верю, да ты и сам знаешь, что это неправда. Прежде всего Али никогда бы так не поступила, это не в ее духе. Она не эгоистична.

– Что ты вообще знаешь об Али? Ты с ней практически не встречался, когда мы были женаты, и много лет ее не видел.

Даниэль многое мог бы на это возразить, но прикусил язык.

– Хочешь знать, что я думаю? – упрямо продолжал он. – Я думаю, ты сам все испортил. И я думаю, ты сам это понимаешь.

Еще минуту Андреас смотрел на него волком, потом бессильно поник.

– Я все так тщательно распланировал, – признался он устало.

– В том-то все и дело, неужели ты не видишь? – участливо спросил Даниэль. – Через пару лет тебе стукнет пятьдесят, Андреас, а ты так и не усвоил одно из основных жизненных правил.

– Это какое же?

– Любовь запланировать нельзя.

В камине потрескивало пламя. Даниэль взглянул на незнакомую ему картину над каминной полкой.

– Это Бобби привезла?

Андреас кивнул.

– Очень интересное полотно. – Даниэль пристально всмотрелся в дату в нижнем углу под подписью. – Но не новое: 1966 год.

Андреас рассеянно улыбнулся.

– Это всегда была ее любимая картина. Она говорила, что для нее это полотно много значит, но вешать не хотела, держала в упаковке. Бобби мне сказала, что они повесили ее в кабинете в нашей старой квартире, когда я ушел.

– И вот теперь она послала ее тебе. – Взгляд у Даниэля был загадочный. – А название у нее есть?

– Она называется «Источник жизни».

Стоя рядом, согретые пляшущим пламенем камина, два друга в сосредоточенном молчании рассматривали картину.

49

Весной 1981 года Даниэль купил дом в Ист-Хэмптоне на Лонг-Айленде. По размерам он ничем особенным не выделялся среди своих соседей: девять спален, четыре ванные комнаты наверху и две внизу, четыре гостевые, кабинет, библиотека, огромная кухня и отдельный домик для гостей со всеми удобствами. В добавление к этому имелась просторная, частично закрытая терраса, круглый бассейн с подогревом, шестью кабинками для переодевания и двумя душевыми, теннисный корт и площадка для пикника с тремя стойками для барбекю. Но самым замечательным местом были сады, разделенные на три части: розовый сад, наполненный буйным цветением, великолепными красками и нежными ароматами; расположенный на пологом склоне английский ландшафтный сад, ведущий к берегу; и, наконец, почти скрытый от глаз плакучими ивами водяной сад с кувшинками, стилизованный под картину Моне.

Крыша основного дома была покрашена в нежно-розовый цвет, поэтому прежний владелец дома, бельгиец, окрестил его «Le Chapeau Rose» – «Розовая шляпа».

Этот дом стал прибежищем для Даниэля, здесь родилось его новое, совместное вместе с Фанни и Андреасом и самое удачное начинание: школа высокой кухни. Четверть здания была отгорожена от жилой его части и превращена в школу, где Даниэль лично проводил ежегодно двухмесячные курсы, нанимая на остальное время первоклассных преподавателей и приглашая самых выдающихся и авторитетных поваров и рестораторов из Америки и Европы для проведения мастер-классов, отдельных лекций и семинаров. «Розовая шляпа» принесла Даниэлю больше душевного покоя и удовлетворения, чем все его прежние деловые начинания. Его навестили старые друзья, у него появились новые. Мадам Эдуар, хотя ей было уже за восемьдесят, приехала с визитом из Франции и задержалась гораздо дольше, чем планировала: дом и сад ее буквально очаровали.

А еще у Даниэля были студенты, не дававшие ему окончательно замкнуться в своей скорлупе. Для Кота расставание с Манхэттеном стало настоящей трагедией, но он быстро приспособился к новому месту и зажил как в раю. Не прошло и шести месяцев, как курсы были забронированы на два года вперед. Дипломы «Розовой шляпы» стали считаться высокоавторитетными и престижными сертификатами, а съемки сериала «Гурманы» на Эн-би-си, прерванные семь лет назад, возобновились в новом доме.

В феврале 1982 года у Фанни по дороге на работу случился инфаркт. Через час она очнулась в палате интенсивной терапии в больнице «Гора Синай» и почувствовала себя не столько встревоженной, сколько раздосадованной. Когда в больницу прибыл бледный от тревоги Даниэль, она рявкнула на него:

– Только не начинай квохтать надо мной, как вся здешняя публика! Я тут лежу, как новорожденный младенец: каждую минуту кто-нибудь заходит, глазеет на меня, причмокивает и уходит.

Даниэль улыбнулся.

– Слава богу, ты все еще прежняя Фанни Харпер.

– А кем же я, по-твоему, должна быть? – проворчала Фанни и указала на мониторы возле больничной кровати. – Может, они и связали меня как рождественскую индюшку, но разума, благодарение богу, пока не лишили.