Виктория Джоунс - Поединок ревнивцев

• Название: Поединок ревнивцев
• Автор: Виктория Джоунс
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-8138-0315-7

Молодую леди Элизабет вопреки ее воле выдают замуж за лорда Гарольда Ноттингема. Но мысли девушки занимает совсем другой человек – тот, кто спас ее от смерти много лет назад. Скоро выясняется, что лорд Гарольд и есть тот, о ком мечтала Элизабет, но на пути к счастью еще много препятствий.

---

Ветвистые молнии уже чаще пронизывали толщу облаков и, точно огненные стрелы, падали куда-то вдали на землю со слабым сухим треском. Еще миг, и сильнейшая буря созреет и разразится над всем графством, над всей просторной долиной Трэнта.

И в этот миг Гарольд поверил, что поступил верно, отправив Бетти подальше отсюда. Что-то зловещее сгущалось не только в этой знойной, предгрозовой атмосфере, но и в самом замке, и какое счастье, что его милая Бетти сейчас под присмотром и защитой самых родных людей. Смерть не должна победить ее, ведь сегодня эта мрачная леди стала самой верной ее союзницей и защитой от опасности. Иногда, чтобы выжить в этом мире, приходится даже ее призывать на помощь. Он вдруг улыбнулся, вспомнив, как спасаются насекомые от жаб, ящериц или змей, сложив лапки и притворившись мертвыми. Или закапываются в песок. А порой они притворяются засохшим сучочком или внезапно превращаются в трепещущий на ветру листок.

Лорд и сам хотел бы сейчас притвориться каким-нибудь листочком на одном из деревьев. В своем собственном доме он оказался в логове врагов, коварных, алчных, полных ненависти и злобы ко всему светлому и чистому, к его нежной Бетти. И ради их будущего счастья он готов притвориться временным союзником Эмерика, чтобы каждый шаг, каждый поступок племянника происходил на его, Гарольда, глазах.

Главное, чтобы Бетти не усомнилась в его верности, в его любви к ней! Главное, чтобы поверила в его порядочность и надежность!.. Лорд принял важное для себя решение, но все же возвращался в свой фамильный замок с тяжестью на сердце.

В замок он приехал уже под проливным дождем. При каждой вспышке молнии жеребец вздрагивал всем телом, прядал ушами и громко всхрапывал. Хозяин все время пытался успокоить животное, похлопывая его по шее широкой сильной ладонью. Ливень не утихал. Кругом образовались лужи, крупные капли вспенивали воду, огромные пузыри вздувались и лопались на поверхности луж и реки с несмолкаемым шелестом.

Во дворе замка было безлюдно. Конюший выбежал из денника, натянув на голову сложенный вдвое мешок. Перехватил у Гарольда поводья. Круп Лойяла ослепительно блестел под холодными бесконечными струями.

– Хорошенько разотри жеребца, Никлас! – Гарольд побрел по двору, тяжело переставляя тяжелые от воды сапоги. – Хотя, постой! – он вернулся к конюшему. – Никлас, ты давно служишь в замке?

– О, да, сэр! – Никлас улыбнулся Гарольду, словно родному. – Вы совсем не помните меня, милорд?! А ведь мы с вами молочные братья, сэр Гарольд! Моя матушка служит в замке кухаркой! Ее зовут Кэтрин Тэйлор, милорд! А меня – Никлас Тэйлор! Вы не помните, как мы с вами удили рыбу на Трэнте, милорд? И нас обоих учил грамоте священник, – с влажного мешка струилась вода, башмаки Никласа совершенно промокли, и вода хлюпала в них при каждом шаге, однако его доброжелательный взгляд излучал радушие.

– Помню! – Гарольд как можно приветливее взглянул на конюшего, и на душе у него немного отпустило. Одной улыбки верного слуги хватило, чтобы ледяная корка, стиснувшая сердце, немного оттаяла. – Иди, переоденься да сам разотрись хорошенько, Никлас Тэйлор! А уж после занимайся жеребцом.

Словно вспышка молнии осветила изнутри взгляд Никласа.

– Спасибо, милорд! Я привычен и никогда не болею от дождя! От такого ливня человек должен становиться крепче и здоровее, сэр Гарольд! Вон как все в природе расцветает после грозы, сэр! – гордо подняв голову, Никлас зашагал к приземистому длинному строению, откуда тянуло запахом свежего конского навоза и сена.

Оттуда слышались странные звуки. Прислушавшись, Гарольд понял, что какая-то курица, перекрикивала своим кудахтаньем дальние раскаты грома, оповещая весь мир о том, что снесла яйцо на сеновале.

Гарольд неспешно направился к ступенькам крыльца. Он все время оглядывался, и странная рассеянная улыбка блуждала по его суровому лицу.

Войдя в кабинет, Гарольд сбросил мокрую одежду и хорошенько растер обнаженную спину и грудь жестким полотенцем. Потом он принялся расхаживать по толстому ковру босиком, разминая замерзшие ноги.

Переодевшись, Гарольд устроился в кресле у камина, закутавшись в плед и потягивая мелкими глотками неразбавленный виски из простой глиняной кружки. Потрескивание огня, его легкий дымок, напоминали ему о походной жизни, которую он очень любил. Мягкое тепло разливалось по телу, а от волос приятно пахло влажной свежестью, будто он только что выкупался в реке. Все вокруг навевало умиротворение, но лорд был печален. Очень многое должно измениться в его замке, в его родном фамильном гнезде, где он собирался жить со своей любимой Бетти. Ему вовсе не хочется возвращаться ни в шумный, праздничный Париж, ни в холодноватый, чопорный Лондон. Но чтобы свить здесь уютное гнездо, необходимо, прежде всего, убедиться в прочности стен замка.

Похоже, здесь все-таки есть люди, которым он мог бы довериться. Тому же Никласу, например, связанному с ним узами молочного братства. Гарольду не надо проверять этого парня. Он даже сейчас кожей чувствовал доброжелательность Никласа. Этому не мешали ни стены, ни сословные предрассудки.

Внезапно он вспомнил, что им с Никласом в детстве нравилась одна девочка. Барбара, подружка Никласа из Селби. Дом ее родителей стоял в двух милях от замка и деревни, на пасеке в липовой роще. Отец ее занимался пчеловодством, и от Барбары всегда пахло воском и травами, особенно – от ее темно-каштановых волос, распущенных по плечам и покрытых белоснежным чепцом… Ему вдруг страстно захотелось узнать, как живет та маленькая девочка. Возможно, она вышла замуж и стала, может быть, миссис Тэйлор! Он вспомнил, как Никлас, прежде чем отправиться с берега Трэнта домой, всегда делил свой небогатый улов на две части. И Барбара, гордо вышагивая по тропинке, несла домой серебристых рыбешек, размахивая ивовым куканом. В лучах закатного солнца розовым цветом отливали ее белоснежный чепчик и широкие бретели белоснежного накрахмаленного передничка…

И тут же припомнилась Бетти. То, как он вытащил ее мокрую, в обвисшем платье, со спутанными волосами. А щемящая боль в сердце вызвала из памяти и образ подростка, что стоял на плотине и торжествующе кричал:

– Леди Элизабет похожа на мокрую кошку! Леди Элизабет мокрая кошка! – словно заведенный, он прыгал и прыгал по плотине на одной ножке и радовался, радовался неизвестно чему…

А маленькая Бетти прижималась с рыданием к Гарольду и, пачкая его темно-зеленой тиной, облепившей ее волосы, руки и платье, жалобно просила:

– Найдите сетку, сэр! Найдите шапочку, сэр Странствующий Рыцарь! – и только спустя годы он узнал от своей жены, что она тогда потеряла золотую шапочку с вплетенными в нее крупными жемчужинами. – Спасибо Вам, сэр Странствующий Рыцарь! Вы спасли меня! – и крупные слезы катились по ее испачканному лицу, оставляя светлые дорожки.

Столько лет прошло, а он, оказывается, помнил мельчайшую подробность того давнего утра, и особенно – злорадный смех и дикое, непонятное веселье племянника.

Его воспоминания были прерваны появлением именно Эмерика, его «верного» управляющего:

– Милорд, опять Вы грустите? Зажечь свечи? – он вошел так тихо, без стука, что Гарри показалось, будто молодой человек возник в его кабинете из сгустка теней и призраков прошлого, всегда бродящих в сознании.

– Я греюсь, Рик, после грозы и вспоминаю былые годы. – Гарольд поднялся в полный рост и неспешно прошелся босыми ногами по ковру.

Ноги согрелись и теперь ощущали приятное прикосновение шершавой поверхности килима. Гарольд вообще не любил мягкую домашнюю обувь. В спальне и кабинете он предпочитал разгуливать босиком и обувался только в присутствии гостей. Племянника он таковым не считал.

Эмерик сразу как-то съежился и сник. Наверно, потому что Гарольд был выше племянника ростом и шире его в плечах. Эмерику больше нравилось, когда в его присутствии Гарольд сидел. Возможно, лишь рядом с сидящим, и от этого казавшемся не столь высоким, Гарольдом, он чувствовал себя более полноценным и мужественным.

– Рик, для того, чтобы носить подсвечники есть слуги! К тому же я люблю зажигать огонь самостоятельно! – Гарольд взял из рук племянника подсвечник и поставил его на каминную полку. Огонь свечей магически отразился в зеркале, и кабинет стал казаться каким-то заколдованным, мистическим местом, а тени в нем – призраками, проникшими в замок извне. Таинственно закачались тяжелые шторы на окнах и портьеры в дверных проемах и арках, за которыми скрывались ниши с восточными вазами в рост человека.

– Ужин готов, сэр! – Эмерик стоял навытяжку, точно вышколенный слуга. Эта его готовность к услугам и выставляющаяся напоказ преданность всегда претили Гарольду. – Подать в кабинет, сэр? Или выйдете в столовую?

– Пусть подают в гостиную! Там уютнее, чем в столовой. Пожалуй, Рик, мы вместе отужинаем в гостиной! Люблю семейные пиршества! И Жанет пусть посидит с нами в качестве гостьи! – он чувствовал, что все делает именно так, как запланировал Эмерик. Опасная игра с коварным противником вдруг показалась интересной. – И, пожалуйста, если не трудно, пришли старого Марка Картера. Пусть поможет мне одеться подобающим образом. Да и тебе, Рик, советую переодеться к столу, как подобает настоящему аристократу. Сегодня Вы мой гость, сэр Эмерик Ноттингем!