Эдуард Фикер - Операция «C-L»

• Название: Операция «C-L»
• Автор: Эдуард Фикер
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1972

Загадочный и страшный взрыв в почтовом вагоне, стоивший трех человеческих жизней, превративший в пыль и пепел двадцать миллионов бумажных крон, транспортируемых из Национального банка, – это начало романа Э. Фикера «Операция „C–L“. В финале роман открывает преступника, для которого сам факт чудовищности его преступления принципиально обоснован. Его бунт против человеческой нравственности и морали, оправданный, по его мнению, тем, что существует еще более страшное преступление – война, трансформирует его собственную личность. Непонятная нормальному человеческому сознанию логика преступления, раскрытие и осмысление которого происходит только в финале, затрудняет работу следствия, новые и новые жертвы – следы, оставляемые преступником, не укладываются в традиционные схемы…

---

– Кто ищет, тот всегда найдет, – заметил Карличек, – Но три тысячи крон не так уж много, когда речь идет о двадцати миллионах… если не принимать во внимание снятых ранее сорока тысяч.

Подозревай мы, что Гелена Дворская что-то припрятывает в квартире, нам легче было бы заподозрить ее и в этом вкладе.

– Поговорим с ней решительно, – сказал я.

– Она получает ежемесячно четыре тысячи пятьсот крон, – заявил Карличек уверенным тоном.

Не успел он договорить, как пронзительно зазвенел звонок.

Карличек быстро заморгал. Такой звонок мог напугать кого угодно. Добрых три секунды звенел звонок, пронзительно и вызывающе.

Мы притихли, замерли. Звонивший, очевидно, не знал, что Ярослав Ленк в больнице. Может, это был просто почтальон или управляющий домом, газовщик или какой-нибудь совсем посторонний человек. И надо же было ему явиться именно сейчас.

Прошла минута. Звонок зазвенел снова.

И снова молчание.

– Теперь наверняка уйдет, – шепнул Карличек.

Но за дверью не уходили и позвонили в третий раз. Теперь уже нетерпеливо, четыре раза подряд. Длинный-короткий, длинный-короткий.

Мы подождали еще минуту, хотя последний звонок звучал сердито, как прощальный. Если бы при этом застучали в дверь или ударили ногой, я бы наверняка счел, что посетитель уходит.

Но через минуту звонок снова прозвучал в том же ритме, четыре раза, и после небольшой паузы – еще короткий, длинный и два коротких. Какая-то бессмыслица.

Карличек нагнулся ко мне.

– Послушайте, – прошептал он. – Этот тип знает, что здесь кто-то есть. Он хочет поймать нас в ловушку!

И сразу звонок затрезвонил снова. Длинный, короткий, длинный, короткий и потом короткий, длинный и два коротких.

И тут я понял, что звонок передает морзянку – буквы «C–L».

6

Всезнающий Карличек на этот раз никак не понимал моих знаков. Но когда звонки повторились снова – тире, точка, тире, точка, точка, тире, точка, точка, – дошло наконец и до него.

– Морзянка! – шепнул он.

Он плохо знал морзянку. Я показал ему, и он отреагировал серией молниеносных подмаргиваний, что означало: ха-ха-ха.

Без сомнения, неизвестный прибег к звонку как к передатчику азбуки Морзе с умыслом.

Раз этот странный посетитель заявлял о себе таким странным способом, значит, он знал, что Ленка нет дома. А если бы речь шла об условленном свидании с кем-то, скажем с Геленой Дворской, он не стремился бы во что бы то ни стало войти. Да, судя по всему, он знает о нашем присутствии. Мы никого не ставили в известность о своем приходе сюда, значит, кто-то за нами тайно следил. Или незаметно наблюдал за квартирой Ленка, охваченный страхом, как бы мы не нашли что-то уличающее его. Ему пришлось покинуть свое укрытие и перейти в наступление. И возможно, за дверью нас ожидали двое или трое.

Мы прокрались в прихожую. Карличек наклонился, снял с газового счетчика ключ и вооружился им. Значит, и у него мелькнула мысль о бандитах за дверью.

Я приблизился к двери, собираясь неожиданно распахнуть ее. Если кто-то рванется в квартиру, я тут же пущу в ход кулаки. На случай, если этот тип навалится всем своим телом на дверь, я предоставлю ему возможность пулей влететь внутрь и перед носом остальных захлопну дверь. С одним-то мы уж как-нибудь справимся. С этой мыслью я распахнул дверь так стремительно, что человек, стоящий на площадке, отскочил в невольном испуге и вытянул руку, защищаясь от Карличека, который стоял рядом со мной с явным намерением размозжить пришедшему голову ключом от газового счетчика. Да, Карличек умел вести себя как настоящий мужчина.

И тут я узнал Будинского из Национального банка.

Интересный факт! Ведь если кто и знал, как и куда отправляют двадцать миллионов, так это именно Будинский.

– Входите, пожалуйста, – сухо сказал я.

Будинский уже оправился от испуга.

– А вы разве не догадались, что именно это я и хочу сделать?

И он вошел, подозрительно косясь на вооруженного ключом Карличека. Впрочем, Карличек отошел от двери и, положив ключ на место, прошел за нами в комнату.

Вот таким-то образом оказались в гостях у Ярослава Ленка три человека, пригласить которых ему и в голову не приходило.

Будинский уже со спокойным и непринужденным видом осматривался, как осматривается человек в незнакомой обстановке.

– Странное дело, – сказал он. – Я звонил вам, но мне сказали, что вы ушли. Перехожу через улицу и вдруг вижу машину Ржержихи. Ржержиха тоже увидел меня.

Я выслушал его молча. Ржержиха, управляющий отделом сейфов, разумеется, тоже знал все подробности посылки денег в Братиславу.

– Да, – объяснял Будинский с улыбкой, на которую я не ответил, – я и сказал ему, что хотел с вами поговорить, но не застал. Ржержиха уезжал на несколько дней из Праги. И не знал, что за это время произошло.

Пожалуй, самое лучшее – дать ему возможность выговориться.

– Он-то и увидел вас, когда проезжал мимо. Вы якобы еще с одним человеком вошли в дом напротив кафе. А он как раз проезжал метрах в ста от вас. Вы исчезли в доме, прежде чем он подъехал. Ржержиха вас сразу узнал, а вы, вероятно, не заметили его за рулем. Ну а я проходил мимо… Постоял, постоял перед этим домом, потом вошел в подъезд и увидел, что здесь живет старший лейтенант Ленк.

– Так какой же у вас неотложный разговор? – спросил я его.

– Сейчас скажу. – Будинский, одетый, как всегда, тщательно и со вкусом, был очень любезен. Вел он себя дружелюбно и приветливо. – Но сначала мне придется объяснить вам некоторые обстоятельства. Думаю, что на старшего лейтенанта Ленка пали некоторые подозрения… – пожалуйста, не утруждайте себя какими-то объяснениями, – и это одна из причин моего появления здесь. Я сужу об этом по вашим расспросам о нем, и теперь я просто понял, что вы хотите осмотреть его квартиру.

– Продолжайте, продолжайте, – поощрял я его.

– У меня есть сын. И я купил ему игрушку – детский телеграф. Но для этой игрушки нужен напарник, и эту роль выполняю я. Вот я невольно и выучил морзянку. Когда я позвонил в дверь, вы не открыли. Я решил, что вы ушли или не желаете, чтобы кто-то знал о вашем присутствии. Извините, – оправдывался он. – Если я вел себя как-то не так, отругайте меня, я покорно приму ваши упреки. Я только хотел быть полезен. По моему мнению дело не терпит отлагательства.

И он вынул из нагрудного кармана бумажник, а оттуда купюру в тысячу крон.

– Серия «C–L», – сказал он, подавая мне деньги.

Это и правда была серия «C–L». Правый нижний угол купюры был коричневатым, словно ее подпалили. В остальном она казалась новехонькой.

– Как вы видите, – продолжал Будинский, – кое-что все-таки попало в оборот.

– Но в оборот могли быть пущены те деньги, которые подобрали находчивые люди, а этих денег не так уж много, отдельные купюры. Практически это не имеет значения.

Я произнес это довольно беззаботным тоном, и оба собеседника посмотрели на меня с удивлением.

– Эта купюра была в ходу уже немало времени, – подчеркнул Будинский.

– Думаю, все же не так уж давно, – упорствовал я. – На вид она совсем новая.

– И все же возможно, что уже несколько раз ею платили за какой-нибудь товар, а нам придется ее списать.

Я пожал плечами.

– Откуда она у вас?

Купюру с серьезным видом уже рассматривал Карличек. Будинский Карличека не узнал, а я не счел нужным его представить. По виду Карличек совсем не походил на моего подчиненного.

– Эти деньги, – продолжал Будинский, мельком взглянув на Карличека, даже не смотревшего на него, – передала, сдавая кассу, заведующая ювелирным магазином. В кассе было две купюры по тысяче крон. Со второй тысячей все в порядке. Заведующую я допросил лично. К сожалению, она круглая дура. Мы не могли добиться от нее ничего вразумительного.

– Как она все же объяснила это?

– Она не могла сказать, от кого получила эти деньги. Припоминает, правда, что одну из этих двух тысяч дала дама за янтарное ожерелье, другую – еще какая-то женщина, которой продали серьги. Как выглядели эти женщины, она не смогла описать, путает их друг с дружкой и только твердит, что обе молодые и очень элегантные.

Я наконец вставил слово:

– Ну, об этом мы расспросим ее сами. Но скажите, как это вы так предусмотрительно прихватили купюру с собой?

– Ведь я шел к вам. Не разыщи я вас здесь, я оставил бы ее у вас в кабинете.

Потом он снова стал излагать мне все те осложнения, которые вызовет появление этих купюр в обороте.

Деньги серии «C–L» банк принимать не имеет права. Но обычные люди ничего не знают об этом. При нашей системе преобладания социалистического сектора можно было бы предположить, что каждая купюра в конце концов попадет в сберкассу или в банк. Но ведь часть денег некоторые держат дома, а часть их попадает на черный рынок. В этих случаях серия «C–L» от нас ускользнет. Значит, эти деньги в нашем товарообороте отсутствуют, и мы должны их постепенно заменять, но, если это перейдет дозволенные границы, нам придется для оздоровления финансовой системы прибегнуть к решительным мерам.