Джордж Блейк - Иного выбора нет

• Название: Иного выбора нет
• Автор: Джордж Блейк
• Издательство: Междунар. отношения
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991

Данная книга — увлекательный рассказ о жизненном пути разведчика-профессионала. Автор, он же главный герой, знакомит с «кухней» западных спецслужб, прежде всего Интеллидженс сервис, известной ему по собственному опыту. Детство, семья, участие в голландском Сопротивлении, служба в Королевском военно-морском флоте, корейская война и плен, мучительные нравственные искания, работа в резидентурах, арест, суд, тюрьма и побег — такова нить автобиографического повествования, перерастающего в остросюжетный детектив. Завершают книгу глава о жизни автора в СССР, размышления о былом и взгляд на кризис, переживаемый нашим обществом.

---

Я наблюдал эту сцену сначала с опаской, а потом с растущим недоумением. Объяснение оказалось простым. Девушки, как большинство людей в южных провинциях, были католичками и членами местных католических молодежных организаций. Солдат оказался австрийцем и тоже католиком, единственным из всего гарнизона посещавшим мессы в Зюнберте и занятия католической молодежной организации. Там девушки и познакомились с этим дружелюбным человеком, тоскующим по своим австрийским горам. Ободренные чудесным совпадением — тем, что именно он дежурил именно здесь и сегодня, — мы продолжили путешествие без особых приключений. В полдень мы уже были в Антверпене, где нас сердечно приняла тетя девушек, которая согласилась меня спрятать на несколько дней.

Еще раз в тот день я испытал чувство, которое возникало потом неоднократно, — чувство того, что слова бессильны выразить всю меру благодарности и восхищения людьми, которые подвергались риску из-за меня.

На следующий день хозяйка дала мне рекомендательное письмо к монаху-доминиканцу в Лувенском университете, который мог, по ее мнению, мне помочь. Однако он сказал, что ничего сделать не может, но тоже даст мне рекомендацию к своему хорошему другу в Париже, доминиканцу, который свяжет меня с нужными людьми.

Между Антверпеном и Парижем существовало постоянное сообщение. На границе, как мне сказали, французские и бельгийские таможенники проверяли только багаж, потому что Бельгия и оккупированная Франция составляли один германский военный район. На другой день я отправился в Париж. В поезде было столько народу, что мне пришлось стоять в коридоре. Когда мы приблизились к Монсу — последнему бельгийскому городу перед границей, я увидел в конце коридора двух немецких полевых жандармов. Это было одно из самых страшных подразделений немецких вооруженных сил. В форме со стальными нагрудными знаками на тяжелых цепочках и устрашающим германским орлом на касках, они медленно, но верно приближались ко мне, проверяя документы. Все, что у меня было, — британский паспорт, спрятанный в буханке хлеба. Когда они подошли уже близко, поезд замедлил ход, въезжая на вокзал. Я выпрыгнул из вагона и пробежал по платформе к выходу еще до того, как состав остановился. Выйдя из вокзала, я затерялся среди узких улочек, зашел в старую церковь и присел на скамейку, чтобы отдышаться, успокоиться и обдумать дальнейшие действия. Я решил рискнуть перейти пешком границу, которая, очевидно, была неподалеку, вышел из церкви и направился на юг.

Должно быть, я шел верно, потому что со временем оказался у указателя на Лилль. Маленький паровой трамвай проезжал по дороге, я впрыгнул в него, потом он остановился на деревенской площади, и все вышли. Это была конечная остановка, и я снова пошел на юг. Через некоторое время я оказался в небольшой деревушке — всего несколько домов, стоявших вдоль тихой проселочной дороги, перекрытой полосатым шлагбаумом. Двое бельгийских таможенников болтали возле караульной будки на обочине. Это был пограничный пост. Немецкий летчик с велосипедом курил сигарету, прислонившись к шлагбауму. Он бросил окурок, сел на велосипед и пробурчал что-то похожее на «хайль Гитлер!». Бельгийцы сделали вид, что не расслышали, и ничего не ответили. Когда он уехал, один из них что-то сказал. Хотя я и не понял фразы, но, судя по выражению лица, замечание было язвительное. Другой издал презрительный смешок. Я слишком долго жил на оккупированной территории, чтобы догадаться по разговору, который только что наблюдал, что эти двое не любят немцев, и решил рискнуть.

Я подошел к шлагбауму, будто был уверен, что меня пропустят. Один захотел посмотреть, что я несу в сумке. Все было в порядке. «А как насчет удостоверения личности?» «У меня его нет, — ответил я. — Я англичанин, еду во Францию». Реакция была замечательной. Оба смотрели на меня улыбаясь. «Почему вы сразу не сказали этого? Пойдемте в контору и решим, что мы можем сделать». Они отвели меня в маленькое здание на обочине, предложили сесть. Я достал из сумки хлеб, вынул из него паспорт и протянул им. Они внимательно изучили документ. Паспорт был весьма примечательный, за пять лет с тех пор, как я его получил, я много ездил, и страницы были заполнены штампами и визами. Документ их полностью удовлетворил, они обсудили, что надо делать. Решили, что один отведет меня домой обедать, пока другой попробует найти для меня ночлег. И сегодня я вспоминаю очень уютную атмосферу обеда у этого офицера с его полной приветливой женой и двумя маленькими дочерьми. В конце обеда хозяин достал бутылку бренди, которую держал для торжественных случаев, и мы выпили за победу союзников. Я провел ночь на близлежащей ферме, а рано утром один из таможенников пришел разбудить меня, чтобы самому отвести во Францию. Спустя примерно час мы прибыли в городок Мобеж, а там направились прямо в дом местного начальника таможни. Он уже был предупрежден и ждал нас завтракать. Через час я уже шел с французским начальником таможни, одетым в форму, на рыночную площадь, откуда отправлялся автобус в Лилль.

В шесть часов в тот же вечер я стоял у Северного вокзала. В Париже я был впервые. Тогда в городе не хватало бензина, и некоторые предприимчивые люди открыли службу велотакси, сделанных из тележки с сиденьем на двоих, которую вез велосипед. Я остановил велотакси и дал водителю адрес, полученный от доминиканца в Лувене.

Я вышел у типично парижского многоквартирного дома. Оказалось, что монах, к которому у меня было рекомендательное письмо, — член маленькой религиозной организации, которая занималась социологией и располагалась в двух смежных квартирах. Пожилой портье проводил меня в заставленную книгами комнату. Высокий худой монах лет тридцати пяти поднялся из-за стола навстречу мне. Лицо его было бледным, с очень тонкими чертами, в которых было что-то весьма привлекательное. В умных серых глазах я заметил слегка насмешливое выражение, которое часто встречается у хорошо образованных французов. Я подал ему письмо и сказал, кто я такой. Может ли он чем-нибудь мне помочь? Тень сомнения пробежала по его лицу, и я рассказал ему свою историю. Он объяснил, что находится в сложном положении. Не так давно настоятель доминиканского монастыря в Париже издал строгий указ о том, что его монахи не должны давать приют лицам, скрывающимся от немцев, потому что это может серьезно осложнить деятельность во Франции всего ордена. Он, конечно, был обязан исполнять приказы настоятеля. Я сказал, что понимаю его затруднительное положение и немедленно уйду. Однако он попросил меня остаться, пока он попробует придумать какой-нибудь выход. В тот вечер он должен был читать лекцию и собирался вернуться через два часа, надеясь, что за это время что-нибудь путное придет в голову. Я пока не должен был покидать комнату.

Когда он ушел, я, рассматривая книги на полках, заметил белую монашескую рясу, которая висела на крючке у двери. Зная, что никто меня не застигнет врасплох, я не устоял перед соблазном ее примерить и, посмотрев в зеркало, пришел к выводу, что она мне идет и сможет послужить хорошим маскарадным костюмом в поездке по Франции.

Монах возвратился не один. С ним была пара средних лет, которых он представил как своих хороших друзей. Они слушали лекцию, а потом он рассказал им о своем затруднительном положении. Они сразу предложили укрыть меня, пока я снова не отправлюсь в путешествие. Мои новые хозяева жили неподалеку, в районе бульвара Сен-Жермен, в маленькой, но элегантно обставленной квартире. Он был владельцем частной службы безопасности, которая предоставляла охрану и другие защитные меры для фабрик и больших магазинов. Это была бездетная католическая пара, в течение нескольких лет они являлись членами третьего — мирского — ордена Св. Доминика. Ярые патриоты, поддерживавшие генерала де Голля, они имели связь с Сопротивлением. Один из их знакомых, известный под кличкой «Бельгиец», руководил организацией побегов. Связаться с ним заняло некоторое время, но наконец недели через две, в полдень, Бельгиец появился. Это был высокий широкоплечий человек лет пятидесяти, он выслушал мой рассказ, изучил паспорт, потом объяснил, что сомневается, получит ли разрешение из Лондона на организацию моей поездки в Англию. Я не был летчиком, важным участником Сопротивления или кем-то, кто представлял определенный интерес, — короче, это были те самые аргументы, которые я выслушал месяцем раньше в Голландии. Но он думает, что, если представится случай, сможет помочь мне по-другому.

Через два года, уже работая в британской разведке, я узнал, что он докладывал обо мне в Лондон и получил указание не связываться. Но, несмотря на это, отчасти из доброты, отчасти из расположения к моим хозяевам он смог мне помочь, не используя обычные каналы. Через него я получил французское удостоверение личности на имя школьника из Амьена и адрес человека в Сали-де-Беарне — маленьком курорте на юго-западе Франции в оккупированной зоне, который мог помочь мне переправиться в неоккупированную зону. Дал он мне и адрес в Лионе, куда я смогу обратиться за дальнейшей помощью.