Вячеслав Назаров - Дороги надежд (сборник)

• Название: Дороги надежд (сборник)
• Автор: Вячеслав Назаров
• Издательство: Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1982

Назаров В. А. Дороги надежд: Научно-фантастические повести. / Предисл. Д. Жукова; Худож. В. Иванюк. М.: Молодая гвардия, 1982. — (Библиотека советской фантастики). — 304 стр., 1 руб., 100 000 экз.

В книгу известного сибирского фантаста Вячеслава Назарова вошли его лучшие произведения, объединенные общим замыслом: передать героику освоения новых просторов далеких планет и миров, зримо обрисовать черты и характер будущих звездопроходцев.

---

Все время до второго завтрака он провел в спальне: что-то вымерял, высчитывал, размечал. Несколько раз ложился на пол, очертив квадрат по своему росту. Потом вскрыл по очерченной линии настил пола слой за слоем, пока не добрался до утрамбованной земли. И только тогда сделал передышку.

Обед он съел в один присест и снова воздал должное шипучему билу и красному пиву. Показалось мало. Аш вызвал из автокухни дополнительный поднос с двумя бутылками контрабандного муската и корзиной силайских яблок. Одну бутылку выпил сразу.

Набив яблоками карманы парадного хитона, правитель взялся за лопату. То ли отвык он копать, то ли плотно затрамбовалась земля, то ли хмель мешал работе, но яма росла медленно. Все чаще Верховный делал перерывы, садился на край углубления и грыз яблоки.

— Мы еще посмотрим, дорогой Кокиль… Мы еще посмотрим, кто покойник… Судьи!.. Скоты паршивые… Умники…

К ужину яма была по пояс Оксигену Ашу. За ужином он снова изрядно выпил и запасся целой батареей бутылок на ночь. Вино вернуло иллюзию бодрости, спать не хотелось, и Оксиген, постоянно прикладываясь, проработал без отдыха еще часов десять. Скоро из ямы стало трудно вылезать, и он опустил туда позолоченную стремянку. Когда над безмятежно спящей Дромой занялся рассвет и Башня Кормчего в первых лучах солнца встала над городом сверкающим золотым обелиском, яма в спальне правителя достигла трехметровой глубины. Оксиген Аш попробовал вылезти из ямы без помощи лестницы, не смог и удовлетворенно вытер залитые потом глаза.

— Готово, Кокиль! Добро пожаловать вместе с судьями! Коммунальная могила системы Оксигена Аша к вашим услугам! В любое время дня и ночи!

С большим трудом он вылез наружу и вытащил из ямы лестницу. Его пошатывало и подташнивало. Яблоки на время снимали тошноту, и он грыз их одно за другим, разбрасывая ошметки по полу. Работы еще было много, а силы на исходе.

Перезвон челесты сообщил, что первый завтрак прибыл. Оксиген Аш подумал, не принять ли душ, но просто умылся холодной водой и выпил подряд два полных стакана билу. Голова приятно закружилась, мышцы расслабились, а кривая настроения резко метнулась вверх.

— А все-таки ты хитрый парень, Оксиген… Парень что надо… С таким приятно жить и работать… И выпить приятно…

Налив себе еще стакан, он нетвердой походкой направился в спальню взглянуть на дело рук своих. Вино расплескивалось ему под ноги, красными пятнами расплывалось по голубому френчу, но он не обращал на это внимания.

— Я буду жить, а вы подохнете!..

Оксигена качнуло, вино плеснуло на ботинок, чавкнул под каблуком предательский яблочный огрызок, ногу подсекло и…

Он упал в яму лицом вниз и, хотя не потерял сознания, с минуту ничего не мог сообразить от острой боли. А когда сообразил — понял, что всякие попытки спастись бесполезны. Самостоятельно из ямы выбраться было невозможно. Звать было некого. Ждать было нечего. И тревога, много лет глодавшая Великого Кормчего, прошла. Отступил и рассеялся беспричинный страх. Оксигену Ашу стало легко и покойно.

Он лег на спину, вытянулся и сложил руки на груди. Над ним близко и недоступно светлел квадрат, похожий на экран неизвестной телесистемы. Он ни о чем не жалел, никому не завидовал, ни в чем не раскаивался. Ему некого было проклинать и не с кем прощаться. Великий Кормчий закрыл глаза. Суд свершился.

— Ну, с ним, кажется, все ясно. Он кончил, как и начинал. Не лучше и не хуже. Пришел его срок…

Шанин подвинул ногой пластиковую плиту, прислоненную к стене. Ее не суждено было установить на место — западня сработала раньше. Плита, простоявшая полтора века в ожидании, скользнула вниз и закрыла яму. Вошла она в квадрат точно, сровняв с землей и скрыв могилу хозяина Башни.

— Обидно, — сказал Бин. — Обидно за легенду. В легенде этот отъявленный негодяй выглядит значительнее и… красивее, что ли. А вот мои родители всю свою жизнь отдали борьбе с властью правителя. Они предпочли смерть предательству. Таких, как они, много… Но они представляли своего врага иначе… Одно дело — жертвовать собою в бою с могучим чудовищем, другое — погибнуть по воле бесталанного ничтожества…

— Они боролись не с правителем. Хотя, быть может, и не всегда сознавали это. Правитель был для них всего лишь символом, центром мишени. А сама мишень значительнее и больше правителя. Она тысячелика и многоименна. Мос, Горон, Тирас, рыбник с улицы Благодати, наездники на двугорбых козлах, «топоры», «пернатые».

— Может быть. Но я лично боролся с правителем. Я хотел отомстить, и только. И не смог — опоздал…

— Да, с местью ты опоздал. Но разве тебе все равно, что будет со Свирой завтра? Ведь мы не знаем главного: как мог Аш приказывать, будучи мертвым. И даже предсказывать — если принять на веру убеждение, что Слово Кормчего рождается в этой Башне… Что с тобой, Бин? Зачем тебе понадобился его плащ?

— Примерить… Ну как?

— Хорош! Словно на тебя шили!

— Да, мы с Оксигеном Ашем были, оказывается, одного роста… Шан, ты очень рассердишься, если я пока похожу в этом плаще? Ну не напрасно же я, в самом деле, шел сюда по лезвию ножа — через Зейду и Землю! Должен что-то сделать такое — поставить точку на этой куче костей?

— Ты мальчишка, Бин. Честное слово, мальчишка. Носи, если хочешь. Хоть всю жизнь носи — плащ бесхозный…

— Всю жизнь?

— Да. Только, откровенно говоря, лично мне ты больше нравишься без плаща.

— В полицейском мундире?

— Нет.

— В балахоне контрабандиста?

— Перестань, Бин. Дался тебе этот хлам. Надо найти кабинет правителя.

— Слушаюсь, высший. Я готов вас сопровождать на двадцать четвертый уровень, ибо именно там находится творческая лаборатория моего предшественника. По слухам, именно там рождается всеблагое и всепобеждающее Слово.

— А ты повеселел, Бин, увидев тигра дохлым…

Вдвоем в лифт они втиснулись с трудом. Бин нажал панельку, но не двадцать четвертую, а шестую.

— Хочу посмотреть кабинет деда.

Кабина лифта замерла в решетчатом цилиндре из толстых стальных полос в центре большого полутемного холла. Изнутри цилиндр запирался на массивный сдвоенный засов, но снаружи, со стороны холла, дверца не открывалась.

— Никто не имел права покидать уровень. Комфортабельный застенок для «умников».

В холле стояло около полусотни кресел, несколько чертежных кульманов с эпидиаскопическими приставками и десяток демонстрационных столов. Когда-то здесь кипели жаркие ученые споры, а Кормчий с презрительным удивлением рассматривал своих экзотических пленников, которых даже неволя и реальная угроза смерти не могла оторвать от сладкой жажды творить.

Радиальные коридоры вели к большим бронированным дверям, за которыми угадывались вместительные залы. На всех дверях была одна и та же надпись: «Лаборатория. Не входить — защита включается без предупреждения!» И дважды перечеркнутый черным человеческий череп.

Короткие радиальные коридоры обрывались, влившись в длинную спираль широкого, как улица, общего коридора. На эту пустынную сейчас «улицу», крытую веселым бело-розовым пластиком, выходили двери поменьше, раскрашенные в разные цвета. На них стояли только цифры — порядковый номер и окошечко автосчетчика. Здесь пленники жили. Бин в развевающемся плаще правителя петлял от двери к двери, всматриваясь в цифры счетчиков. Двери были закрыты, а в окошечках везде стоял «0» — в комнатах не было ни одной живой души. Они дошли до самого конца коридора. Он кончался комнатой номер два. Вместо двери в комнату номер один была гладкая розовая стена.

— Комнаты деда действительно замурованы… Легенда говорила правду…

— Что ты хотел здесь найти?

— Ничего. Я должен был увидеть это своими глазами. Я дал клятву отцу и матери… Вернее, их памяти…

Они постояли еще немного у розовой стены и пошли назад, к лифту. Бин снова хмурился. Настроение его менялось как цвет моря перед штормом.

— И еще, откровенно говоря, я надеялся найти разгадку потусторонней деятельности правителя здесь, на этом уровне. На уровне науки. Не знаю как… Впрочем… Нет. Этот уровень изолирован, а лаборатории обесточены. Я смотрел. Значит, адрес чуда — двадцать четвертый уровень… Двадцать четвертый…

— Двадцать четвертый, — повторил он кондукторским голосом, пуская лифт вверх.

Виной тому, что произошло после, была элементарная неосторожность. До сих пор Башня обращалась с ними отменно вежливо, и цепочка счастливых совпадений помогала довольно легко решать ее хитроумные загадки. Но кроме везения, их берегла собственная бдительность. Они ждали подвоха и коварства от всего окружающего и потому вовремя замечали тайные пружины и контакты смертоносных систем.

Убедившись в гибели тирана, они позволили себе расслабиться. Они забыли, что зло, как и добро, переживает своих создателей и способно сохранять веками убийственную силу. В Башне продолжала жить злая воля Великого Кормчего, Башня только притворялась мертвой, она ждала удобного случая, чтобы нанести удар.