Эллери Квин - Кот со многими хвостами

• Название: Кот со многими хвостами
• Автор: Эллери Квин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1883-Х

 Эллери Квин - легендарный сыщик-любитель и сочинитель криминальных романов. Под его именем двоюродные братья Фредерик Дэннэй (1905-1982) и Манфред Ли (1905-1971) написали серию увлекательных книг, стоящих в одном ряду с произведениями корифеев детективного жанра А.Кристи, Э.С.Гарднера, Р.Стаута и Дж.Д.Карра.

    Зловещий убийца Кот-душитель держит в страхе целый Нью-Йорк. Тандем Квинов оказывается на передовой поисков неуловимого маньяка. И главный вопрос - чем руководствуется преступник, выбирая жертву? Именно отсутствие очевидного ответа на этот вопрос стало причиной паники и беспорядков в городе.

---

— Брось, Эллери! Давай сходим в кино. Или знаешь что? Пойдем поглядим ревю. Сегодня я не возражаю поглазеть, как дрыгают ногами.

Эллери попытался улыбнуться.

— Я бы пошел только вместе с Котом. Развлекайся без меня, папа. Я сегодня не в настроении.

Инспектор, будучи разумным человеком, удалился. Но он не пошел глазеть, как дрыгают ногами, а поехал на автобусе в Главное полицейское управление.

* * *

Темнота стала вишневой, когда нож гильотины скользнул к его шее. Он был спокоен, даже счастлив. Телега внизу была набита котами, которые торжественно вязали шелковые шнуры голубого и оранжево-розового цвета, одобрительно при этом кивая[43]. Маленький котенок, не больше муравья, сидел под самым его носом, глядя на него черными глазками. В тот момент, когда нож коснулся его шеи, он ощутил резкую боль, и ему показалось, что тьма внезапно рассеялась, и яркий свет хлынул отовсюду...

Эллери открыл глаза.

Щеку царапало что-то, лежащее на письменном столе. Он заинтересовался, что именно прервало кошмарный сон, когда понял, что телефон в отцовской спальне звонит с удручающей монотонностью.

Эллери встал, прошел в спальню и включил свет.

Без четверти два ночи.

— Алло. — Шея продолжала болеть.

— Эллери! — Голос инспектора пробудил его окончательно. — Я звоню уже десять минут.

— Я уснул за столом. В чем дело, папа? Где ты находишься?

— Где я могу находиться, звоня по этому телефону? Я весь вечер болтался в управлении. Ты одет?

— Да.

— Встретимся в многоквартирном доме «Парк-Лестер» на Восточной Восемьдесят четвертой, между Пятой авеню и Мэдисон-авеню.

Час сорок пять ночи. Значит, День труда уже начался. От 25 августа до 5 сентября. Одиннадцать дней. Между убийствами Симоны Филлипс и Битрис Уилликинс прошло десять дней. Сейчас на один день больше...

— Эллери, ты слушаешь?

— Что? — Голова раскалывалась от боли.

— Ты когда-нибудь слышал о докторе Эдуарде Казалисе?

— Психиатре?

— Да.

— Невозможно!

Он с трудом брел по узенькой дорожке здравого смысла, пока ночь не разлетелась на миллион блестящих осколков.

— Что ты сказал, Эллери?

Он чувствовал себя затерянным в космосе.

— Это не мог быть доктор Казалис. — Эллери собрал нее силы.

В голосе инспектора послышались хитрые нотки.

— Почему ты так считаешь, сынок?

— Из-за его возраста. Казалис не может быть седьмой жертвой. Это исключено. Тут какая-то ошибка.

— Из-за возраста? — Старик был ошарашен. — Какое отношение имеет к этому возраст Казалиса?

— Ему ведь около шестидесяти пяти? Это не укладывается в схему.

— Какую еще схему? — рявкнул старик.

— Ведь это не доктор Казалис, верно? Если это он...

— Можешь успокоиться — это не он!

Эллери вздохнул.

— Это племянница жены Казалиса, — сварливо продолжал инспектор. — Ее звали Ленор Ричардсон. Ричардсоны живут в «Парк-Лестере». Отец, мать и девушка...

— Ты знаешь, сколько ей было лет?

— Думаю, двадцать пять, самое большее — под тридцать.

— Она была замужем?

— Вряд ли. У меня очень мало информации. Я больше не могу говорить, Эллери. Приезжай скорее.

— Сейчас буду.

— Погоди! Откуда ты знаешь, что Казалис не мог...

«Дом на другой стороне Центрального парка», — думал Эллери, глядя на трубку на рычаге. Он уже забыл, что положил ее туда.

Телефонный справочник...

Он вернулся в кабинет и схватил справочник по Манхэттену.

Ричардсон...

Ричардсон Ленор, Вост. 84-я, 12/2.

Под тем же номером значился Зэкари Ричардсон.

Эллери побрился и переоделся, пребывая в блаженной нирване.

* * *

Позднее ему удалось синтезировать свои ночные впечатления в единый комплекс. Ночь была беспорядочной. Лица мелькали в воздухе, голоса прерывались, текли слезы, входили люди, звонили телефоны, строчили карандаши... Двери, шезлонг, фотография, фотографы, измерения, маленький посиневший кулачок, покачивающийся шелковый шнур, золотые часы в стиле Людовика XVII на камине из итальянского мрамора, картина маслом с изображением обнаженной женщины, книга в рваной обложке...

Но мозг Эллери был подобен машине. Любые факты поддерживали его в движении, рано или поздно приводя к результату.

Сегодняшний результат Эллери, как запасливая белка, спрятал в кладовую, чувствуя, что он понадобится в будущем.

Внешность самой девушки ничего ему не сообщила. Эллери мог судить о ней только по фотографии: плоть, застывшая в разгаре борьбы за жизнь, являла собой бессмысленную окаменелость. Она была маленького роста, с мягкими и вьющимися каштановыми волосами, вздернутым носом и (судя по фотографии) «обидчивой» складкой рта. Волосы недавно причесаны, ногти — наманикюрены. Под шелковым халатом дорогое белье. В момент нападения Кота она читала потрепанную книгу «Твоя навеки Эмбер»[44]. Остатки апельсина и несколько вишневых косточек лежали рядом с шезлонгом. На столе находились ваза с фруктами, серебряный портсигар, пепельница с четырнадцатью испачканными губной помадой окурками сигарет и серебряная настольная зажигалка в форме рыцаря в доспехах.

В блеклой синеве смерти девушка выглядела на пятьдесят лет, на недавней фотографии ей можно было дать восемнадцать. В действительности ей исполнилось двадцать пять, и она была единственным ребенком в семье.

Эллери отбросил Ленор Ричардсон как прискорбный, но бесполезный факт.

Живые поведали ему не больше.

* * *

Их было четверо: отец и мать убитой девушки, ее тетя, миссис Казалис, — сестра миссис Ричардсон — и сам знаменитый доктор Казалис.

В их горе не ощущалось семейного товарищества. Это послужило для Эллери стимулом и он стал внимательно изучать одного за другим.

Мать провела остаток ночи в непрерывной истерике. Миссис Ричардсон была роскошной дамой средних лет, чересчур разодетой и увешанной драгоценностями. Эллери казалось, что она испытывает хроническое беспокойство, не связанное с ее горем, словно ребенок, терзаемый коликами. По-видимому, эта женщина цеплялась за жизнь, как скряга. Золото ее молодости померкло, а то немногое, что оставалось, она покрывала яркой позолотой и упаковывала в экстравагантный самообман. Теперь она кричала и ломала руки, как будто, потеряв дочь, нашла нечто, давно пропавшее.

Отец, маленький седой человечек лет шестидесяти, походил на ювелира или библиотекаря. В действительности он являлся главой фирмы «Ричардсон, Липер и компания»— одного из старейших в Нью-Йорке предприятий оптовой продажи промтоваров. Бродя по городу, Эллери часто проходил мимо девятиэтажного здания фирмы на углу Бродвея и Семнадцатой улицы. Компания славилась старомодными коммерческими добродетелями, не терпела у себя никаких профсоюзов, а со служащими обходилась по-отечески до самой их кончины. Сам Ричардсон, очевидно, был безупречно честным, но столь же упрямым и ограниченным человеком. Происходящее его словно не касалось. Он мог только сидеть в углу, переводя ошеломленный взгляд с рыдающей женщины в вечернем платье на маленький холмик, покрытый простыней.

Свояченица Ричардсона была гораздо моложе его жены. Эллери показалось, что ей чуть больше сорока. Она была высокой и стройной, вела себя очень сдержанно, только бледность выдавала ее волнение. В отличие от старшей сестры миссис Казалис нашла свою опору в жизни — взгляд ее все время возвращался к мужу. В ней ощущалась покорность, которую Эллери часто обнаруживал в женах выдающихся личностей. Для этой женщины брак являлся суммой всего ее существования в сугубо арифметическом смысле. В обществе, состоящем в основном из подобных миссис Ричардсон, у миссис Казалис не могло быть много друзей и разносторонних интересов. Она успокаивала сестру, как мать — разбушевавшегося ребенка. Только когда вокальные упражнения миссис Ричардсон принимали совсем дикий характер, в ее увещеваниях слышались интонации упрека, словно она чувствовала себя оскорбленной и обманутой. В ней ощущалась какая-то девственная, боязливая деликатность, которую коробила буйная несдержанность сестры.

В один из таких моментов насмешливый мужской голос произнес на ухо Эллери:

— Вижу, вы обратили на это внимание.

Эллери быстро обернулся. Это был доктор Казалис, высокий и широкоплечий, с холодными, молочного оттенка глазами и седой шевелюрой — этакий человек-ледник. В его четком мелодичном голосе звучали нотки цинизма. Эллери где-то слышал, что доктор Казалис обладал не вполне обычной для психиатра биографией, и, встретив его впервые, был склонен этому поверить. На вид ему было лет шестьдесят пять — возможно, еще больше. Почти уйдя на покой, он обслуживал лишь нескольких пациентов, главным образом женщин, тщательно отбирая их по определенному критерию. Несмотря на возраст, ухудшающееся здоровье и пошедшую на спад медицинскую карьеру, доктор Казалис производил впечатление энергичного и деятельного человека — это подчеркивали большие подвижные руки хирурга — и уж никак не старца, пекущегося о своих удобствах. Эта загадка не становилась менее интересной из-за того, что она не относилась к делу. Эллери видел, что скрупулезный взгляд старика подмечает абсолютно все, хотя он почти все время молчал, а если говорил, то лишь те слова, которые, по его мнению, следовало слышать окружающим.