Сара Парецки - Горькое лекарство

• Название: Горькое лекарство
• Автор: Сара Парецки
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00084-1

Шестнадцатилетняя Консуэлло – жена гангстера Фабиано, – готовясь стать матерью, попадает в частную клинику «Дружба», где умирает от нерпавильного лечения. Руководство клиники, погрязшее в махинациях и коррупции, готово было заплатить огромные деньши, чтобы сохранить тайну смерти Консуэлло и избежать скандала. Любому, кто не пойдет на эту сделку и попытается расследовать обстоятельства гибели молодой женщины, грозит смерть. И только дерзкая Ви.Ай. Варшавски не может отказать отчаявшимся родственникам Консуэлло. К чему приведет ее расследование?

---

– Цель оправдывает средства, – высокопарно сказала я, не комментируя, чьи это были цели и чьи средства, мои или Серджио.

– Не переживай, куколка, заживет как на кошке. Будешь как новенькая. Вот увидишь... А это я принес потому, что думал, вдруг тебя здесь оставят. – Он вручил мне маргаритки.

Я поблагодарила стариками сказала, что меня отпускают а потому возьму букет с собой.

Он провел меня через холл, сопровождая путешествие художественным описанием баталий, в коих ему доводилось участвовать, будучи машинистом. Как ему нос сломали. Да и зуб тоже! Он настоял на том, чтобы я осмотрела коронку... Ну а уж что ему наговорила хозяйка, когда он как-то вернулся домой в четыре утра, сильно выпивши, а под глазом – во-о-от такой синячище! Это ему один проводник врезал. Да, были, были времена...

Процесс выписки прошел гладко. Стараясь завлечь также и платных пациентов округи, «Бет Изрейэль» поддерживал высочайший профессионализм буквально во всем. По крайней мере, Лотти так утверждала. И дежурная сестра и клерк, заведовавший историями болезней, были обворожительны, не то что миссис Кеклэнд в «Дружбе-5». Они дали мне порошки, микстуру и велели явиться через неделю для снятия швов. Мистер Контрерас любовно настраивал радиоприемник. Мы ехали домой, с наслаждением слушая спортивный комментарий об эпохальной бейсбольной схватке сильнейших соперников-чемпионов страны.

Он захотел непременно подняться ко мне и убедиться, что у меня будет полнейший комфорт. К маргариткам он, оказывается, еще прикупил и гигантский бифштекс для гриля, и бутылку виски «Белл», которое, на мой вкус, слабовато. Я была тронута его великодушием и пригласила пропустить стаканчик-другой за компанию. Я сидела на задней веранде со стаканчиком виски и приемником, тоже настроенным на волну спортивной передачи, а мистер Контрерас жарил бифштекс на общем гриле во дворе. Пара малолеток-корейцев играли в мяч, когда он готовил еду, поэтому его энтузиазм несколько угас из-за непосредственной угрозы, нависшей над его помидорами и частной собственностью вообще.

Я прожевывала жаркое мелкими кусочками, запивая его глотками виски, когда прибыла полиция. Я лениво встала и нажала кнопку домофона. Детектив Роулингс назвался, и я вспомнила, что доктор Пирвиц говорил, якобы полиция жаждет встречи со мной. Больницы обязательно передают полицейским информацию о всех насилиях. Это облегчает работу полисменов и помогает жертвам.

Роулингс прямо-таки излучал фальшивую светскость. На нем были джинсы и тенниска, что не только не скрывало пистолет под пиджаком, но, напротив, гротескно выдавало его наличие. Роулингса сопровождал полицейский в форме, чувствовавший себя несколько скованно в присутствии старшего по званию.

– Ну что, немного порезались, мисс Варшавски? – осведомился Роулингс.

– Так ведь не очень заметно. Однако хирург, кажется, так не считает. Я сказала ему, что вас тоже не проведешь.

– Ох, сдается мне, что я вдоволь навидался всяких ножевых ранений на своем веку, меня и в самом деле не проведешь. Ну а теперь к делу. Вот что меня интересует: разница между частным детективом и адвокатом. Кто вы, мисс Варшавски? Юрист или детектив?

Мистер Контрерас приблизился ко мне, но в беседу не вступал. Я любезно представила его Роулингсу, прежде чем ответить на вопрос.

– Я и то и другое, детектив Роулингс. У меня есть официальная адвокатская лицензия штата Иллинойс по полной форме. Но у меня также имеется лицензия на право занятия частным следовательским сыском. Тоже в полном порядке. По крайней мере, в пределах этого штата.

Я села в кресло. Роулингс разместился на софе напротив меня. Человек в форме навытяжку стоял рядом с ним, держа блокнот наготове. Мистер Контрерас прикрывал мой тыл. Дуэлянты и секунданты. Когда бросают платок, дуэлянты должны выстрелить одновременно.

– Почему в тот день вы не сказали мне, Варшавски, что вы тоже детектив?

– А я в тот день таковым не являлась. Приехала с врачом Хершель в качестве ее адвоката. Она провела детские годы в окружении фашистских штурмовиков и с тех пор испытывает страх перед людьми в форменной одежде. Это необоснованно здесь, в Чикаго, но тем не менее...

Глянув мне в лицо, Роулингс сузил глаза.

– Вы же знаете, что вы популярны и ваше имя известно... Когда вы уехали, я справился у сержанта. Он помнил еще вашего отца. А вчера поговорил со своим дружком Терри Финчли, который служилв южной части города. Я упомянул вас при разговоре. Он-то мне и сказал, что вы занимаетесь частным сыском и все такое. И как его начальник, лейтенант Бобби Мэллори, вдруг начинает колыхаться, если вы влезаете в какое-либо дело. Конечно, я малость на вас разозлился. Подумал, не позвонить ли вам, не зачитать ли закон о неповиновении властям, чтобы вы не путались у меня под ногами.

– Ну, и почему не сделали?

– О, не знаю. Терри сказал, что вы – большая заноза в заднице, но добиваетесь результатов. Вот я и решил: а вдруг вы и для меня что-нибудь откопаете? Ну, теперь-то вижу, что насчет занозы он был прав... Перейдем ко второй части – результатам. В каком это салоне красоты вы вчера побывали?

Я закрыла глаза.

– Сто лет назад я подвизалась на ниве адвокатуры. Финчли вам об этом сказал? Ну так вот, прошлой ночью мне выпала честь встретиться с одним из моих бывших клиентов. А он, как оказалось, не оценил мой труд, оказанную мною когда-то помощь. Однако всем ведь не угодишь, я полагаю?

– Нет ли здесь связи со смертью Малькольма Треджьера?

– Не думаю. Возможно, ошибаюсь, но мне кажется, дело в личной обиде.

– Где это произошло?

– Около Северного округа.

– А точнее?

– Северная авеню. Уоштено.

– А, Гумбольдт-парк? Какого же лешего вы там делали, Варшавски?

Открыв глаза, я увидела, что Роулингс напрягся, даже заерзал на софе. Он выглядел обозленным, или мне это показалось. Мистер Контрерас бормотал что-то нечленораздельное. Возможно, ему не нравилось, что Роулингс ведет себя со мной так бесцеремонно, а может, думал, что не следовало бы легавому отчитывать меня.

– Так вот, я беседовала с моим разобиженным бывшим клиентом.

– Как бы не так! Да и не были вы там. Это же центр тусовки «Львов». Эти ублюдки ежедневно суют свой нос на мою территорию. И пусть меня повесят, если я позволю вам присоединиться к ним.

Мистер Контрерас вновь что-то пробурчал.

– Но это правда, Роулингс, – заявила я с предельной искренностью, словно клялась на Библии. – У врача Хершель работает медсестра. У нее сестра-подросток забеременела. От некоего Фабиано Эрнандеза, последнего негодяя. В прошлый вторник в госпитале Шомбурга обе умерли – и роженица и ребенок. Нет, нет, не убийство: осложнения, связанные с диабетом, с ранней беременностью... Так вот, с тех пор Эрнандез разъезжает в машине, которая ему явно не по средствам: он безработный. Вечно. Вот семья и решила разузнать что к чему. Это честная гордая семья, им не по нраву связь с Фабиано, во-первых. А во-вторых, ненавистна мысль, что он мог сделать деньги на смерти жены. А Фабиано бегает в «шестерках» у Серджио Родригеза и нажаловался ему. Серджио подумал, что я якобы какой-то должок хотела с него получить. Вот и вся история вопроса.

Роулингс выпустил воздух из надутых щек.

– И все это без какой-либо связи со смертью Треджьера?

– Насколько я знаю, да.

– Треджьер занимался той девушкой, что умерла?..

Такова уж полицейская работа – подозревать всех и вся. Либо Роулингс был себе на уме, либо раздобыл кое-какую информацию.

Я кивнула:

– Да. Видите ли, врачом девушки была доктор Хершель, но в Шомбург она послала Треджьера, сама не смогла поехать.

– И этот гад убил Треджьера за то, что он позволил жене умереть?

– Вы имеете в виду, что Фабиано так думал? Я так не считаю. Он вообще хотел улизнуть, уже собирался бросить ее, когда она не пожелала сделать, аборт. А не удрал потому, что боялся ее братьев. Они настоящие парни, смелые, сильные. А Фабиано не борец. Нагадить кому-нибудь исподтишка – да. Но открыто подраться? Нет. Силенок маловато.

– А как насчет братьев? Сдается, они были готовы за нее постоять.

Я подумала о Поле и его старшем брате Хермане. Конечно, каждый из них мог пальцем пришибить Малькольма, ну а Диего пусть и не такой здоровущий, но злобы в нем хоть отбавляй. Однако я отрицательно покачала головой:

– Они разумные люди. Уж если и могли кого-нибудь укокошить, так это Фабиано. Но они и пальцем его не тронули, когда их сестра от него забеременела. А уж Треджьер... Они видели, как он боролся за ее жизнь, любили его и знали: он сделал все, что было в его силах.

Роулингс хихикнул:

– Ох, не будьте такой наивной, Варшавски. Да сейчас в морге двадцать пять трупов тех людей, которых любили, – Он встал. – – – Мы задержим Родригеза. Хотите написать жалобу?

Не по вкусу пришлась мне эта идея.

– Да нет, не очень хочу, – сказала я. – Умножать старые обиды? И потом, вы же знаете, он окажется на улице через сутки.