Мэг Кэбот - Королева сплетен

• Название: Королева сплетен
• Автор: Мэг Кэбот
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-046649-8, 978-5-9713-7427-5

У Лизи Николс большая проблема. Она просто не может держать язык за зубами – не может молчать. От этого – сплошные неприятности! Лизи расстается с парнем, хотя мечтала связать с ним жизнь… Случайному попутчику выбалтывает о себе такое… А оказывается, она едет именно к нему – он сын владельца старинного шато, где гостят ее друзья…

И главное – она влюбилась в этого красавца! Как исправить положение?!!

Читайте новую романтическую комедию Мэг Кэбот – автора мировых бестселлеров «Дневники принцессы», «Просто сосед» и др.

---

– Я выпью за тебя абсента, бабуля. А теперь я, пожалуй, позвоню Шери. Спасибо тебе огромное. И, знаешь, не говори никому об этом разговоре, ладно?

– Кому я расскажу? – ворчит бабушка и вешает трубку. Я тоже отключаюсь и поспешно набираю номер Шери.

И как это я сама не вспомнила про Шери? Она же сказала, я могу приехать к ним. Ла-Манш. Она что-то говорила о Ла-Манше. Смогу ли я? Стоит ли?

О нет! Включается голосовая почта. Где же она? В винодельне – давит ногами виноград? Шери, где ты? Ты нужна мне!

Я оставляю сообщение:

– Привет, Шер. Это я, Лиззи. Мне позарез нужно поговорить с тобой. Это очень важно. Мне кажется… нет, я думаю, что мы с Эндрю расстались. – У меня перед глазами встает его лицо в тот момент, когда он говорил мне, что его приятель может отправить деньги в Штаты совершенно бесплатно.

У меня екает сердце.

– Нет, я абсолютно уверена, что мы расстаемся. Не могла бы ты мне позвонить? Похоже, мне придется поймать тебя на слове и воспользоваться приглашением приехать к вам во Францию. Позвони мне. Сразу же. Пока!

От того, что я произнесла эти слова вслух, они становятся как-то реальнее. Мы с моим парнем расстаемся. Если бы я держала рот на замке и не болтала о его работе, ничего этого не произошло бы. Все из-за меня. Язык мой – враг мой.

Я и раньше влипала из-за этого. Но так сильно впервые.

А с другой стороны… если бы я ничего не сказала, разве он признался бы мне насчет игры в карты? Или же он скрывал бы это от меня всю нашу совместную жизнь – как делал это, и довольно успешно, последние три месяца? Неужели у нас все закончилось бы, как у дяди Теда и тети Оливии – горечью, разводом, финансовой несостоятельностью, – и мы проживали бы по отдельности, в Кливленде и Рено соответственно?

Не могу этого допустить. И не допущу.

Вернуться в дом Маршаллов невозможно. Нет, конечно, мне придется сделать это – надо же забрать вещи. Но ночевать я там не останусь. На этой фанерной койке, где мы с Эндрю занимались любовью – ни за что!

Как же я жалею об этом. Жаль, что ЭТО не возьмешь обратно.

Но еще я понимаю, что мне и не придется там спать. Мне есть куда ехать.

Я вскакиваю так резко, что у меня кружится голова. Я делаю несколько шагов вперед, пошатываясь и держась за голову, и в этот момент появляется Джамаль со стаканом воды.

– Мисс? – озабоченно спрашивает он.

– А, – я выхватываю у него стакан и выпиваю его залпом до дна. Не хотелось показаться грубой, но в висках у меня так стучит.

– Спасибо, – говорю я, допив, и отдаю ему стакан. Мне уже гораздо лучше.

– Может, позвонить кому-нибудь? – участливо предлагает Джамаль. Нет, правда, он очень мил. Такой внимательный! Я практически чувствую себя как дома, в Анн-Арборе, если бы не британский акцент этого милого продавца книг.

– Нет, но вы можете мне помочь. Мне нужно узнать, как добраться до Ла-Манша.

Часть 2

Французская революция конца 1700-х годов была не просто восстанием низших слоев общества, сбросивших монархию во имя демократии и республики. Нет! Тут дело коснулось и моды. Богатые, носившие напудренные парики, искусственные мушки и кринолиновые юбки, против бедняков в стоптанных башмаках, узких юбках и простых платьях. В этом конкретном восстании, как утверждает история, крестьяне победили.

А мода – проиграла!

История моды. Дипломная работа Элизабет Николс

9

Хорошо говорить умеют только в Париже.

Франсуа Вийон (1431–1463), французский поэт

Я тащу свою сумку на колесиках по проходу поезда Париж—Суиллак и едва не плачу. Не из-за сумки, конечно. Хотя, наверное, отчасти и из-за нее. Проход очень узкий, и мне приходится с рюкзаком на плече передвигаться боком. Я честно стараюсь не задевать людей, мимо которых прохожу. Видно, напрасно я пытаюсь найти место лицом по ходу поезда в некурящем вагоне первого класса.

Если бы я курила и могла ехать спиной по ходу, давно бы уже устроилась. Вот только я не курю и ездить спиной вперед боюсь, потому что меня может вырвать. Вернее, я уверена, что меня сейчас начнет тошнить. Меня тошнит с самого утра, как я проснулась в Париже, – после того как буквально отключилась в уютном купе поезда из Лондона и поняла, что натворила.

Я отправилась одна через всю Европу без малейшего представления, как искать нужное мне местечко, не говоря уже о нужном мне человеке. Тем более что Шери все так же не берет трубку, не говоря уже о том, чтобы перезвонить мне.

Конечно, отчасти меня тошнит от голода. Со вчерашнего утра я съела только яблоко, которое купила на вокзале Ватерлоо, – это единственное, в чем не было помидоров. Нет, если бы я хотела съесть плитку «Кэдберри» или сэндвич с яйцом и помидорами, то проблем бы не было. А так мне не повезло.

Надеюсь, в поезде есть вагон-ресторан. Но прежде чем отправиться искать его, надо найти приличное место, куда кинуть вещи.

А это, как выясняется, не так-то просто. Сумка у меня такая широкая и неудобная, что я все время бью людей по коленкам, и хотя старательно извиняюсь, никто моим извинениям не рад. Может, потому что они все французы, а я – американка? Неужели здесь так не любят американцев? Во всяком случае, паренек, оказавшийся рядом со мной, когда я нашла место в курящем вагоне, которое мне пришлось покинуть по вышеуказанным причинам, услышав, как я оставляю очередное сообщение на автоответчик Шери, с нескрываемым отвращением спросил: «Êtes-vous américaine?»[3]

– Э-э, oui?[4] – ответила я.

Он скорчил рожу, достал плеер, надел наушники и отвернулся к окну, чтобы больше меня не видеть.

«Vamos a la playa» отчетливо неслось из его наушников. «Vamos a la playa».

Теперь эта песня привяжется ко мне на весь день. Или, скорее, до самого вечера, поскольку уже полдень, а ехать до Суиллака еще часов шесть.

Это еще одна причина, почему я отправилась искать другое место. Как я должна шесть часов ехать рядом с сопливым семнадцатилетним олухом, который слушает евро-поп, ненавидит американцев, курит, да еще и одет в футболку с портретом Эминема?

Вероятно, свободных мест в поезде больше нет.

Я смогу простоять шесть часов? Если да, то все отлично. В тамбурах вполне достаточно места для меня и моих гигантских сумок.

Ну почему это все происходит со мной? Там, в магазине, все казалось так просто. Джамаль объяснил, как добраться до Франции. Он был так добр ко мне и так все прекрасно знал! Я поверила, что добраться из Лондона до Шери проще простого.

Он, конечно, не сказал, что как только ты открываешь рот и заговариваешь с кем-нибудь в этой стране, они тут же по твоему акценту понимают, что ты американка, и отвечают на английском.

И обычно не очень-то вежливо.

Но все же. На вокзале мне удалось сориентироваться по указателям. Я купила в автомате билет, забронированный по телефону, нашла свой поезд, влезла в первый же вагон, до которого доковыляла, и плюхнулась на первое попавшееся место.

Жаль только, я не заметила значок курения и то, что сижу против хода поезда, пока поезд не тронулся.

И как после этого не прийти к выводу, что это была дурная затея? Я имею в виду не поиски другого места, а вообще поездка во Францию. А что если я не дозвонюсь до Шери? Вдруг она снова уронила свой телефон в унитаз, как в тот раз в общежитии? Если у нее нет денег на новый или поблизости нет ни одного магазина с телефонами, и она до конца поездки осталась без телефона? Как я ее разыщу?

Ну, положим, я могу спросить, где находится шато Ми-рак, когда доеду до Суиллака. А вдруг никто о нем даже не слышал? Шери не говорила, далеко ли это от станции. А если очень, очень далеко?

Я даже не могу позвонить родителям Шери и спросить, где она и как с ней связаться. Ведь они захотят знать, зачем это мне, а если я им скажу, что у меня ничего не вышло с Эндрю – то есть с Энди, то они расскажут это моим маме с папой, а те расскажут моим сестрам.

И вот тогда мне до конца жизни придется выслушивать их насмешки.

Господи, ну как меня угораздило так вляпаться? Может, лучше было остаться у Энди? Ну что было бы в худшем случае? Я могла бы ходить одна в дом-музей Джейн Остин, а дом Энди использовать как базу. Мне вовсе не обязательно было уезжать. Я могла бы сказать: «Послушай, Энди, у нас с тобой ничего не выходит, потому что ты оказался не таким, как я думала. Мне нужно писать диплом, так что давай договоримся просто не замечать друг друга до конца моего отпуска, и каждый будет заниматься своими делами».

Можно было просто сказать ему это. Но теперь-то, конечно, уже поздно. Не ехать же обратно. Во всяком случае после той записки, что я оставила ему, когда заехала на такси за вещами. Слава богу, дома никого не оказалось…

…и слава богу, Энди догадался дать мне ключи утром, перед тем как мы ушли. Уезжая, я бросила их в почтовый ящик Маршаллов.

О боже! Место! Свободное место! И как раз в нужную сторону! В некурящем вагоне! И рядом с окном!

Так, спокойно. Может, оно занято, и человек просто отошел в туалет. О господи, я ударила эту старую леди по голове своей сумкой – «Je suis désolée, madame»,[5] – говорю я. Это значит «Простите», верно? Да какая разница. Место! Место!