Сергей Дышев - Кладбище для однокла$$ников (Сборник)

• Название: Кладбище для однокла$$ников (Сборник)
• Автор: Сергей Дышев
• Жанр: Боевик

В Москве объявился серийный убийца. Оперативники сразу окрестили его «Скульптором»: после расправы убийца закапывал жертву по грудь в землю и обмазывал верхнюю половину цементом, в итоге получалось нечто похожее на бюст. Между первыми жертвами долго не могли найти никакой связи, однако в итоге выяснилось, что все убитые учились в одном классе. Школьная обида одного из учеников 10-А через двадцать лет обрушилась на головы мальчишек злосчастного класса. Но кто этот обиженный? Или обиженная? За что мстит? Под подозрения попадают то один, то другой одноклассник, число жертв растет, и круг подозреваемых стремительно сужается… Оперативники начинают зло шутить, что если им не удастся вычислить убийцу в ближайшее время, он выдаст себя сам: им останется лишь арестовать последнего оставшегося в живых…

В сборник вошли повести «Кладбище для однокла$$ников» и «Однокла$$ники играли в убийство».

---

– Не смоюсь! – проворчал Сергей. – Холуем быть – не в моем характере.

Парень-домодедовец помалкивал.

Они вернулись, а в управлении шло расширенное совещание с представителями Генеральной прокуратуры и Департамента уголовного розыска МВД. Из Думы последовал вопль: «Доколе?» Естественно, имелся в виду убиенный Столетов. И тут же создали объединенную бригаду, которую возглавил заместитель начальника Департамента угрозыска. Операция называлась «Воронка». Брагин отошел на задний план.

Савушкин вошел в зал, попросил разрешения присутствовать, а когда возникла пауза, сообщил о домодедовском случае.

– Ну вот, – сказал генерал. – Маньяк вышел на оперативные просторы. А мы никак не осуществим свои оперативно-разыскные мероприятия. Уже и имя известно… Осталось подождать, пока он напротив министерства на Житной не поставит очередной «памятник».

Никита вынул из папки групповой снимок, сравнил с фотографией, взятой у домодедовских. Сомнений не оставалось: юный мальчишка в очках и последняя жертва – Анохин Петр. Четвертый… Осталось только формально устроить опознание…

К вечеру адреса всех выпускников были найдены в компьютерных недрах Главного информационного центра МВД и уточнены. Все их квартиры и места работы тут же взяли под негласное наблюдение.

Так прошло два тоскливых дня. Засаду сделали и в коммуналке, где жил Безденежный, обыскали тщательно склад стеклотары, где он работал приемщиком. Но от него остался лишь запах прокисшего пива и старая кепка на гвозде.

На следующий день какому-то чину пришло в голову взять под наблюдение и женскую часть бывшего 10 «А»: вдруг преступник перекинется на одноклассниц. Теперь каждый милиционер Москвы знал о жестоком человеке по фамилии Безденежный, а многим был выдан и его портрет. А злодей, по словам того же чина, «все не ловился и не ловился», будто окончил курсы по заметанию следов.

По оперативному плану бывших десятиклассников – мужчин – не допрашивали и в контакт с ними не вступали: добивались чистоты засадных действий, боялись спугнуть. Все были уверены, что Скульптор еще покажет себя.

А Никита отправился к девчонкам, которые за двадцать лет незаметно превратились в плотных матрон, добродетельных жен, почтенных матерей семейств, суровых общественниц и передовиц производства. Первой в его списке была Мария Ворожейкина, по мужу Кактусянц. Савушкин предварительно позвонил ей, женщина согласилась на встречу. Непривычное и небывалое занятие предстояло ему: знакомиться с человеком сначала по фотографии, а потом, как в искаженном мире, видеть потухшие глаза, оплывшие черты – злые шутки, которые время проделывает на лице. Люди боятся кривого зеркала жизни, прячут старые фотографии застывшей молодости, извлекая их на свет божий лишь для близких знакомых…

Дверь открыла пухлая блондинка с короткой стрижкой. «Где твои черные хвостики, Маша?» – подумал Савушкин без скорби.

Она сразу угадала, что визитер из милиции, пригласила войти, положила тапочки на твердой подошве.

– И что же случилось с нашими мальчиками? – спросила она.

При разговоре по телефону Никита не стал вдаваться в подробности, а тут выложил сразу, без подготовки:

– Четверо ваших одноклассников, – он перечислил фамилии, – зверски убиты. Трупы были облиты цементом. Что-то вроде бюстов…

– Боже, ведь я об этом слышала… Вся Москва говорит… Бедные ребята… За что же их так?

– Этого мы пока не знаем. Есть подозрения… Посмотрите на фотографию, она сделана в восьмом классе. У вас, наверное, есть такая?

В комнату вплыл плотный толстячок в майке и спортивных шортах.

– Мася, – сказал он, – почему ты так восклицала?

– Арам, случилось несчастье, убивают наших одноклассников!

Хозяин дома остановился под застывшим водопадом хрусталя, маленькими волосатыми ручками затеребил края шорт.

– Вы следователь, да? А на женщин он тоже нападает?

– Таких случаев не было.

– Скажите, когда у нас наконец начнут бороться с преступностью? – спросил он строго. – А то только и умеют, что гонять лиц кавказской национальности!

– А вы кто по профессии? – поинтересовался Никита.

– Я – коммерсант.

– Я вам и отвечу: тогда, когда вы перестанете вздувать цены и кормить бандитов… И вообще, я не на ток-шоу пришел. Не мешайте!

Арам уплыл подобно толстой недовольной медузе.

А Мария сжалась то ли от страха, то ли от нервного холода.

– Скажите, мог ли кто-то из одноклассников совершить эти преступления?

– Нет– нет, я не знаю, – она побледнела, смотрела куда-то в сторону.

– Хорошо, можете мне сказать, кто из мальчишек после школы поддерживали между собой отношения?

– Я не знаю. Мы два раза встречались после школы, а потом перестали. Каждый жил своей жизнью… – Мария сосредоточенно копалась в прошлом, не сознавая, какая бомба прилетела из далекого детства.

– А может, тут замешана роковая любовь? Месть соперникам?

Мария рассеянно качала головой.

– Все одноклассники здесь сняты? – спросил Никита, ожидая, что она тут же вспомнит, что на фотографии нет Безденежного.

Но она по-прежнему отрицательно качала головой…

На выходе из подъезда Савушкина остановили двое, потребовали документы.

– Своих не узнаете? – мрачно произнес он, открыв удостоверение.

Они тут же узнали.

У Никиты оставался еще десяток адресов. «Бессмысленно искать какую-то связь через двадцать лет, – подумал он. – Но вряд ли бессмысленны, как кажутся на первый взгляд, эти убийства. Безденежный блокирован. Если он чувствует, что за ним охотятся, он затаится, и тогда все равно придется снять засады на квартирах. Все равно надо искать логику в действиях убийцы».

Он попытался поставить себя на место Безденежного, чтобы предугадать его будущие действия; но для этого нужно было уединиться, выключить свет, воспарить, лишь тогда можно было рассчитывать на момент сверхинтуиции.

Четыре кружочка на юношеских головках – фотография восьмого «А». Месть люмпена. Знай наших! Савушкин остановился под фонарем. Мошкара кружила – маленькая летняя метель.

Он нашел на фото самое симпатичное личико – наверняка первая красавица класса. На оборотной стороне Никита написал все фамилии. Воронина Ираида… Выпендрежное имя, нет чтобы просто – Ирка.

«Ну, ну, – с нехорошим оживлением подумал Никита, – посмотрим на тебя, красотка, какова ты сейчас».

Ему тут же стало стыдно за эти злорадные мысли, и он обозвал себя ржавым утюгом. Еще не вечер, и она не должна была отказать. Интересно, в каком она сейчас качестве? Жила Ираида неподалеку, и Никите надо было проехать всего три остановки на метро – на Маяковку, оттуда – на Садовую-Триумфальную.

– Да? – ответила трубка с легкой грустью.

«Разведенная», – определил Никита и тут же стал убеждать. Трубка сначала ничего не понимала, он добавил в голос бархатного тембру, который неотразимо действовал на женщин. В конце концов, смысл слов – это далеко вторичное, тем более для женщины, тем более для бывшей первой красавицы, чье глупенькое мышление формировалось только из чувств и самолюбования.

– Вы поймите, мальчишек убивают, а круг сужается.

– Да, сужается, – как эхо, отозвалась она. – Какой ужас! Приезжайте, я жду.

Она назвала адрес, и Никите только и осталось, что проверить его по записям. Это была одна из «башен», в которых жила творческая интеллигенция. На входе сидел охранник, ему требовалось докладывать номер квартиры.

Савушкин поднялся на седьмой этаж, показал в распахнутый «глазок» удостоверение, дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой. Никита знал, что у него располагающая внешность, о чем пожилые женщины сообщали тут же, а молодые брали во внимание и на всякий случай заготавливали «крючочки».

Ему очень не хотелось разочароваться, даже сердце заколотилось сильнее. Чуда не произошло. Круглолицая и глазастенькая превратилась в сухощавую даму с артистическими манерами. Химзавивка, наспех присыпанные синячки под глазами, бледная помада. Но какие отточенные молочные ножки сверкнули в разрезе бархатного халата! Это было наградой за ожидание. Женская природа начинается с ног и заканчивается головой. Можно и наоборот, но тогда лучше говорить о духовной красоте.

«А как ненавязчиво получился слегка распахнутый подол. Наверное, оттренировала перед зеркалом. Женщина в срединном возрасте должна в совершенстве владеть такими мелочами…»

Никита не отказался от кофе, и пока дама возилась на кухне, осмотрел жилище: белый палас, черные кубики аппаратуры, стильная мебель тоже белого цвета, размазня в рамках, развешанная по стенам.

Хозяйка неслышно вплыла с подносом, она ходила босиком, ноготки в золотом лаке. Ему захотелось похвалить ее химзавивку: чудненькие локоны, золотые пружинки. Но подобные комплименты двусмысленны, и Савушкин похвалил искусство.