Николай Гоголь - Статьи из "Арабесок"

• Название: Статьи из "Арабесок"
• Автор: Николай Гоголь
• Жанр: Публицистика

---

пружин падения своего государства

ЖИЗНЬ

[Варианты, при которых шифр не указан, — из ЛБ18]

(Варианты по ЛБ18 и ЛБ22)

Бедному сыну пустыни снился сон:

Бедному жителю

Лежит и расстилается великое Средиземное море, и с трех разных сторон глядят в него: палящие берега Африки с тонкими пальмами, сирийские голые пустыни и многолюдный, весь изрытый морем берег Европы.

глядят в него бер<ега>

Лежит и расстилается великое Средиземное море, и с трех разных сторон глядят в него: палящие берега Африки с тонкими пальмами, сирийские голые пустыни и многолюдный, весь изрытый морем берег Европы.

движущийся, многолюдней, изрытый

Пирамида над пирамидою; граниты глядят серыми очами, обтесанные в сфинксов; идут бесчисленные ступени.

а. гранитные горы, превращенные

б. гранитные [горы] глядят обтесанные ЛБ18;

ЛБ22 — граниты глядят серыми очами, обделанные

Пирамида над пирамидою; граниты глядят серыми очами, обтесанные в сфинксов; идут бесчисленные ступени.

ЛБ18 — идут ступени, бесчисленные ступени, покрытые народом

ЛБ22 — идут величавые ступени

Стоит он величавый, питаемый великим Нилом, весь убранный таинственными знаками и священными зверями.

убранный

Стоит он величавый, питаемый великим Нилом, весь убранный таинственными знаками и священными зверями.

убранный мумиями, жрецами [таинствен<ными>] [священными] таинственными зверями [и священными?>]

Стоит и неподвижен, как очарованный, как мумия, несокрушимая тлением.

несокрушаемая

Стоит и неподвижен, как очарованный, как мумия, несокрушимая тлением.

После «тлением»: [Цветут]

Раскинула вольные колонии веселая Греция.

нет.

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

а. острова бесчисленные

б. острова как пегины<?> при берегу

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

а. все в гармонических

б. все потопленные

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

колонны [белые] как обла<ка>

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

мрамор нежный

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

оживленный

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

и любуется и стыди<тся>

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

увитый

Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелеными рощами; кинамон, виноградные лозы, смоковницы помавают облитыми медом ветвями; колонны, белые как перси девы, круглятся в роскошном мраке древесном; мрамор страстный дышит, зажженный чудным резцом, и стыдливо любуется своею прекрасною наготою; увитая гроздиями, с тирсами и чашами в руках, она остановилась в шумной пляске.

народ остановился

Жрицы молодые и стройные с разметанными кудрями вдохновенно вонзили свои черные очи.

Жрицы с черными очами и разметанными кудрями вдохновенно вонзили <…>

Тростник, связанный в цевницу, тимпаны, мусикийские орудия мелькают, перевитые плющом.

Звонкий тростник <1 нрзб.> связан в цевницу

Тростник, связанный в цевницу, тимпаны, мусикийские орудия мелькают, перевитые плющом.

и мусикийские орудия

Тростник, связанный в цевницу, тимпаны, мусикийские орудия мелькают, перевитые плющом.

лежат небрежно разбросанны<е> по ветвям древесным

Корабли как мухи толпятся близ Родоса и Корциры, подставляя сладострастно выгибающийся флаг дыханию ветра.

толпятся под Родосом, Корсирою и закрывают всё Архипе<лажское?> море

И всё стоит неподвижно, как бы в окаменелом величии.

в окаменелом, неподвижном величии

Стоит и распростирается железный Рим, устремляя лес копий и сверкая грозною сталью мечей, вперив на всё завистливые очи и протянув свою жилистую десницу.

Стоит на италианском берегу

Стоит и распростирается железный Рим, устремляя лес копий и сверкая грозною сталью мечей, вперив на всё завистливые очи и протянув свою жилистую десницу.

устремив

Стоит и распростирается железный Рим, устремляя лес копий и сверкая грозною сталью мечей, вперив на всё завистливые очи и протянув свою жилистую десницу.

сверкая светом

Стоит и распростирается железный Рим, устремляя лес копий и сверкая грозною сталью мечей, вперив на всё завистливые очи и протянув свою жилистую десницу.

Перед «вперив ~ очи»: [грубый, суровый, с львиными]

Стоит и распростирается железный Рим, устремляя лес копий и сверкая грозною сталью мечей, вперив на всё завистливые очи и протянув свою жилистую десницу.

и протянувши

Но он неподвижен, как и всё, и не тронется львиными членами.

нежится<?>

Весь воздух небесного океана висел сжатый и душный.

Перед «Весь воздух» начато: Вместе с

Великое Средиземное море не шелохнет, как будто бы царства предстали все на страшный суд перед кончиною мира.

а. как будто умер

б. как будто царства предстали

Великое Средиземное море не шелохнет, как будто бы царства предстали все на страшный суд перед кончиною мира.

перед концом мира

И говорит Египет, помавая тонкими пальмами, жилицами его равнин, и устремляя иглы своих обелисков: «Народы, слушайте!»

пом<ав>ая пальмами своих равнин

И говорит Египет, помавая тонкими пальмами, жилицами его равнин, и устремляя иглы своих обелисков: «Народы, слушайте!»

подым<ая> иглы своих <1 нрзб.> обелисков

И говорит Египет, помавая тонкими пальмами, жилицами его равнин, и устремляя иглы своих обелисков: «Народы, слушайте!»

Всё суета!

Всё тлен.

После «Всё тлен»: [всё прах]

Прочь желания и наслаждения!

желание и наслаждение

И говорит ясный, как небо, как утро, как юность, светлый мир греков, и, казалось, вместо слов, слышалось дыхание цевницы: «Жизнь сотворена для жизни».

как день

И говорит ясный, как небо, как утро, как юность, светлый мир греков, и, казалось, вместо слов, слышалось дыхание цевницы: «Жизнь сотворена для жизни».