Виктор Шеффер - Год Кита

• Название: Год Кита
• Автор: Виктор Шеффер
• Издательство: Гидрометиоиздат
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1988

Известный американский биолог, крупнейший специалист в области морских млекопитающих, В. Шеффер рассказывает об одном из интереснейших животных нашей планеты. На научной основе и в то же время с подкупающей поэтичностью и добротой автор описывает месяц за месяцем год жизни маленького китенка-кашалота и его соплеменников. 1-е издание книги- 1981 г. Для широкого круга читателей.

---

Эти и многие другие различия между зубатыми и усатыми китами наводят на мысль, что их происхождение различно[28]. В ранний меловой период, более ста миллионов лет назад, два вида небольших, покрытых шерстью теплокровных животных обитали в мелких солоноватых болотах вблизи морских побережий. Последующее развитие одного из этих видов привело к появлению медведей, собак и выдр, другой вид оказался родоначальником иной ветви животных, в том числе коров. Часть представителей обоих видов со временем переселилась в океан, причем с одним из видов это случилось, возможно, на миллион лет раньше, чем с другим. Потомки представителей обоих этих видов так и остались жить в океане и составляют теперь две разные группы, которые мы называем общим термином «китообразные» потому, что, приспособившись к одинаковым условиям жизни, они стали чрезвычайно схожи.[29]

Еще один (не слишком совершенный) ключ к родственным связям китов представляют собой наборы «попутчиков» и паразитов, живущих в теле кита или на его коже. Всегда есть паразитические черви в желудочно-кишечном тракте китов. Если какой-то вид кита и какой-то вид червя-паразита связаны длительной и устойчивой (хотя и односторонней) связью, то с изменением организма кита (под воздействием меняющейся внешней среды) меняется также и червь, отчего появляется новый подвид соответствующего вида червей

«Попутчиками» мы называем такие организмы, как диатомеи – водоросли, скользкими пятнами покрывающие кожу китов… Одни виды водорослей встречаются на коже китов северного полушария, другие – на коже китов-южан, и это указывает, что данные популяции живут в разных районах земного шара.

В наши дни появляются новые, чрезвычайно интересные теории для объяснения скорости и механизмов эволюции. Согласно одной теории, например, изменение содержания кислорода в земной атмосфере происходило не постепенно, а скачкообразно. При каждом скачке развивались новые виды растений и животных, а прежние виды начинали вымирать. Другая теория утверждает, что время от времени поверхность планеты подвергалась воздействию мощных космических излучений, отчего среди живых организмов Земли возникали мутации[30]. Лишь обитатели океанских глубин, защищенные многокилометровой толщей воды, избежали воздействия космического облучения. Примером тому – допотопное животное целакант, в 1938 году извлеченное из океанских глубин африканским рыбаком.[31]

Итак, древние киты оставили свои следы в геологических пластах планеты, которые сформировались от двадцати до шестидесяти миллионов лет назад. Современные зубатые киты восходят к китообразным, жившим на Земле около пятидесяти миллионов лет назад. Современные усатые киты – более молодая группа, ей около сорока миллионов лет.[32] Очевидно общие предки усатых и зубатых китов существовали на Земле около ста миллионов лет назад. Возможно, их окаменелые кости когда-нибудь и будут обнаружены среди меловых отложений рядом с остатками скелетов летающих рептилий и зубастых морских птиц.

Бесконечно многообразен мир, окружающий нашего маленького кашалота. В океанской воде растворены сотни химических веществ, сверкают миллионы живых светлячков, плавают миллиарды комочков материи, ни один из которых не похож на все остальные. Это бесконечно разнообразный, постоянно движущийся, прозрачный животворный бульон – поистине космический источник жизни, древний и постоянно обновляющийся.

Резвясь в этом богатом, прозрачном мире, маленький кашалот и его друзья иногда подбирают игрушки, которые причиняют им боль: жизнь преподносит «детям» неприятные сюрпризы.

В последнее время наш китенок часто пытается ловить остатки материнской трапезы – куски пищи, которые она теряет каждый раз, когда раскрывает свою громадную пасть. Это полуживые рыбы самых разных видов, разорванные на части кальмары и другая добыча. Участие в материнской трапезе полезно для китенка, ибо так он учится ловить добычу, преследовать и кусать ее. Однако это не всегда приятно, потому что время от времени в пасть ему попадаются ядовитые рыбы и рыбы с колючками или с острой чешуей. Иногда и неядовитые рыбы могут вызвать пищевое отравление: это случается после того, как рыбы пасутся в «красных приливах».

«Красный прилив» представляет собой взвесь одноклеточных организмов – не животных и не растений, они занимают как бы промежуточное положение. Подобно растениям, они содержат хлорофилл; в их состав входят также и сгустки красноватого пигмента; а передвигаются эти организмы при помощи жгутиков, как простейшие животные. (Впрочем, разве всякий организм обязан быть либо растением, либо животным? Ведь этикетки нужны не природе, а человеку.) Организмы, составляющие «красный прилив», называются динофлагеллятами[33]; иногда они вдруг начинают размножаться с поразительной быстротой; почему это происходит, в точности неизвестно. Некоторые из динофлагеллят содержат смертельный яд[34], возможно, самый сильный яд на Земле – сильнее ботулина.

Желудок китенка еще не приспособлен для твердой пищи, и в кровь его пока только начинают поступать различные противоядия. Да и слизистая оболочка его пищевода пока слишком нежна и мягка.

Сегодня, например, у него болит живот. Он бьет своей массивной, как наковальня, головой в материнский бок и трется спиной о ее живот. Мать, от которой он привык получать всяческие радости, сейчас представляется ему виновницей его несчастья. Китенку кажется, что он голоден; он пытается присосаться к материнской груди, но тут же срыгивает несколько литров молока, которое расходится в морской воде.

Хлопья свернувшегося китового молока появляются в волнах, и плавунчики[35], аккуратной стаей летящие над морем, быстро снижаются, сверкая серебристыми крыльями, и ловко подбирают отвергнутую китенком пищу.

Мать преспокойно продолжает свой путь. Наш герой – ее двенадцатый отпрыск (не считая двоих, которым не суждено было увидеть мир). Китиха, вероятно, знает, что детские беды приходят и уходят, хотя едва ли помнит тот день, лет пятьдесят тому назад, когда, играя у рифов острова Рождества, она сама проглотила плававший на волнах кокосовый орех и долго мучилась желудком. Целую неделю проглоченный орех причинял ей боль, мешая пищеварению, пока природа наконец не пришла на помощь юной китихе и не избавила ее от несъедобной пищи.

Этот урок не прошел для китихи даром. В наше время воды северной части Тихого океана буквально усеяны сетями с крупными шарами из зеленого или бурого стекла, некоторые из которых достигают почти полуметра в диаметре. На этих шарах можно прочесть названия китайских, корейских, японских, советских, канадских, американских и мексиканских заводов рыболовного оборудования. В шторм стеклянные поплавки отрываются от сетей и отправляются дрейфовать по волнам, приплывая и на «детские площадки» китов. Случается, конечно, что китенок проглатывает такой поплавок – но ни один опытный, внимательный кит не сделает такой ошибки.

Двадцатое ноября; полная луна, стоящая высоко в небе, освещает мир маленького кашалота. Он счастлив, все неприятности прошлой недели забыты.

Ровная поверхность моря, гладкого, как расплавленное серебро, внезапно взрывается, и прежде чем китенок успевает понять, что произошло, над морем вырастает лес теней. Какой-то сверкающий черный гигант всплыл на поверхность, разом выставив в воздух и хвост и огромную пасть, из которой торчат извивающиеся, бьющие по воде, отвратительные на вид щупальца. Это кашалот-самец, хозяин гарема, не на жизнь, а на смерть сражается с кальмаром.

Всего несколько кратких мгновений прошло с тех пор, как кальмар, привлеченный лунным светом, поднялся поохотиться у самой поверхности моря. Гигантским розово-серым призраком он двигался в воде, точно бесформенная пелена, парящая в пустоте, покачиваясь и шевеля тонкими щупальцами; внезапное нападение – и кальмар бросился в отчаянное бегство, последнее в его жизни.

Вода успокаивается, и китенок плывет вслед за самцом, на безопасном расстоянии от него – около сотни метров. Он наслаждается сладостными запахами, разлитыми в воде, и ловит сочные остатки кальмаровой туши. Порой ему приходится нырять за ними, иногда довольно глубоко. Когда китенок опускается в новые, незнакомые ему глубины, мышцы его тела напрягаются, сухожилия болезненно натягиваются, в желудке урчит; он постигает волнующее напряжение всех сил, знакомое любому из хозяев океанских глубин.

За много миль от маленького кашалота от стада самцов, направляющихся навстречу антарктической весне, отделяется кит – он тоже уходит в глубину, но ему уже не суждено вернуться назад. Случай привел его как раз в то место, где между двумя подводными вершинами повис на километровой глубине эквадорский телефонный кабель. Первый сигнал, который получает кит от своих опознавательных систем, кажется ему весьма знакомым: перед ним скользкое, мягкое, упругое щупальце – это, разумеется, кальмар, желанная добыча. Кит хватает «щупальце» зубами и осторожно тянет его. Кабель растягивается, затем внезапно тугим кольцом обвивается вокруг тела кита, намертво зажав его грудные плавники. Кит в страхе бросается в сторону, изгибает тело дугой, пытаясь вырваться. Еще одно кольцо обвивается вокруг его брюха, потом вокруг хвоста. Легкие кашалота горят мучительной болью; перед его затуманенным зрением вспыхивают искры, мир окутывается мягкой тьмой…