Сергей Плеханов - Заблудившийся всадник. Фантастический роман

• Название: Заблудившийся всадник. Фантастический роман
• Автор: Сергей Плеханов
• Издательство: Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-235-00644-5

Плеханов С. Заблудившийся всадник. Фантастический роман. / Художник Ю. Гурьянов. Москва: «Молодая гвардия». 1989. — (Библиотека советской фантастики).

Герои книги разных эпох попали во «временной канал» и оказались в XI веке вскоре после Крещения Руси. На фоне их необычайных приключений прослеживается история наших предков, предлагаются интересные гипотезы…

Рецензент: доктор исторических наук, профессор Аполлон Кузьмин.

---

Воздвиженский замолчал и внимательно посмотрел на Ильина.

— Знаете что, Виктор Михайлович, вы ведь спать хотите. Заметил я, как вы глаза кулаком терли. Признавайтесь.

— То, что вы говорите, настолько интересно…

— Не увиливайте! Сейчас же доедайте рыбу… Погодите, я вам вина налью, у меня есть кувшинчик заветный.

— Только вместе с вами, Варфоломей Михайлович.

— Ну что ж, по такому случаю, извольте…

Они чокнулись глиняными кружками. Ильин с наслаждением пил густой терпко-сладкий напиток.

— Ого, что за сорт?

— Для причастия держу, — подмигнул схимник. — Вот и вы причастились… А теперь спать.

Вино и впрямь оказало магическое действие на Ильина. Почти двое суток он постоянно ощущал внутри себя угрожающее гудение натянутой струны, грозившей вот-вот порваться… Теперь это дрожание исчезло, на душе было тепло и пусто. Виктор освобожденно вытянулся на соломе и провалился в небытие.

III

— Вольно было нам витийствовать: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…», — с горькой усмешкой говорил Воздвиженский. — Когда сам попадаешь в мясорубку истории, совсем иначе начинаешь думать.

— Я вот из спокойной, даже однообразной эпохи сюда угодил, — отозвался Ильин. — Вся жизнь, с раннего детства до зрелости прошла в условиях стабильности, недвижимости… Сколько раз говорил себе: ну когда же что-нибудь произойдет? Я прямо-таки жаждал перемен, и тогда эти строки Тютчева готов был на знамени своем написать. А теперь как о потерянном рае вспоминаю…

Они сидели на берегу Днепра возле ладьи и сортировали улов: в одну сторону откладывали осетров и стерлядей, в другую — щук, лещей, жерехов. Из красной рыбы монахи обычно приготовляли тельное и пироги, остальная рыба шла на уху.

Ильин сам вызвался идти со схимником, когда тот чуть свет направился к выходу из пещеры. Подняв голову со своего соломенного ложа, Виктор сказал:

— А я уже выспался. Доброе утро.

— Доброе утро. Хочу немного рыбки поймать, пока братия спит. Не возражаете, если вашей ладьей воспользуюсь?

— Ради бога. Но где же снасти? Я бы тоже с удовольствием порыбачил.

— Тогда идемте.

Спустившись к кромке воды, Воздвиженский внимательно осмотрел окрестности. Все еще спало. Лишь редкие птахи пробовали голоса, готовясь к утреннему концерту.

Убедившись, что никого нет вокруг, схимник вскинул ладонь. В ту же секунду Днепр словно хлыстом стегнуло — узкая полоса вскипевшей пены протянулась на добрую сотню метров от берега и тут же исчезла. А вскоре на поверхности стали появляться слабо трепещущие рыбины.

— Недурно, — одобрил Ильин. — А я как-то и не догадался, что можно таким способом кормиться.

— В молодые годы и охотился, — сказал Воздвиженский. — Особенно по гусям любил…

— Послушайте, Варфоломей Михайлович, а когда вы обнаружили у себя сверхъестественные способности?

— К сожалению, далеко не сразу. Вернее, я быстро заметил: что-то не так, но сам испугался и только много позднее научился управлять своей неведомо откуда свалившейся силой… Ну что, давайте поплывем, соберем улов?..

Пока они вылавливали оглушенную рыбу, снова завязался разговор о минувших днях. Сегодня Воздвиженский говорил с большей охотой — он, видимо, смирился с мыслью о том, что такое возвращение к прошлому просто необходимо…

— Вы-то увидели только один эпизод исторической драмы, мой молодой друг, — грустно произнес старик. — Хотя убийство Бориса — это, конечно, не рядовое событие… Я же, представьте себе, наблюдал всю эпоху перелома от демократических порядков и соответствующей им культуры к деспотизму и его ближайшему спутнику — новой религии…

— Так вы что, только наружно исповедуете христианство? — изумился Ильин.

— Я давно стал задумываться о причинах успехов христианства и ислама, ответил Воздвиженский. — И понял: везде, где возникало противоречие между стремлением военной касты к личной власти и желанием народа отстоять древние вольности, со временем утверждались религии, предлагавшие в качестве модели мироздания жесткую иерархию, подчиненную единой силе, обладающей исключительным правом карать и миловать. Но об этом позднее… Сейчас расскажу вам, что было после того, как я освоился в доме хазарина Самуила.

…Установив год — девятьсот пятьдесят восьмой от Рождества Христова и место — город Итиль, столица Хазарского каганата, — где он оказался, недавний участник революционного кружка загрустил не на шутку. Не понимая причин своего перемещения во времени, он там не менее не стал подбирать мистических объяснений, а решил так или иначе устраиваться в новых условиях.

В отличие от прочих рабов он обладал навыками изучения иностранных языков, в том числе древнееврейского. Верхушка Хазарского государства, состоявшая из приверженцев религии Моисея, объяснялась на жаргоне, включавшем элементы местного тюркского наречия и языка иудейского богослужения. Этот воляпюк играл здесь роль смеси французского с нижегородским, на котором говорили в России девятнадцатого века, когда хотели что-то скрыть от простолюдинов и прислуги. В Хазарии знать и низшие слои народа, а тем более рабы говорили на разных языках и в прямом и в переносном смысле. Религия низов являла собой причудливое переплетение мифологических представлений кочевников, волна за волной прокатывавшихся по евразийским степям в течение тысячелетий, и ислама.

Воздвиженский довольно быстро обратил на себя внимание хозяина благодаря своим удивительным для той эпохи способностям к счету, к письму. Не обнаруживая знания языка господ, он умел точно «предсказывать» многие события в их жизни и тем самым внушил к себе полное доверие. Не прошло и двух лет, как он стал домоправителем у Самуила.

Хазария переживала тяжелые времена. Славянские племена северян и вятичей, еще за несколько десятилетий до того исправно платившие дань и вконец запуганные беспощадными карательными экспедициями, регулярно проводившимися войсками каганата, стали выходить из повиновения, ощутив поддержку все усиливавшихся киевских князей. Дружины Олега и Игоря нападали на пограничные города хазар по Дону и Азовскому побережью.

Обо всем этом Воздвиженский узнавал, когда в доме его хозяина собирались представители придворных кругов, раввины и торговцы. Сам Самуил вел большие дела по всему Востоку. Его караваны добирались до Индии и Эфиопии, его товары продавались в Германии и Франции.

Зная, что купец обласкан доверием кагана, многие важные особы поручали ему исполнение деликатных дел — дачу взяток высокопоставленным чиновникам, продажу имущества, организацию займов. По мере сближения с влиятельными людьми, Самуил почувствовал вкус к политике, и мало-помалу вокруг него возник кружок, нечто вроде клуба, в котором обсуждались судьбы «колена Данова» — к этой ветви древнего Израиля, по принятой в каганате традиции, принадлежали высшие классы государства.

Ильин решился перебить рассказ схимника и спросил:

— Это и в самом деле так?

— Считается, что одно из двенадцати колен, то есть племен израилевых ушло на Север и пропало. Хазары рассказывали, будто они и есть потомки этого исчезнувшего колена. Как свидетельство приводился тот факт, что их предки поклонялись змею и в походах всегда возили с собой его изображение на голубом полотнище. А когда спустя многие века к ним через Кавказские горы пришли проповедники иудаизма, происхождение их было подтверждено Пятикнижием, по-еврейски Торой…

— Что же там говорится?

— Неужели вы Библию не читали, Виктор Михайлович?

— Признаться, очень бегло.

— Ну а я в бурсе чуть не наизусть зазубрил многие тексты. Да и тут уже лет тридцать постоянно читаю Ветхий Завет… В книге Бытие сказано — можете проверить, когда придем в келью, я ручаюсь за точность: «Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад. На помощь твою надеюсь, Господи!»

Постоянные войны с соседями обескровили Хазарию. И когда молодой киевский князь Святослав, наследовавший Игорю, нанес молниеносный удар по каганату, степная империя зашаталась. Сокрушая город за городом, уничтожая крепости и опорные пункты хазарских войск, дружины Святослава приближались к Итилю и ворвались в столицу в конце 965 года.

Огромная масса рабов-славян получила свободу. Целыми вереницами потянулись через степь к Дону недавние полоняне. Среди них брел и Варфоломей. Последний раз оглянувшись на дымящиеся развалины Итиля, он вздохнул с тяжелым сердцем, — если здесь он хоть как-то сумел приспособиться в чужом веке, то будущее казалось тревожным и неопределенным. Но вскоре он забыл о своих страхах. Чувство свободы, простора сладко пьянило, наполняло верой в то, что все на свете ему по плечу. Он был молод, здоров, обладал обширными познаниями. Единственное, что омрачало радость, — некому было открыться, излить душу.