Николай Гоголь - Письма 1842-1845 годов

• Название: Письма 1842-1845 годов
• Автор: Николай Гоголь
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Весь ваш Г.

На обороте: Rome. Italie.

Al Signore

signore Iwanoff Alessandro (Russo).

Roma. Via Condotti, vicina alla piazza di Spania, nel Caffe Greco.

В. А. ЖУКОВСКОМУ Ha 1845 год. <11 января н. ст. 1845. Франкфурт>

От всей души поздравляю вас с Новым годом и подношу вам лучший подарок, какой только мог придумать. Для меня из всех подарков лучший есть упрек, а потому дарю и вас упреком. Вы уже догадаетесь, что упрек будет за [в] излишнее приниманье к сердцу всех мелочей и даже самых [В подлиннике: самих] малейших неприятностей, в соединении с беспокойством и раздражительной боязнью духа. Вы сами себе делаете этот упрек, но это еще не всё. Вы должны вспомнить, что с вас этот грех взыщется строже, чем со всякого другого. Рассмотрите сами: вы так награждены богом, как ни один человек еще не был награжден. На вечере дней ваших вы узнали такое счастие, какое другому и в цветущий полдень его жизни редко достается. Бог послал вам ангела в виде любящей вас чистой, ангельской любовью супруги; он же внушил вам мысль заняться великим делом творческим, над которым яснеет дух ваш и обновляются ежеминутно душевные силы; он же показал над вами чудо, какое едва ли когда доселе случалось в мире: возрастанье гения и восходящую, с каждым стихом и созданьем, его силу в такой период жизни, когда в другом поэте всё это охладевает и меркнет; он же сими самыми [В подлиннике: самими] трудами, возвышая и размягчая вашу душу, ведет вас видимо и постепенно ко вкушению других, еще высочайших ощущений. И как любовь его возрастает по мере нашего стремленья к нему, то вас вместе с супругой вашей соединят еще высшие потом узы, и поживете вы на земле, как ангелы живут на небесах, остальное время своей жизни. Так вы награждены! И при всем этом вы не можете переносить и малейших противуположностей и лишений. Тогда как, получивши столько залогов и милостей, можно бы, кажется, встретить нетрепетно и большие неприятности, не только малые! Молю вас, подумайте об этом ныне в предстоящих вам теперь обстоятельствах по поводу приближающихся родов Ел<изаветы> Ал<ексеевны> и всего, что с этим связано. Я знаю, что ее нежное сердце смущается еще более при мысли, что и вы страждете. Женщина вдвое более выносит, когда знает, что близкие ее сердцу уже укрепились духом и пребывают твердой надеждой в боге. А потому молю и прошу вас, в том ли или во многих других случаях, производящих в вас тревогу душевную, и вообще во всякую минуту душевного беспокойства, подойти прежде к столу и взять в руки это письмо, как ни глупо оно само по себе (впрочем, где двигнулся человек любовным участием к брату, там уже помогает бог и обращает бессильное в сильное), взявши в руки это письмо, прочитать его, а, прочитавши его, не делайте никого свидетелем излияний досады или огорчений, не сообщайте никому тревожных беспокойств ваших, но обратитесь с ними прямо к одному богу. Его одного изберите вашим другом и поверенным ваших беспокойств, жалуйтесь перед ним, лейте слезы перед ним, просите с тем вместе прощенья у него за неблагодарность, за малодушие, просите о ниспослании сил истребить в себе то и другое и победить их — и вы их победите и возвратитесь утешенным и твердым от вашей молитвы. Ужели вы не верите этому? Ужели тот, кто одарил вас таким множеством благ, откажет вам и в этом? Выполните же всё так, как я вас прошу, не пренебрегите моим подарком, и вы сделаете его драгоценным, как он ни мал сам по себе, и наступающий год будет вам плодотворнейший из всех дотоле бывших. И с ним поздравляю вас еще раз, мой друг, благодетель, наставник и виновник многих прекрасных минут в моей жизни!

Н. М. ЯЗЫКОВУ Франкфурт. 15 [13] <11> генвар<я> <н. ст. 1845>

Я получил твое письмо от 2 декабря и при нем стихотворение к Киреевой. Оно очень мило. Намерение твое попробовать Призница и воды я считаю совершенно основательным и благоразумным. О сем, как помнишь ты, мы когда-то трактовали. По крайней мере, по моему мнению, следовало бы во всяком случае потолковать и посоветоваться лично с Призницем, чтобы быть потом покойну в совести и не пенять на самого себя. [Далее начато: Са<м>] Ты сам знаешь, что это единственное леченье, которому я верил, и верил потому, что оно во всё время своего производст<ва> бодрит, а не расслабляет человека, и что во время его даже не велится прекращать умственных занятий. Призниц даже особенно требует, чтобы они продолжались. А посему, если ты о сем что-либо утвердишь и остановишься на таком утверждении, то уведоми меня, дабы я мог к тебе выехать навстречу. Весьма может быть, что и сам я примусь за это лечение, и тогда разделим вместе скуку греффенбергского местопребываниях Я навербую с своей стороны разных ипохондриков, а ты с своей, и мы тогда заживем деятельным монастырем, в разного рода трудах и подвизаниях. Здоровье мое стало плоховато; и Копп и Жуковский шлют меня из Франкфурта, говоря, что это мне единственное средство. Нервическое тревожное беспокойство и разные признаки совершенного расклеения во всем теле пугают меня самого. Еду, а куда — и сам не знаю. Охоты к путешестви<ю> нет никакой. Пробираюсь в Италию и беру дорогу (избегая горных переездов и частых пересестов) на Францию и Париж. В Париже проживу месяц, а, может быть, и более; самого Парижа я не люблю, но меня веселит в нем встреча с близкими душе моей людьми, которые в нем теперь пребывают, а именно с графинями Вьельгорскими и гр<афом> Толстым, братом того, которого ты знаешь, у которого я и остановлюсь, а потому ты адресуй следующие твои письма на имя графа Толстого в Париж: Rue de la Paix, hôtel Westminster, № 9. Прощай, обнимаю тебя, ибо пора садиться в malle-poste, которая покамест понесет в Париж.

Твой Г.

На обороте: Moscou. Russie.

Николаю Михайловичу Языкову.

В Москве. В приходе Николы Явленного, в Серебряном переулке, в доме Шидловской.

В. А. ЖУКОВСКОМУ Париж. Генваря 12 <ст. ст. 1845>

Благодарю вас очень, очень за ваше для меня радостное письмецо; а бога я уже благодарил за дарованное вам счастие и еще буду благодарить. Вы также умейте быть отныне еще более благодарным ему, чем когда-либо прежде, и молите у него же о ниспослании вам сил быть ему благодарным. Известие о даровании вам сына было принято радостно всеми близкими вам друзьями, а в особенности гр<афинями> Вьельгорскими. Поздравьте от меня Ел<изавету> Ал<ексеевну> и поцелуйте ее ручку, а потом поздравьте также от меня всё милое семействе Рейтернов, начиная с барона. Я их всех люблю, хотя и не изъясняюсь с ними словами и речами. О себе скажу, что дорога мне сделала добро, [хорошо] но в Париже я как-то вновь расклеился. Время гнуснейшее: мгла и совершенное отсутствие всякого воздуха. Наместо его носится какая-то густая масса человеческих испарений. Время идет бестолково и никак не устраивается, и я рад бы в здешнее длинное утро сделать хотя в половину против того, что делывал в короткое утро во Франкфурте, хотя занятия были и не те, какие замышлял. Я не думаю в Париже пробыть более полутора месяца. Приближаясь к весне, я всегда люблю простор и вольный воздух, а здесь к весне вонь. [Далее начато: Это] Говоря вам откровенно, я во Франкфурте совсем не соскучился, но выехал единственно потому, чтобы переломить болезненное и лихорадочное состояние, которого продолжительности я опасался. А наслаждений у меня много было там внутренних и тихих, которые были достаточны разлить спокойствие на весь день. Но покамест прощайте; обнимаю и целую вас и всем вашим посылаю мой душевный поклон.

Весь ваш Гоголь.

На обороте: Francfort sur Main.

Son excellence monsieur m-г Joukovsky.

Francfort s/M. Salzwedelsgarten vor dem Schaumeinthor.

H. M. ЯЗЫКОВУ <Начало февраля н. ст. 1845. Париж.>

Сам бог внушил тебе прекрасные и чудные стихи «К не нашим». Душа твоя была орган, а бряцали по нем другие персты. Они еще лучше самого «Землетрясенья» и сильней всего, что у нас было писано доселе на Руси. Больше ничего не скажу покаместь и спешу послать к тебе только эти строки. Затем бог да хранит тебя для разума и для вразумления многих из нас. Прошай.

Весь твой Г.

На обороте: Moscou. Russie.

Николаю Михайловичу Языкову.

В Москве, в приходе Николы Явленного, в Серебряном переулке, в доме Шидловской.

В. А. ЖУКОВСКОМУ Париж. Генваря 28 <ст. ст. 1845>

Письмо ваше вместе с письмом Смирновой получил и благодарю вас за то и за другое. Здоровью моему переезд из Франкфурта в Париж сделал пользу, но самое пребывание в душном Париже несколько порасстроило его, несмотря на то, что стараюсь прогуливаться в окрестностях. Последую вашему совету по мере возможности; выезжаю на днях из Парижа, с тем, чтобы объехать некоторые места Франции, держась, однако ж, франкфуртской дороги, ибо благоразумие и кошелек не позволяют делать больших крюков, да к тому ж зимой не так бывает удобно слишком много двигаться. Во Франкфурте проживу с вами великий пост, а на последней неделе поеду говеть и встретить пасху в Штутгарт, откуда уже, вероятно, направлю путь на какие-нибудь воды. Стало быть, с Тургеневым мы всячески устроимся, ибо он не раньше, как после пасхи, будет во Франкфурте, то есть или в конце апреля, или же в начале мая. Затем обнимаю вас всей душой и сердцем и милую вашу супругу, и малюток ваших, и почтенного добрейшего Рейтерна со всем его милым семейством.