Николай Гоголь - Письма 1820-1835 годов

• Название: Письма 1820-1835 годов
• Автор: Николай Гоголь
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Дети здоровы как нельзя лучше, подросли, даже похорошели. Только если вам угодно заставить вашу старшую дочку писать к вам, то приказывайте и изъясняйтесь с нею сами. Я отложил всякие об этом с своей стороны попечения. Я ее просил, умолял, приказывал, — всё тщетно. «Что ж я буду писать? я не умею писать и об чем?» Вот весь ответ. Я нигде не видывал такого чувства мужицкого, деревенского, я не умею назвать его. Это не упрямство! По крайней мере не то упрямство, которое изобличает великий характер. Это что-то мелкое, закоснелое, дикое. Впрочем они учатся теперь хорошо и, взглянувши на них, нельзя теперь узнать, что они деревенщина, по крайней мере до тех пор, покаместь не заговоришь с ними. Впрочем всё проходит, всё изменяется с летами, и потому будем надеяться, что и это пройдет! Здесь при мне привозили почти таких же — и через год нельзя их было узнать.

Благодарю вас очень за кунтуш, но только комиссионер ваш чрезвычайно неисправен: он и не подумал явиться ко мне, живя здесь, как я узнал, почти месяц. И если бы Данилевский не послал к нему за письмами, которые были к нему, то он и не догадался бы прислать, и то прислал уже к Данилевскому. Как справедлива пословица: с Хама не будет пана.

Прощайте! поклон мой бабушкам, дедушке и Катерине Ивановне. Желаю в пору дождя, солнца, да заставят они наши нивы обильно произвесть хлеб.

Несколько раз целую ваши ручки

сын ваш Николай.

М. И. ГОГОЛЬ Июня 24, СПб. 1833

Пишу к вам в самый жаркой день. Такая ли жара и у вас, как у нас? Термометр показывает 24 и даже 25 градусов в тени. Я очень редко теперь живу в городе, в котором душно, как в бане. Солнце тиранствует, а не греет.

Пользуясь тем [тем временем], что многие оставили город, я ищу теперь себе другую квартиру, потому что старая надоела мне до смерти. Она меня заморозила зимою так, что одно только лето, подобное нынешнему, отогрело меня. А потому я прошу вас до времени, покамест не извещу о новом адресе, писать письма или в Институт, или в магазин А. Смирдина. Уведомьте Лаппу-Данилевского, что прием в Медико-хирургическую школу не имеет большой трудности; только, если кто хочет поместить на казенный счет, должен подать просьбу заблаговременно еще к сроку. Вот и всё! Только его детям, кажется, еще очень рано. Они должны быть слишком молоды; а здесь не принимают раньше шестнадцатилетнего возраста. Прилагаю вам письма Ан<ет> и Лизы. Анет была довольно умна почти весь этот месяц, только всё письмо написала к вам коротенькое.

Где теперь живет бабушка Агафия Матв.<еевна>? Прошу вас, маминька, передать ей поклон; также если будете у Анны Матвеевны, то и ей. Освободилась ли она от боли своей в ногах? Жаль мне очень, что у вас теперь груз забот. Летом особенно нужно вести жизнь как можно спокойнее. Чем бы я не пожертвовал, чтобы доставить вам такую жизнь, — но, к великому горю, до сих пор не в состоянии. Прощайте, несравненная моя маминька! Целую сестру, Павла Осип.<овича>, дедушку, Катер.<ину> Ивановну [Катер. Ивановну вписано. ] и всех домашних.

Ваш сын Николай.

М. А. МАКСИМОВИЧУ СПб. июля 2 <1833>

Чувствительно благодарю вас, земляче, за Наума и Размышления, а также и за приложенное к ним письмо ваше. Всё я прочел с большим аппетитом, хотя и получил, к сожалению, поздно, потому что теперь только приехал из Петергофа, где прожил около месяца, и застал их у Смирдина лежавшими около месяца. Жаль мне очень, что вы хвораете. Бросьте в самом деле кацапию, да поезжайте в гетьманщину. Я сам думаю то же сделать и на следующий год махнуть отсюда. Дурни мы, право, как рассудишь хорошенько. Для чего и кому мы жертвуем всем. Едем! Сколько мы там насобираем всякой всячины! Всё выкопаем. Если вы будете в Киеве, то отыщите экс-профессора Белоусова. Этот человек будет вам очень полезен во многом, и я желаю, чтоб вы с ним сошлись. Итак, вы поймаете еще в Малороссии осень. Благоухающую, славную осень, с своим свежим, неподдельным букетом. Счастливы вы. А я живу здесь середи лета и не чувствую лета. Душно, а нет его. Совершенная баня; воздух хочет уничтожить, а не оживить. Не знаю, напишу ли я что-нибудь для вас! Я так теперь остыл, очерствел, сделался такою прозой, что не узнаю себя. Вот скоро будет год, как я ни строчки. Как ни принуждаю себя, нет да и только. Но, однако ж, для Денницы вашей употреблю все силы разбудить мозг свой и разворушить вображение. А до того, поручая вас деятельности [деятельности и здоровью], молю бога, да ниспошлет вам здоровье и силы, что лучше всего на этом грешном мире. Уведомите, пожалуйста, какую пользу принесет вам московский водопой и каким образом вы проводите на нем день свой. Я слышал, что Дядьковский отправился на Кавказ. Он еще не возвратился? Если возвратился, то что говорит о Кавказе, о употреблении вод, о степени их целительности, и в каких особенно болезнях? Из моих тщательных вопросов вы можете догадаться, что и мне пришло в думку потащиться на Кавказ, зане скудельный состав мой часто одолеваем недугом и крайне дряхлеет. Хотелось бы мне очень, вместо пера, покалякать с вами языком, да этот год мне никак нельзя отлучиться из Петербурга. Итак, будьте здоровы и не забывайте земляка, которому будет подарком ваша строка.

Прощайте.

Ваш Н. Гоголь.

М. И. ГОГОЛЬ Июля 4. <1833 г. Петербург.>

Я еще не получал от вас ни одного письма, писанного вами в июне месяце. Приписывая это ничему другому, как только беспрестанным заботам, я спокоен. Не знаю только, получили вы мои письма, тоже недавно мною писанные. Теперь я принялся за перо для того только, чтобы известить вас о перемене моей квартиры. Когда будете писать, то адресуйте: В Малую Морскую, в доме Лепеня под № 97.

Будьте здоровы, бесценная маминька. Целую бессчетно ваши руки и да пошлет вам бог много хорошего.

Ваш сын Николай.

М. И. ГОГОЛЬ 1833 г. Августа 9 <Петербург.>

Письма ваши все я получил исправно, и даже адресованное на старую квартиру. Очень рад, что вы здоровы, а также и сестра с моим племянником. Более трех дней, как я нахожусь в городе. До сего же времени жил за городом в Стрельне и около Петергофа. Время было довольно дурно: весь июль месяц был дождлив, дни походили на осенние. Напишите, каков у вас был этот месяц, в какой степени велик неурожай и что стоит четверть хлеба. Сделайте милость, не приписывайте мне всякого вздору; я в первый раз слышу, и то от вас, что существует книга под названием Кулябка. Верьте, что если бы я что-нибудь выпустил свое, то верно бы прислал вам. Впрочем вряд ли будет что-нибудь у меня в этом или даже в следующем году. Пошлет ли всемогущий бог мне вдохновенье — не знаю. Не могу вам также сказать совершенно верно, буду ли я у вас будущею весною, или нет. Мое желание самое ревностное приехать, и я всеми силами буду стараться это исполнить; но всё зависит от обстоятельств. Я позабыл название инструментов, употребляемых в кожевенном деле, а письма вашего, в котором вы писали о них, никак не отыскал, и потому не осведомлялся о них. Но если вы возьмете труд опять написать названия их, то я не премину уведомить. Прощайте! Желаю вам всегдашнего здоровья и успехов во всем. Целую руки ваши и остаюсь

ваш Николай.

Посылаю поклон мой Катерине Ивановне, Павлу Осиповичу и всем нашим.

М. И. ГОГОЛЬ СПб. Авг. 30 <1833 г. Стрельна>

И я от вас что-то давно уже <не> получал письма, почтеннейшая маминька! Э, э, э! не завелся ли и за вами тот грешок, в котором я погряз [давно погряз] и телом и душою, то есть лень. Но я уверен, что вы никогда не были знакомы с этим грехом, или лучше добродетелью. Скорее можно подумать, что вас полюбили лиходейки-заботы и не дают вам ни покою, ни времени. Посмотрите, как расписалась наша Анна, какое она наплела к вам длинное письмо! Тут же найдете и Лизыно царапанье. Какое прекрасное время настало у нас в конце августа! дни ясные, солнечные, совершенно летние, а до того времени сделалась было настоящая осень. Я до сих пор еще не переехал в город, и хотя надписываю на письме к вам Петербург и выставляю виньетку старого Театра Большого, но, однако ж, всё живу еще в Стрельне. Я любопытен очень знать, каков у нас в Малороссии неурожай, в какой цене хлеб, и проч. и проч. Я, кажется, писал <об> этом к вам в прошедшем письме, которое, не знаю, получили ли вы.

Здоровы ли все наши? Дедушка Иван Мат<веевич>, бабушка Мария Илин<ична>, Анна Матвеевна, Агафия Матвеевна и проч. Получаете ли какие-нибудь известия об Андрее Андреевиче, что он поделывает, бедный, в Кагорлыке? Пишут ли Косяровские? Кланяюсь всем, кому только вы можете передать поклон мой. Обнимаю сестру, Павла Осиповича, Катерину Ивановну и маленького Николиньку.

Ваш сын Николай.