Борис Рябинин - Твой друг. Сборник. Выпуск 2

• Название: Твой друг. Сборник. Выпуск 2
• Автор: Борис Рябинин
• Жанр: Домашние животные
• Год: 1979

Верному четвероногому другу человека посвящен этот сборник.

Кроме документальных произведений о боевых четвероногих помощниках воинов и пограничников в книге помещены очерки о применении собак сегодня, даются советы собаководам-любителям, поднимаются важные нравственные проблемы.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Борис Степанович Рябинин Твой друг Сборник. Выпуск 2

Борис Рябинин ДРУГ И ПОМОЩНИК

Так мы частенько говорим о наших «братьях меньших», прошедших с нами многотысячелетний путь развития — собаках.

Собака — удивительное существо. Она служила человеку и много веков назад. Она служит человеку и сегодня, в стремительный век научно-технической революции.

Эта книга — о наших верных четвероногих друзьях. Все публикуемые вещи написаны на основе документального материала, полностью соответствующего действительности.

Думается, книгу с интересом и пользой прочтут и младшие школьники, и юноши, обдумывающие житье, и люди зрелого возраста. Участнику Великой Отечественной войны многое из написанного здесь, вероятно, будет особенно близким.

В работе над книгой приняли участие профессиональные знатоки служебного собаководства и собаководы-любители, ветераны Великой Отечественной войны и пограничной службы, писатели и журналисты, известные советские поэты, активисты клубов ДОСААФ.

БОРИС РЯБИНИН

Варлам Шаламов СЛАВОСЛОВИЕ СОБАКАМ

1

Много знаю я собак —
Романтических дворняг:
Пресловутая Муму
С детства спит в моем дому,
Сердобольная Каштанка
Меня будит спозаранку,
А излюбленная Жучка
У дверной танцует ручки,
И показывает удаль
Знаменитый белый пудель…

Много знаю я и прочих —
Сеттеров, борзых и гончих.
Их Тургенев и Толстой
Приводили в лес густой…

2

Скоро я моих друзей
Поведу в большой музей;
В зал такой открою двери.
Где живут Чукотки звери.

Там приземистый медведь
Может грозно зареветь.
Там при взгляде росомахи
Шевелится шерсть от страха.

Там лиса стального цвета —
Будто краски рыжей нету,
И хитрющая лиса
Окунулась в небеса.

Рысь защелкает когтями
Над собаками-гостями,
И зловещ рысиный щелк,
И его боится волк.

Что ж к дверям вы сбились в кучку
И попрятались за Жучку,
Мои милые друзья,
Не слыхавшие ружья?

Вы привыкли к детской соске.
Вы, слюнявые барбоски!
Напугает тот музей
Моих маленьких друзей.

3

Где же те, что в этом мире
Как в своей живут квартире,
Где же псы сторожевые,
Где упряжки ездовые.

Почтальоны, ямщики
И разведчики тайги,
Что по каменным карьерам
Без дорог летят карьером?

Задыхаясь от пурги
Среди воющей тайги,
Полумертвые от бега,
Закусили свежим снегом

И опять в далекий путь,
Намозоля ремнем грудь.
Вы, рожденные в сугробах, —
Вам сугробы были гробом.

И метель, визжа от злости,
Разметала ваши кости.
Вы торосистыми льдами
Шли медвежьими следами,

Растирая лапы в кровь,
Воскресая вновь и вновь,
Никогда вы не видали
На груди своей медали.

Ведь на полюс раньше Пири
Первой в мире, первой в мире
Добрела его собака,
Неизвестная, однако.

Кто почтил похвальным словом
Псов Георгия Седова?
Их, свидетелей трагедий,
Съели белые медведи.

Сколько их тащило нарты
Курс на норд по рваной карте
В ледяных полях полярных,
Запряженные попарно!

И в урочищах бесплодных
Сколько их брело голодных
Битых палками в пути!
Где могилы их найти?

4

Сколько раз я, замирая,
Сам пути себе не зная,
Потеряв и след, и свет,

Выходил на звуки лая,
Чтоб моя тропа земная,
Стежка горестей и бед

В том лесу не обрывалась,
Чтобы силы оставалось
У меня на много лет.

ОНИ СРАЖАЛИСЬ ВМЕСТЕ С НАМИ

Василий Великанов Я ПОМНЮ ИХ…

ИСТРЕБИТЕЛИ ТАНКОВ

Дождь моросил непрерывно. Небо и земля казались однообразно-серыми, неприглядно-тоскливыми. Только вспаханный склон высоты глянцевито отсвечивал. На ратном поле среди подбитых черных танков с крестами на башне валялись бороны, покореженные сеялки…

Батальон капитана Неверова засел в окопах, вырытых наспех. При поспешном отходе не удалось как следует укрепиться. Оборона была тяжелой. Враг атаковал позиции по нескольку раз в день: он рвался к Ростову-на-Дону.

Капитан Неверов, молодой высокий блондин, каждый раз после того как захлебывалась вражеская атака, возмущался: «Тьфу, черт побери! И откуда они берут столько танков?!»

Ночью пришли в батальон бойцы с собаками — истребителями танков. Капитан Неверов впервые видел таких собак и не очень-то верил в их боеспособность.

— В ученье они, может, и хороши были, а здесь такой огонь…

— Не подведут, — не очень твердо возразил инструктор Иван Петухов.

— А из вас в бою был кто-нибудь?

— Нет. Только Ваганов.

На это капитан Неверов, сам воевавший уже четыре месяца, недовольно заметил:

— Пока вас самих пообстреляют, повозишься с вами…

— Не подведем, товарищ капитан, — уже гораздо решительнее сказал Петухов.

— Вот и жратвы собакам много надо… — не унимался Неверов.

— Сегодня не надо, товарищ капитан. Голодные они лучше на танки пойдут.

— Посмотрим. Заработают — накормим.

— Но если, товарищ капитан, они в бою заработают, то кормить их уже не придется, — тихо и с горечью проговорил Петухов.

Вожатых с собаками развели по ротам. Иван Петухов, Ваганов и еще несколько человек попали на самый ответственный участок — в боевое охранение, где действовал усиленный стрелковый взвод. Командовал им маленький, щуплый, с рыжим чубом лейтенант Смирнов. Новички, не умея еще отличить безрассудное удальство от опыта, приобретенного во многих боях, принимали лейтенанта за человека отчаянной храбрости и удивлялись на первых порах, когда слышали от него: «Меня не убьют, я знаю, где упадет снаряд, и где летит пуля…».

Лейтенант принял радушно.

— Ну, приземляйтесь пока. А собачек чтоб не слышно было, а то фрицы могут догадаться, какой им «гостинец» припасли. До рассвета отдыхайте, а там будьте готовы каждую минуту.

Вожатые разошлись по траншее; укрывшись плащ-палатками, пристроились на влажных подстилках из веток. Собаки жались к людям. Рядом с человеком и теплее, и не так страшно. Ночь-то темная, как чернозем, и тихая такая, будто все на свете умерло. Только луч вражеского прожектора скользнет порой по земле, поблуждает из стороны в сторону, а потом, подскочив и ткнувшись в мокрое одеяло сплошных туч, оборвется.

Туманно-серый рассвет приходил медленно, будто опасался кого-то…

Когда тьма начала отступать, на гребне поля показалось что-то черное, одиночное. Оно на глазах росло и стало танком. За ним левее вырос еще один, а потом показались и правее… семь, восемь, девять, десять, одиннадцать. Петухов наблюдал, затаив дыхание, слышал отдаленный гул и удивлялся: до чего же медленно ползут бронированные машины — словно черепахи.

Когда позади танков стали видны фигурки людей, лейтенант Смирнов зычно подал команду:

— Та-анки! Приготовиться!

И будто от его слов где-то в тылу разом ухнули артиллерийские батареи, и впереди вражеских машин полыхнули взрывы. Густой дым расплылся и закрыл железную лавину.

— Заградительный огонь, — промолвил Ваганов.

Залпы следовали один за другим, и казалось, что сквозь этот сплошной огонь танкам не пробиться. И все же из дымовой завесы вынырнули черные стальные громады. Их было уже меньше, но они упорно приближались.

Артиллерия вдруг умолкла.

— Почему прекратили стрельбу? — нервно спросил Петухов Ваганова.

— Нельзя. Нас могут зацепить…

— А почему мы молчим?

— Далековато. Зачем напрасно патроны жечь.

Собаки повизгивали и натягивали поводки.

И вдруг напряженное, накаленное ожидание прервалось командой лейтенанта Смирнова:

— Собаководы, стоять насмерть! По наступающей пехоте противника прицельным огнем, взвод, пли!

Винтовочный залп оглушил. Защекотало в ушах. Собаки вздрогнули и прижались к хозяевам.

Выйдя с пахоты на твердый грунт, танки ускорили ход и открыли стрельбу. Автоматчики, пригибаясь, бежали вслед и тоже стреляли. В это время прямой наводкой открыла огонь противотанковая пушка. Орудийный расчет работал быстро и ловко. Приземистое орудие то и дело дергалось, посылая снаряд за снарядом. Вот уже головной танк закружился на месте. Но и пушка вдруг замолкла.