Марина Цветаева - Стихотворения 1921-1941 годов

• Название: Стихотворения 1921-1941 годов
• Автор: Марина Цветаева
• Жанр: Поэзия

---

1. «Не возьмешь моего румянца…»

Не возьмешь моего румянца —

Сильного — как разливы рек!

Ты охотник, но я не дамся,

Ты погоня, но я есмь бег.

Не возьмешь мою душу живу!

Тáк, на полном скаку погонь —

Пригибающийся — и жилу

Перекусывающий конь

Аравийский.

25 декабря 1924

2. «Не возьмешь мою душу живу…»

Не возьмешь мою душу живу,

Не дающуюся как пух.

Жизнь, ты часто рифмуешь с: лживо, —

Безошибочен певчий слух!

Не задумана старожилом!

Отпусти к берегам чужим!

Жизнь, ты явно рифмуешь с жиром:

Жизнь: держи его! жизнь: нажим.

Жестоки у ножных костяшек

Кольца, в кость проникает ржа!

Жизнь: ножи, на которых пляшет

Любящая.

— Заждалась ножа!

28 декабря 1924

«Пела рана в груди у князя…»

Пела рана в груди у князя.

Или в ране его — стрела

Пела? — к милому не поспеть мол,

Пела, милого не отпеть —

Пела. Та, что летела степью

Сизою. — Или просто степь

Пела, белое омывая

Тело… «Лебедь мой дикий гусь»,

Пела… Та, что с синя-Дуная

К Дону тянется…

Или Русь

Пела?

30 декабря 1924

КРЕСТИНЫ

Воды не перетеплил

В чану, зазнобил — как надобно —

Тот поп, что меня крестил.

В ковше плоскодонном свадебном

Вина не пересластил —

Душа да не шутит брашнами!

Тот поп, что меня крестил

На трудное дело брачное:

Тот поп, что меня венчал.

(Ожжясь, поняла танцовщица,

Что сок твоего, Анчар,

Плода в плоскодонном ковшике

Вкусила…)

— На вечный пыл

В пещи смоляной поэтовой

Крестил — кто меня крестил

Водою неподогретою

Речною, — на свыше сил

Дела, не вершимы женами —

Крестил — кто меня крестил

Бедою неподслащенною:

Беспримесным тем вином.

Когда поперхнусь — напомните!

Каким опалюсь огнем?

Всé страсти водою комнатной

Мнé кажутся. Трижды прав

Тот поп, что меня обкарнывал.

Каких убоюсь отрав?

Все яды — водой отварною

Мне чудятся. Чтó мне рок

С его родовыми страхами —

Раз собственные, вдоль щек,

Мне слезы — водою сахарной!

А ты, что меня крестил

Водой исступленной Савловой

(Так Савл, занеся костыль,

Забывчивых останавливал) —

Молись, чтоб тебя простил —

Бог.

1 января 1925

«Жив, а не умер…»

Жив, а не умер

Демон во мне!

В теле как в трюме,

В себе как в тюрьме.

Мир — это стены.

Выход — топор.

(«Мир — это сцена»,

Лепечет актер).

И не слукавил,

Шут колченогий.

В теле — как в славе.

В теле — как в тоге.

Многие лета!

Жив — дорожи!

(Только поэты

В кости — как во лжи!)

Нет, не гулять нам,

Певчая братья,

В теле как в ватном

Отчем халате.

Лучшего стоим.

Чахнем в тепле.

В теле — как в стойле.

В себе — как в котле.

Бренных не копим

Великолепий.

В теле — как в топи,

В теле — как в склепе,

В теле — как в крайней

Ссылке. — Зачах!

В теле — как в тайне,

В висках — как в тисках

Маски железной.

5 января 1925

«Существования котловиною…»

Существования котловиною

Сдавленная, в столбняке глушизн,

Погребенная заживо под лавиною

Дней — как каторгу избываю жизнь.

Гробовое, глухое мое зимовье.

Смерти: инея на уста-красны —

Никакого иного себе здоровья

Не желаю от Бога и от весны.

11 января 1925

«Что, Муза моя! Жива ли еще…»

Что, Муза моя! Жива ли еще?

Так узник стучит к товарищу

В слух, в ямку, перстом продолбленную

— Что Муза моя? Надолго ли ей?

Соседки, сердцами спутанные.

Тюремное перестукиванье.

Что Муза моя? Жива ли еще?

Глазами не знать желающими,

Усмешкою правду кроющими,

Соседскими, справа-коечными

— Что, братец? Часочек выиграли?

Больничное перемигиванье.

Эх, дело мое! Эх, марлевое!

Так небо боев над Армиями,

Зарницами вкось исчёрканное,

Ресничное пересвёркиванье.

В воронке дымка рассеянного —

Солдатское пересмеиванье.

Ну, Муза моя! Хоть рифму еще!

Щекой — Илионом вспыхнувшею

К щеке: «Не крушись! Расковывает

Смерть — узы мои! До скорого ведь?»

Предсмертного ложа свадебного —

Последнее перетрагиванье.

15 января 1925

«Не колесо громовое…»

Не колесо громовое —

Взглядами перекинулись двое.

Не Вавилон обрушен —

Силою переведались души.

Не ураган на Тихом —

Стрелами перекинулись скифы.

16 января 1925

«Дней сползающие слизни…»

Дней сползающие слизни,

…Строк поденная швея…

Что до собственной мне жизни?

Не моя, раз не твоя.

И до бед мне мало дела

Собственных… — Еда? Спанье?

Что до смертного мне тела?

Не мое, раз не твое.

Январь 1925

«В седину — висок…»

В седину — висок,

В колею — солдат,

— Небо! — морем в тебя окрашиваюсь.

Как на каждый слог —

Что на тайный взгляд

Оборачиваюсь,

Охорашиваюсь.

В перестрелку — скиф,

В христопляску — хлыст,

— Море! — небом в тебя отваживаюсь.

Как на каждый стих —

Что на тайный свист

Останавливаюсь,

Настораживаюсь.

В каждой строчке: стой!

В каждой точке — клад.

— Око! — светом в тебя расслаиваюсь,

Расхожусь. Тоской

На гитарный лад

Перестраиваюсь,

Перекраиваюсь.

Не в пуху — в пере

Лебедином — брак!

Браки розные есть, разные есть!

Как на знак тире —

Что на тайный знак

Брови вздрагивают —

Заподазриваешь?

Не в чаю спитом

Славы — дух мой креп.

И казна моя — немалая есть!

Под твоим перстом

Что Господень хлеб

Перемалываюсь,

Переламываюсь.

22 января 1925

«Променявши на стремя…»

Променявши на стремя —

Поминайте коня ворона!

Невозвратна как время,

Но возвратна как вы, времена

Года, с первым из встречных

Предающая дело родни,

Равнодушна как вечность,

Но пристрастна как первые дни

Весен… собственным пеньем

Опьяняясь как ночь — соловьем,

Невозвратна как племя

Вымирающее (о нем

Гейне пел, — брак мой тайный:

Слаще гостя и ближе, чем брат…)

Невозвратна как Рейна

Сновиденный убиственный клад.

Чиста-злата — нержавый,

Чиста-сéребра — Вагнер? — нырни!

Невозвратна как слава

Наша русская…

19 февраля 1925

«Рас — стояние: версты, мили…»

Рас — стояние: версты, мили…

Нас рас — ставили, рас — садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас — стояние: версты, дали…

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это — сплав

Вдохновений и сухожилий…

Не рассóрили — рассорили,

Расслоили…

Стена да ров.

Расселили нас как орлов-

Заговорщиков: версты, дали…

Не расстроили — растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас как сирот.

Который уж, ну который — март?!

Разбили нас — как колоду карт!

24 марта 1925

«Русской ржи от меня поклон…»

Русской ржи от меня поклон,

Ниве, где баба застится.

Друг! Дожди за моим окном,

Беды и блажи нá сердце…

Ты, в погудке дождей и бед

То ж, что Гомер — в гекзаметре,

Дай мне руку — на весь тот свет!

Здесь — мои обе заняты.

Прага, 7 мая 1925

«Высокомерье — каста…»

Высокомерье — каста.

Чем недохват — отказ.

Что говорить: не часто!

В тысячелетье — раз.

Всё, что сказала — крайний

Крик морякам знаком!

А остальное — тайна:

Вырежут с языком.

16 мая 1925

«Слава падает так, как слива…»