Шеннон Маккена - Твой навсегда

• Название: Твой навсегда
• Автор: Шеннон Маккена
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-035703-6, 978-5-17-035703-1

Саймон Райли был обычным мальчишкой-хулиганом из маленького провинциального городка – и, как положено каждому «плохому парню», тайно встречался с «девочкой из хорошей семьи» – симпатичной Эллен Кент. Прошли годы… Саймон, убежавший когда-то из дома, вернулся в родной городок и случайно встретил свою первую любовь. И вновь в его сердце разгорелась страсть, которую он считал угасшей навсегда. Как быть? Как вернуть женщину, которая давно забыла о его существовании и собирается замуж за другого?

---

– Эл, я хочу тебя трогать, – пробормотал Саймон возле ее уха. – Я хочу сделать тебе приятное. Ты так прекрасна. – Он подождал, тычась носом ей в шею.

Эллен двинулась против его ласкающих пальцев и протяжно заныла. Саймон дал ей возможность оттолкнуть прочь его руку и сказать, чтобы он остановился. Но она не сделала ни того ни другого.

Она откинула голову назад и повернула к нему лицо. И Саймон сделал наконец то, что до смерти хотел сделать с того момента, когда увидел ее в кухне. Он провел губами поверх ее дрожащих губ, пробуя их шелковую чувственную мягкость, вкушая их сладкий аромат, испивая чудесный нектар. Пока он продолжал ласкать ее ртом и языком, его пальцы прокладывали путь к тайникам ее тела, поглаживая влажные складки.

Саймон резко вбросил язык ей в рот ровно в тот момент, когда его длинный палец скользнул глубоко внутрь. Это вторжение заставило ее вскрикнуть, ее маленькие мышцы крепко сцепились вокруг него. Успокаивая ее поцелуями, он гладил большим пальцем ее маленький дрожащий узелок. Она была такая открытая, такая отзывчивая на ласки. Саймон дал волю своему чувству, в котором слились воедино внимание, сопереживание и страсть. Это чувство росло и ширилось, превращаясь в глубокое, непостижимое осознание получаемого ею удовольствия.

Большой палец по-прежнему обводил кругами ее деликатный бугорок. Одновременно другой палец массировал ее тугой влажный чехольчик, сокращавшийся внутри каждым своим крошечным мускулом. Это было восхитительное ощущение.

Саймон избрал умеренный ритм, заботясь о том, чтобы не напугать ее и дать ей достаточное время приноровиться к его погружающемуся пальцу. Так они двигались вместе в медленном интуитивном танце. Тем временем другая рука Саймона прокралась к ней на живот, поглаживая ямочку в центре. Потом поднялась вверх, исследуя выступ ребер и выше – две нежные округлости. Когда ей было шестнадцать, она была еще бутоном. Теперь бутон распустился, превратившись в роскошный, совершенный цветок. Саймон благоговейно прикасался кончиками пальцев к тонкой коже и маленьким упругим соскам. Эллен корчилась вокруг его руки, пытаясь приглушить рыдания, щадя свою скромность и ради этого углубляя поцелуй.

Она была близка к завершению прямо здесь и сейчас. При желании можно было ей это позволить, а потом отнести ее наверх. Положить на кровать, стянуть с нее одежду и показать, чему он обучился за семнадцать лет. Саймон прижал к ее крестцу свою отвердевшую плоть, пока его пальцы продолжали доставлять сладкие муки ее извивающемуся телу.

Паниковать и бороться было уже слишком поздно. Путь к отступлению для нее был отрезан. Теперь Саймон нуждался в этом так же сильно, как она. Он настойчиво подвигал ее к пику наслаждения. С началом первых спазмов удовольствия он резко погрузил палец вглубь, чувствуя, как его захватывают ритмично сжимающиеся тиски, и держал в своих объятиях, пока спадали пульсирующие волны. И все это время целовал ей шею, щеку и бормотал одобряющие слова, как прекрасна она, как сладка, как горяча.

Саймон слизал с пальцев скользкую жидкость. Она была такая теплая, такая сладкая.

– Я хочу поедать тебя, Эл, – сказал он. – Облизывать тебя, как тающее мороженое. Всю ночь напролет. Давай пойдем наверх.

Саймон почувствовал, как дрожь пронеслась сквозь ее тело. Ее хрупкие плечи вдруг затряслись, как будто она рассмеялась или… О Боже! Нет! Он отвел в сторону ее волосы.

– Эл? Что с тобой? Я не навредил тебе? Я что-то не так сделал?

Она покачала головой и отвернулась. Потом убрала его руку со своего бедра и несколько секунд крепко сжимала ее обеими руками, словно не зная, что с ней делать.

– Позволь мне уйти. Прошу тебя, Саймон.

Она поднесла к губам его руку и поцеловала в косточку.

Ликование победы улетучилось. Он никогда не выносил Эл плачущую.

Саймон отодвинулся назад, освободив для нее часть сиденья. Эллен слезла с мотоцикла и застегнула брюки. Она нагнулась и стала собирать с земли рассыпанные конверты, продолжая хлюпать носом и вытирать лицо.

– Я не думал, что это заставит тебя плакать, – беспомощно сказал Саймон. – Я просто хотел доставить тебе удовольствие. Извини, Эл.

– Это я должна извиняться, – сказала она. – Прости, Саймон, но я дала обещание. И я не могу отбросить его ради одного кувыркания, наспех, в отсвете старого пламени. – Ее голос лился как стремительный поток. – Не могу поверить, что я позволила себе зайти так далеко.

Саймон был взбешен ее словами. Он обхватил ее запястье и притянул обратно к себе.

– Со мной это не было бы наспех, – сказал он. – Это было бы самое длинное, самое страстное кувыркание, которое ты когда-либо знала.

– Не надо. Это не в моем характере. Извини, что я… ввела тебя в искушение. Мне не нужно было спускаться вниз. Я не должна была выходить на крыльцо. Не должна была соглашаться на эту поездку на мотоцикле…

– Ты не должна была пускать меня в свой дом, Эл.

Ее молчание было выражением согласия.

– Извини, – прошептала она снова.

Саймон отпустил ее руку.

– Не надо извиняться. Я проявил излишний энтузиазм. Я вел себя как глупец. – Он сорвал с рукоятки шлем, надел его на голову и нажал педаль стартера.

– Куда ты собираешься? – спросила Эллен.

– Какая тебе забота? Твоя кровать полностью укомплектована, детка.

Она вздрогнула от его острого как нож тона.

– Саймон…

– Я получил сигнал, – сказал он. – Не тревожься, Эл. Запиши это на счет полной луны.

Мотоцикл развернулся на дорожке и, набрав скорость, вылетел на шоссе.

Саймон чувствовал себя последним негодяем. Он так резко обошелся с ней. Поверг ее в смятение. Сделал несчастной. Заставил плакать. Презренный эгоист. Даже не стал утруждать себя пресловутой беседой по поводу свободы от обязательств, как он делал это со всеми женщинами. Ответ был заведомо известен. Эл сказала бы ему, чтобы он сунул свое кредо в одно место. Разумеется, она облекла бы это в самую изящную форму, но суть приговора осталась бы неизменной.

Ничего удивительного, мелькнуло где-то на задворках сознания. В самом деле, согласился Саймон. Он пробыл здесь только шесть часов, а уже успел ввязаться в драку и довел Эл до слез. Неприятности преследовали его всю жизнь. Не зря мать в шутку сравнивала его с фальшивой монетой. Тогда это был первый знак.

Гас тоже никогда не давал забыть об этом. Если Саймон находился в комнате, где было что-то бьющееся, эта вещь обязательно падала, независимо от того, пройдет он мимо или нет. Стоило ему появиться около часов, как они по необъяснимой причине переставали ходить. Взрывающиеся предметы, разбивающиеся автомобили, непроизвольные возгорания – все это возникало, когда он находился поблизости. Даже если он не поднимал головы. Если где-то просыпался вулкан и накрывал три штата удушающим облаком с тоннами пепла, Саймон был убежден, что это его вина.

И его не удивляло, когда Гас входил в пьяный раж. Он был отчаявшийся несчастный подросток – да, но не удивленный.

После побега из Ларю он воображал, что в каком-нибудь неизвестном месте его способность приносить несчастье будет не так заметна. Поэтому он стремился в большие города, где в общем хаосе эта вероятность была меньше. По той же причине он примкнул к морякам, что было даже лучше. Там люди нередко оказывались в настолько тяжелых ситуациях, что на их фоне его собственное невезение почти нивелировалось. За время пребывания в горячих точках он освоил прекрасную профессию. Войны, государственные перевороты и природные катаклизмы, за которыми он неотступно и энергично следовал, не имели шанса докучать ему в ответ.

Саймон никогда не задерживался на одном месте настолько долго, чтобы дождаться обвинения в причинении ущерба чьей-то собственности, сердцу или жизни. Пока ты охотишься за опасностью или катастрофой, ни опасность, ни катастрофа не настигнут тебя самого.

Этим эмпирическим путем он обрел свое собственное странное равновесие. Он играл с огнем, зная, что если его уронить, пламя может перекинуться на него. Когда он увидел Эллен на кухне, его кровь в ту же секунду бросилась из мозга в нижнюю часть тела. Огонь выскользнул на свободу.

Теперь это был уже только вопрос времени.

Сердце Рея забилось в сладостном предвкушении. Все были мертвы, за исключением двух раненых вьетконговцев, распростертых у его ног,– старика и юной девушки. Все вокруг выгорело дотла. Пламя оставило после себя дым и смрад. Этот бездарный пилот несущим винтом снес кокосовую пальму и вывел из строя поршень насоса. Вертолет рухнул прямо на хижину, крытую соломой, и взорвался. Команда Рея разбилась, а вьетконговцы были зажарены внутри своего бунгало. Все, кроме этих двух.

Стрелок-пулеметчик, сидевший у люка, получил пулю в глотку. Радист был погребен под грудой камней, и только его сломанная рука с расщепленной костью торчала из обломков. Рей мог даже порыдать над своей командой, благо у него была банальная простуда с насморком. Но сейчас на него никто не смотрел. Так что не было нужды притворяться. Придет время – и он раскроет о них всю правду.