Эллери Квин - Тайна голландской туфли

• Название: Тайна голландской туфли
• Автор: Эллери Квин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1361-7

Эллери Квин – псевдоним двух кузенов: Фредерика Дэнни (1905-1982) и Манфреда Ли (1905-1971). Их перу принадлежат 25 детективов, которые объединяет общий герой, сыщик и автор криминальных романов Эллери Квин, чья известность под стать популярности Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро. Творчество братьев-соавторов в основном укладывается в русло классического детектива, где достаточно запутанных логических ходов, ложных следов, хитроумных ловушек.

Эллери Квин – не только псевдоним двух писателей, но и действующее лицо их многих произведений – профессиональный сочинитель детективных историй и сыщик-любитель, приходящий на помощь своему отцу, инспектору полиции Ричарду Квину, когда очередной криминальный орешек оказывается тому не по зубам.

---

Эллери сидел на подоконнике и задумчиво смотрел, как удаляется отец.

Стол был завален посудой с остатками завтрака. Джуна взял чашку и сел, уставив цыганские глаза на Эллери. На лице его не дрогнул ни один мускул. У юноши был природный, звериный дар затаиваться, замирая в одной позе, не шевелясь. Эллери заговорил с ним, не поворачивая головы:

— Джуна.

Джуна бесшумно оказался у подоконника.

— Джуна, поговори со мной.

— Я — с вами, мистер Эллери? — Джуна вздрогнул.

— Да.

— Но... о чем?

— О чем угодно. Хочу слышать твой голос.

— Вы с папашей Квином волнуетесь о чем-то, — блестя жгучими черными глазами, сказал Джуна. — Сделать вам жареного цыпленка на ужин? Думаю, книга эта, что вы мне дали почитать — о Моби Дике, — просто атас!

— Просто великолепна, Джуна.

— Не как та — Горацио Элжерс и прочее. А ниггер там, как его... Кви... Кви...

— Квикег, сынок. И не говори никогда «ниггер». Негр, а не ниггер.

— Ну хорошо... Вот здорово было бы сейчас поиграть в бейсбол! Я бы поглядел, как Бейб Рут всыпал им всем. А чего вы не лечите этот кашель у папаши Квина? А я знаком с футболистами клуба. Я-то видел, как они подают друг другу сигналы...

— Послушай... — Улыбка вдруг тронула губы Эллери. Он притянул к себе Джуну и усадил его на стул. — Ты слышал вечером, как мы с папашей обсуждали убийства Дорн и Дженни?

— Да, — закивал Джуна.

— Скажи мне, что ты думаешь по этому поводу?

— Что я думаю? — Джуна широко открыл глаза.

— Да.

— Думаю, что вы их поймаете.

— В самом деле? — Пальцы Эллери нащупали тонкие, крепкие ребра Джуны. — Слушай, пора уже наращивать мускулы, а? Футбол тут будет кстати... Так ты уверен, что поймаем? Завидная уверенность! Наверное, ты понимаешь, что пока мы далеки от истины?

— Вы что, сдаваться хотите?

— Ну что ты! Конечно нет!

— Вы не должны сдаваться, мистер Эллери! — искренне, горячо воскликнул Джуна. — Моя команда играла в последнем матче — так счет был четырнадцать к нулю. И то мы не сдались. Мы их проучили, хоть и проиграли.

— Как ты думаешь, что мне делать, Джуна? Я прошу твоего совета. — В лице Эллери не было улыбки.

Джуна ответил не сразу. Он напряженно думал. После долгого молчания он отчетливо произнес:

— Яйца.

— Что?! — в изумлении переспросил Эллери.

— Я говорю: яйца. Однажды я варил яйца для папаши Квина. Я всегда осторожно варю для него — он не любит, чтобы было не так. Я переварил их, как назло. Так я выбросил их со злости и начал варить другие. И на этот раз все было как надо. — Он, явно гордый собой, посмотрел на Эллери.

— Да... Плохо на тебя действует окружающая среда, — хмыкнул Эллери. — Ты стянул у меня мой аллегорический метод, признавайся! Джуна, какая богатая идея! Великолепная мысль, в самом деле! — Он взъерошил черные волосы юноши. — Так говоришь, начать все сначала? — Он энергично встал со стула. — Клянусь всеми твоими богами, это свежая мысль!

И он исчез в спальне, а Джуна принялся убирать со стола.

* * *

— Джон, я собираюсь последовать совету Джуны и сжечь все свои построения дотла.

Они сидели в кабинете Минхена в госпитале.

— Я тебе нужен? — Усталые глаза Минхена были обведены фиолетовыми кругами. Он тяжело дышал.

— Если ты можешь уделить мне время...

— Думаю, что да.

Госпиталь этим утром принял обычный рабочий вид. Запреты и кордоны были сняты, за исключением нескольких особых мест, и деловая жизнь, а также череда рутинных смертей начали следовать своим путем, будто ничего и не случилось.

Детективы, полицейские и посторонние люди в штатском толклись всюду, однако не вмешивались в профессиональные дела медсестер, врачей и санитаров.

Эллери с Минхеном шли по восточному коридору, затем повернули в южный коридор. У двери кабинета анестезии, удобно устроившись в кресле-качалке, сидел дремлющий полицейский. Дверь была закрыта.

Он рывком вскочил на ноги, как только Эллери прикоснулся к ручке двери. Полицейский не пропустил их в кабинет, пока Эллери, припомнив приказ, не показал пропуска, подписанного инспектором Квином.

Кабинет анестезии выглядел совершенно так же, как и три дня тому назад.

У двери, ведущей в предоперационную, сидел еще один полицейский. И вновь подействовал пропуск. Полицейский, повертев его в руках, ухмыльнулся и пробормотал:

— Да, сэр. Они вошли.

Каталка, стулья, медицинский шкаф, дверь, ведущая в лифт... Ничего не изменилось. Эллери сказал:

— Видимо, здесь с тех пор никто не побывал.

— Нам нужно было взять отсюда некоторые медикаменты, — вяло заметил Минхен, — но твой отец строго-настрого приказал никого не пускать. Нас не пустили.

Эллери мрачно оглядывался. Покачал головой:

— Ты знаешь, Джон, теперь, когда первый порыв, вдохновленный словами Джуны, прошел, я уже не чувствую того воодушевления. Ничего здесь не изменилось — и не могло быть иначе.

Минхен не ответил.

Они заглянули в амфитеатр и вернулись в предоперационную. Эллери подошел к двери лифта и открыл ее. Пустой лифт... Он ступил в него и попробовал ручку двери напротив, на противоположной стороне. Она не поддалась.

— Опечатана, — пробормотал он. — Все верно — это та, что ведет в восточный коридор.

Он вернулся в предоперационную и огляделся. Возле лифта находилась дверь, ведущая в крошечный отсек стерилизации. Он заглянул внутрь. Все, казалось, оставалось здесь таким же, как и в понедельник.

— О господи, какое ребячество! — с досадой воскликнул он. — Пойдем из этого проклятого места, Джон!

Они прошли через южный коридор к главному входу.

— Послушай, — вдруг сказал Эллери. — Если это мое полное фиаско — давай довершим его. Заглянем-ка в кабинет Дженни.

Полицейский у двери пропустил их.

Здесь Эллери уселся в крутящееся кресло Дженни у массивного стола и указал Минхену на один из стульев у западной стены. Они посидели в тишине, пока Эллери цинично оглядывал комнату сквозь дым сигареты. Затем он спокойно заговорил:

— Джон, я должен сделать признание. Мне кажется, что случилось нечто, что я многие годы считал невозможным по определению. А теперь я вижу — раскрытие данного преступления исключено.

— Ты имеешь в виду, что надежды нет?

— Надежда умирает последней, как говорится... — Эллери зажег очередную сигарету и улыбнулся. — Но моя надежда определенно при смерти. Это чудовищный удар по моему самолюбию, Джон... Я бы не возражал, если бы судьба подарила мне встречу со столь изощренным преступником — обезоружившим меня противником... Я искренне восхищался бы этим недюжинным умом. Однако заметь, я сказал «недюжинным умом»... а нераскрываемое преступление — это не значит преступление, отмеченное совершенством замысла. Это не слишком совершенное преступление при ближайшем рассмотрении... Автор его замысла оставил определенные ключи к раскрытию, хотя и запутанные, но понятные при логическом анализе. Нет, эти два преступления — вовсе не само совершенство, Джон. Далеки они от этого. И остается одно из двух: либо наш умнейший противник сумел вовремя исправить свои ошибки, либо вмешалась, к его счастью, сама судьба, довершив его дело...

Эллери с яростью погасил сигарету в пепельнице.

— И нам осталось одно: тщательнейшим образом прочесать детали биографии каждого подозреваемого в поисках заветного ключика... Клянусь, должно же быть что-то спрятанное от глаз в историях этих людей! Это наш последний шанс.

Здесь Минхен вдруг оживился.

— Я могу помочь тебе в этом, — с надеждой сказал он. — Я отыскал факты, которые могли бы быть полезны...

— Да?

— Вчера вечером я работал допоздна, пытаясь завершить книгу, которую мы с Дженни писали вместе. Я пытался восстановить ход мысли Дженни, и отправной точкой было место, на котором он закончил. И тут, роясь в бумагах, я нашел интересную связь двоих людей, участвующих в этом деле... людей, которых я ранее никогда не представил бы вместе.

Эллери нахмурился.

— Ты имеешь в виду отношение к рукописи? Но я не вижу повода...

— Не к рукописи. В медицинских историях больных, которые Дженни собирал в течение двадцати лет... Эллери, видишь ли, это профессиональная тайна, и при обычных обстоятельствах я бы никогда не поведал даже тебе...

— А кого именно это касается? — резко спросил Эллери.

— Люциуса Даннинга и Сары Фуллер.

— О!

— Ты обещаешь мне, что если это не понадобится для следствия, то умрет в твоей памяти?

— Да, конечно. Продолжай, Джон, это интересно.

Минхен быстро заговорил:

— Я полагаю, тебе известно, что, какие бы медицинские случаи ни фиксировались в историях болезни, даются только одни инициалы больных. Что бы там ни понадобилось медицине в описанной патологии и ее лечении — имя и личность пациента не должны идентифицироваться.